Секретная любовная записка, написанная царицей Прасковьей Федоровной, едва не поставила крест на ее благополучном положении при царском дворе. И это при том, что содержание было совершенно невинным: «Радость моя, мой свет! Тошно мне без тебя, ясный сокол, хоть бы увидеть тебя поскорее…». И хотя записка была зашифрована, она ни в коем случае не должна была попасть в чужие руки…
Свое место в иерархии
Царица Прасковья Федоровна была женой царя Ивана V – родного брата Петра Алексеевича, будущего царя Петра I. Иван получил корону после смерти старшего брата, царя Федора III Алексеевича, считаясь соправителем единокровного брата Петра I. Однако фактической правительницей в 1682-1689 годах была его сестра Софья Алексеевна.
Брак Прасковьи Федоровны едва ли можно было назвать счастливым. Замуж ее, по свидетельству шведского дипломата Хильдебрандта Горна, выдали насильно.
По обычаю священной старины, невесту жених выбрал себе на смотринах. В в царские терема свезли дочерей высшей московской аристократии. В толпе юных боярышень Иван приглядел на круглолицую дородную Прасковью Салтыкову. Сегодняшним стандартам красоты она, конечно же, не соответствовала, но по меркам того времени была настоящей красавицей. Да и семейные связи ее были весьма значительны: она была в родстве с Трубецкими, Прозоровскими, Стрешневыми, Куракиными, Долгорукими.
Свадьба была совершена со всеми соответствующими церемониями, которыми обыкновенно сопровождались подобные торжества. Нельзя сказать, что Прасковье крупно повезло с мужем. Супруг Иван был «хворым», нуждался в наставлениях.
«О нем говорили, что как-то раз на дворе загородного Коломенского дворца под Москвой его завалило в нужнике рухнувшей некстати поленницей березовых дров, - отмечает современный историк Евгений Анисимов, научный руководитель Института Петра Великого, один из лучших знатоков эпохи XVIII века. - И только много часов спустя русского самодержца освободили из плена – никому-то этот царь, фактически лишенный Петром власти, не был нужен…».
Однако Прасковья Федоровна, казалось, приняла свою судьбу и вовсе не противилась своей доле. Соблюдала все религиозные обряды, переписывалась с митрополитами и монахами, приезжала к ним на поклон и рассылала гостинцы и подарки, делала вклады в монастыри, привечала бедных, убогих, сирот, вдов, юродивых и богомолиц, многие из которых жили при дворце, специально построенном для молодых.
Вдова с тремя детьми
По обычаю, царица с мужем жили в разных покоях порознь. «И на праздники господские, и в воскресные дни, и в посты царь и царица опочивают в покоях порознь; а когда случится быти опочивать им вместе, и в то время царь посылает по царицу, велит быть к себе спать или сам к ней похочет быть. А которую ночь опочивают вместе, и на утро ходят в мыльню порознь и ко кресту не приходят, понеже поставлено то в нечистоту и в грех…», - повествовал чиновник русского Посольского приказа Григорий Карпович Котошихин. Он перешел на службу в Швецию и создал по заказу шведского правительства обширное сочинение, являющееся ныне важным источником по истории России XVII века. Был казнён в Швеции за убийство.
Первые пять лет детей у Прасковьи Федоровны не было. Но затем, почти каждый год, царица дарила мужу по ребенку. Правда, рождались исключительно девочки, к величайшему разочарованию родни мужа. Из пяти дочерей выжили только три.
В январе 1696 года царь Иван, сильно простудившись, скоропостижно скончался. Царица стала вдовой с тремя маленькими детьми. Царь Петр взял на себя заботу о семье брата. Он предложил Прасковье Федоровне на выбор любое место жительства, и она предпочла летнюю резиденцию Романовых - село Измайлово.
У вдовой царицы был свой двор, многочисленная прислуга, экипажи и лошади для выездов. Прасковья Федоровна была на редкость умной женщиной и четко поняла свое место в иерархии царского двора: она не лезла в вопросы государственного управления, но была верной опорой Петра Алексеевича.
