Добыча для любовника

[caption id="attachment_16534" align="alignleft" width="585"] Коллаж Ирины МАКСИМЕНКО[/caption] В деле Сарры Беккер, ставшем одним из самых громких уголовных расследований конца XIX века, переплелись и убийство, и коварство, и страсть. Завязка была вполне себе криминальная: утром 28 августа 1883 года в Петербурге в помещении ссудной кассы, принадлежавшей отставному подполковнику Ивану Ивановичу Мироновичу, был обнаружен труп тринадцатилетней Сарры Беккер. Над ее правой бровью зияла большая рана, в правой руке был крепко зажат клок чужих волос. Убитая лежала навзничь поперек большого мягкого кресла, юбка была задрана, и создавалось такое впечатление, что она стала жертвой изнасилования… ЛОЖНЫЕ СЛЕДЫ При осмотре места происшествия была обнаружена пропажа денег и ценностей с витрины, но на сравнительно небольшую сумму. При этом сейфы, где хранились действительно ценные предметы, остались нетронутыми. Было очевидно, что преступник то ли подталкивал сыщиков к версии не об ограблении, а об изнасиловании. Правда, уже на второй день следствия медицинские эксперты с точностью установили, что Сарра Беккер «невинна и неприкосновенна». Эксперты доказали не только то, что изнасилования не было, но и то, что поза убитой – случайная. Жертву преступления перенесли на кресло уже после того, как нанесли ей роковые удары, и положили поперек кресла, как кладут ношу… Однако вот незадача: в первый же день следствия пропал пучок волос, который сжимала в руках убитая девочка. Ведь практически не было сомнений, что они принадлежали преступнику. И по словам свидетелей, волосы были женские, черного цвета… Что же касается орудия убийства, то его так и не удалось обнаружить. Как Сарра Беккер вообще оказалась в ссудной кассе? В ней работало два человека: одним был отставной военный писарь Илья Беккер, а другим – его 13-летняя дочь от первого брака Сара, которая выполняла обязанности ночного сторожа. Подозрение в убийстве пало на владельца кассы Мироновича. Тот прежде, с 1859 по 1871 год, служил в полиции, был уволен оттуда за какие-то сомнительные дела. По словам некоторых свидетелей, отставник недвусмысленно приставал к Сарре, чем девочка сильно тяготилась. Особенно характерным было показание одной из свидетельниц: «За неделю до убийства Сарра пожаловалась: хозяин ей проходу не дает, пристает с худыми словами, не дает причесаться, одеться – сейчас подойдет, говоря «хочу побаловаться»«. Более того, Миронович ревновал Сарру к другим мужчинам. Когда однажды она попросила у него папиросу для одного из соседей, он сказал ей: «Верно, ты пощупать ему дала, а теперь за него просишь»… Правда, выяснилась и такая подробность: до поры до времени на ночлег в кассе с Саррой оставался кто-нибудь из дворников соседних домов. И буквально за несколько дней до трагедии Сарра пожаловалась Мироновичу, что дворники, отставные солдаты, пристают к ней со всякими непристойными предложениями. Миронович выгнал дворников и запретил им появляться в кассе. В результате в роковую ночь в ссудной кассе Сара Беккер осталась одна… КРАЖИ РАДИ МИШИ Следствие шло быстро, близилось уже его завершение. Казалось бы, все указывало на Мироновича. Картина представлялась следующая: он, удалив под благовидным предлогом дворников, ночью пришел в лавку к Сарре и стал ее домогаться. Та сопротивлялась и получила несколько ударов, один из которых оказался смертельным. Дабы скрыть следы преступления, Миронович схватил первые попавшиеся вещи, устроил беспорядок, дабы инсценировать ограбление… Но ровно спустя месяц после убийства в полицию явилась молодая девушка, назвавшаяся Екатериной Семеновой. Она заявила, что это она убила Сарру Беккер, причем с целью ограбления ссудной кассы. А похищенные деньги и вещи передала своему любовнику, некоему Михаилу Безаку, ради которого уже совершила несколько преступлений («кормила его кражами»). С повинной же она явилась потому, что «дорогой Миша» стал охладевать к ней, а ей стало жаль невинного Мироновича, обвиненного в убийстве. Вначале к ее словам отнеслись как к бреду сумасшедшей. Но все-таки решили проверить ее показания. Михаила Безака разыскали на территории сопредельного Великого княжества Финляндского, у него, действительно, обнаружили вещи, похищенные из ссудной кассы. Арестованный Безак не отрицал, что получил их от Семеновой, но утверждал, что об убийстве ничего не знает. Впрочем, и сама Семенова впоследствии дважды отказывалась от своего первоначального заявления. В итоге следствие выдвинуло следующую версию: убийство – дело рук Мироновича, однако в момент преступления злоумышленник был застигнут Семеновой, проникнувшей в кассу с целью ограбления. Ее молчание он «оплатил» вещами и деньгами, взятыми в кассе. ЛУЧШЕ ДЬЯВОЛ, ЧЕМ РАЗБОЙНИК Начался