Царь нередко бывал у нее в гостях, и она, будучи радушной хозяйкой, умела угодить Петру, составить ему веселую компанию, дружила с любимой сестрой Петра Натальей Алексеевной. Не общалась царица с попавшими в немилость сестрами Милославскими и уклонялась от посещения Софьи, заточенной в монастырь. Иными словами, она готова была делать все, чтобы быть в милости Петра. Даже, покинув любимое Измайлово, отправилась в строившийся Петербург, чтобы выразить восхищение петровским «парадизом»…
Тайный гражданский муж
И хотя государь Петр Алексеевич терпеть не мог старую Москву и давний патриархальный быт, он ценил преданность Прасковьи Федоровны и делал все, чтобы ей жилось вольготно и комфортно. Забегая далеко вперед: после того, как в 1712 году Петр женился на Марте Скавронской, и аристократия не приняла поначалу новую государыню, Прасковья Федоровна легко и безоговорочно подружилась с Екатериной Алексеевной. Оказывала ей наивысшее почтение и знаки внимания. А затем, когда в 1718 году Прасковья Федоровна проходила по делу царевича Алексея, «изменника государева», который назвал ее имя среди своих сторонников, ее не привлекли к этому делу - исключительно благодаря расположению Петра.
Для ведения всех дел Петр приставил к ней Василия Юшкова, выходца из старинного дворянского семейства Москвы. При дворе Ивана V он занимал должность комнатного стольника, то есть обслуживал трапезу государя, отвечал за организационные моменты.
Затем Юшков отличился на военном поприще. В 1698 году он был записан сержантом Семеновского полка, участвовал в походах под Азов и Керчь, а в 1700 году принимал участие в бое под Нарвой. А спустя год Василия Юшкова, доказавшего свою абсолютную преданность, Петр и приставил «к комнате её величества великой государыни, благоверной царицы и великой княгини Прасковьи Федоровны и к детям её величества».
Василий Юшков, который был младше царицы на тринадцать лет, привлек ее внимание. Прасковья Федоровна со временем оказалась очень привязана к своему фавориту, осыпая его подарками и титулами. Вскоре Юшков уже распоряжался дворцом в Измайлове, где чувствовал себя полноправным хозяином.
Был ли он ее любовником? И да, и нет. Он исполнял все ее хозяйственные дела и был фактически при ней тайным гражданским мужем.
Естественно, были у Василия Юшкова и недоброжелатели. Среди них был казначей царицы Прасковьи Федоровны Василий Федорович Деревнин. Человек не чистый на руку. Когда в 1718 году началось разбирательство по вопросу хищений в хозяйстве Прасковьи Федоровны, подозрения пали на Деревнина. Доказать его вину не смогли, но спустя два года он по собственному прошению был уволен. Свою вину в хищениях он отрицал, и она потом так и не была доказана.
А дальше случился казус: в 1722 года Деревнин, приехав в Измайлово в очередной раз доказывать свою невиновность, подобрал оброненную кем-то зашифрованную записку, написанную Прасковьей Федоровной своему фавориту Василию Юшкову.
Как было указано в деле Деревнина, тот нашел потерянную Юшковым записку Прасковьи Федоровны, где якобы использовался шифр для разглашения государственной тайны. В конце концов злополучное письмо оказалось вполне невинной запиской личного характера, но кто же об этом мог знать заранее?..
Деревнин решил передать шифрованную грамоту царю, дабы выслужиться и получить награду, обещанную царем доносчикам по государственным делам. При этом Деревнин не держал язык за зубами, много болтал: рассказал многим про тайную записку, якобы порочащую Прасковью Федоровну.
Царица страшно перепугалась, подумав, что может потерять доброе расположение царя Петра Алексеевича. И тогда обо всех привилегиях можно будет забыть. Письмо нужно было вернуть во что бы то ни стало. А еще она очень боялась потерять Василия Юшкова, к которому за многие годы искренне привязалась.
«Царица Прасковья - на вид чуть не святая, чуть не монахиня - все силы употребляет, чтобы сохранить за собой образ милостивой, благочестивой. Все житейские интимные дела она творит втихомолку и обставляет их такой осторожностью, что даже переписку с любимым человеком ведет шифром. Как тигрица нападает она на похитителя, который может раскрыть ее тайные любовные отношения... Старина любила снаружи - для виду - быть чистой, блестеть на глазах других, как бриллиант, но в сущности творила гораздо больше пакостей под разными покровами, скрывающими ее от посторонних взоров», - отмечает историк Михаил Иванович Семевский в своих «Очерках и рассказах из русской истории XVIII века: Царица Прасковья», изданных в конце XIX века.
Ягужинский появился вовремя
По приказу Прасковья Федоровны Деревнин был арестован. У царицы в имении были застенки, где Деревнина и пытали, желая узнать, где та записка. В итоге Деревнина отпустили с приказом молчать и к государю не ходить. Дело дошло до Тайной канцелярии. Туда Деревнин явился сам, передал записку и был посажен в камеру до рассмотрения дела. Царица Прасковья Федоровна явилась туда со своими слугами, и Деревнин подвергся страшной экзекуции.
Царица требовала отдать записку, Деревнин плакал и молил о пощаде. Долго истязала его, затем, так и не получив записку, приказала принести бутыль с водкой, облить Деревнину голову и поджечь… Истязания прекратил внезапно появившийся генерал-прокурор Павел Иванович Ягужинский.
Удивительно, но Деревнин выжил. Его дело рассматривал сам государь Петр Алексеевич. Ему, естественно, стало известно содержание шифрованной записки, после чего она бесследно исчезла из дела. Прасковья Федоровна никак не пострадала, царь отпустил ее в ее любимое Измайлово. А вот остальные фигуранты дела понесли наказания: слуг, истязавших Деревнина, за самоуправство били батогами.
Дальнейшая судьба самого Деревнина неизвестна, а вот Юшков наконец-то ответил за все свои прегрешения. В ходе расследования обнаружилось немало подробностей его деятельности. Он был уличен в расточительстве и краже казенных средств, после чего отправлен в ссылку в Нижний Новгород в 1723 году. Прасковья Федоровна пыталась заступиться за фаворита, но тщетно: царь не терпел воровства государственных средств…
В том же году не стало Прасковьи Федоровны. Она скончалась в октябре 1723 года, пережив супруга на двадцать семь лет. Похороны, прошедшие в Петербурге, были очень пышными. Присутствовало много военных, сопровождавших гроб и стоявших в карауле. В последний путь царицу провожали многочисленные родственники, представители так любимого Прасковьей Федоровной духовенства, столичная знать и, естественно, царская семья…
«Согласно легенде, перед самым концом она попросила зеркало и долго-долго всматривалась в свое лицо, пытаясь, может быть, разглядеть неуловимые черточки приближающейся смерти… А похороны ей действительно были устроены царские: балдахин из фиолетового бархата с вышитым на нем двуглавым орлом, изящная царская корона, желтое государственное знамя с крепом, печальный звон колоколов, гвардейцы, император со своей семьей, весь петербургский свет в трауре. Сигнал – и высокая черная колесница, запряженная шестеркой покрытых черными попонами лошадей, медленно поползла по улице, которую позже назовут Невским проспектом», - отмечает историк Евгений Анисимов.
Что же касается Василия Юшкова, то он уже после смерти Петра, после двух лет ссылки, вернулся в столицу, но вскоре перебрался в Звенигородский уезд. Последние годы его жизни прошли тихо и незаметно. От былой власти Юшкова не осталось и следа, а при дворе уже не было тех, кто благоволил ему. Фаворит Прасковьи Федоровны пережил свою покровительницу всего на три года, уйдя из жизни в 1726 году. После себя он оставил дочь Прасковью, названную в честь царицы…
Сергей Евгеньев
Специально для «Вестей»