суд. Миронович был обвинен в покушении на изнасилование и убийство, Семенова – в непредотвращении убийства, и Безак – в недонесении об убийстве. Кроме того, Безаку и Семеновой предъявили обвинение в кражах и укрывательстве краденого. Суд признал обвинение доказанным. Мироновича приговорили к семи годам каторжных работ, Безака – к ссылке в Сибирь, а Семенова была неожиданно для всех оправдана, поскольку совершала преступные действия «в невменяемом состоянии». Однако этим приговором дело вовсе не закончилось. Миронович подал кассационную жалобу, и Сенат отменил приговор суда, сославшись на допущенные процессуальные нарушения. Дело передали на новое рассмотрение. В процессе участвовали видные юристы, так что общественный резонанс был серьезным. Защищали обвиняемого мастер психологического анализа Сергей Андреевский и не менее блистательный Николай Карабчевский. В своей речи обвинитель Бобрищев-Пушкин доказывал, что Миронович делал «особые приготовления» для приведения в исполнение задуманного плана. А именно – овладеть девочкой в отсутствие ее отца, уехавшего в Сестрорецк. Бобрищев-Пушкин нарисовал такую картину убийства: Сарра, спасаясь от преследования Мироновича, вбегает в комнату, сопротивляется и получает удар кулаком в голову. Последующие удары были нанесены Мироновичем в состоянии «крайнего раздражения». Свою речь обвинитель завершил словами: «Здесь перед вами, господа присяжные заседатели, был маленький череп замученной девочки. Этот череп был здесь как предмет исследования. Я на него смотрел иначе. Мне представлялось тяжелое положение человека, в данном случае маленькой девочки, которая была не в состоянии сказать в лицо присутствующему подсудимому, что он ее замучил, он ее убил. Это скажете вы». Ну как тут не вспомнить речь, которую Остап Бендер готовил для подпольного миллионера Корейко!.. Представитель гражданского истца, отца девочки, князь Александр Урусов, был также уверен, что убийца – Миронович: «Он убил ее не с обдуманным заранее намерением, а в запальчивости и раздражении, вследствие неудавшейся попытки воспользоваться невинностью». Урусов приводил слова Сарры, сказанные ею одной из подруг: «Хозяин все рассказывает о своих любовницах, он с нового года хочет отпустить отца, а меня оставить, но я и тысячу рублей не возьму. Лучше мне видеть дьявола, чем его, разбойника». Однако показания свидетелей говорили о другом: хоть за Мироновичем и водилась слабость к женщинам, и любовниц он менял неоднократно, но на хладнокровного убийцу никак не походил. На суде его законная супруга показала, что с пониманием относится к этому его «недугу». К тому же показания свидетелей, что Миронович систематически развращал Сарру, были крайне противоречивыми, да и трактовать их можно было по-разному… «ЕГО НУЖНО НАСЫТИТЬ ДЕНЬГАМИ» Адвокат Сергей Андреевский, как всегда, был блистателен и витийствовал от души: «Кровавые следы пальцев на чехле, которыми профессор Сорокин (свидетель обвинения на первом процессе. – Ред.) снабжал убийцу в дорогу к половым частям, оказались пальцами дворников, а пикантное пятнышко на кальсонах, единственное, величиной с чечевичное зерно, признано оттиском клопа. При самом тщательном обследовании вначале, ввиду страхов, рассказанных Саксом, при тщательном осмотре теперь – все нижнее белье убитой оказывается девственным от прикосновения убийцы. В четвертый раз к нему приглядывались микроскописты – и ровно ничего: ни крови, ни семени… Если бы Миронович был мужчина, самый лакомый до женщины, если бы он даже заглядывал на Сарру Беккер или мимоходом трогал ее, или даже намечал ее себе в будущие любовницы, то все-таки в настоящем случае он на нее не нападал и не поругал ее чести. Повторяю, к чему же нам его прошлое, его вкусы, его привычки, тайны его постели, его старческие связи и т.п.? Кому нужна эта громоздкая декорация из совсем другой оперы -– эта декорация из «Отелло», когда идет балет «Два вора»? Вот это и есть то, что один наш славный оратор назвал «извращением судебной перспективы»: ненужным заслоняют зрение, а главное упускают». Андреевский отмечал: обвинение считает, что Миронович может быть убийцей, поскольку он вообще по жизни «человек скверный». Да какая нам разница, скверный он или нет? «…Вопрос о хороших и дурных людях бесконечен. Иной вырос на тучном черноземе, под солнцем – и кажется хорош; другой жил в болоте – и вышел много хуже», – рассуждал Андреевский. Что же касается Сарры Беккер, то, как выяснилось со слов ее отца, она относилась к поцелуям и объятиям Мироновича достаточно мирно и наивно… По мнению адвоката, девочку убила Семенова: «Она рыскает по Петербургу, толкается из одной кассы в другую – ибо ростовщики были всегда возлюбленными жертвами таких героев – и вдруг видит, что в кассе Мироновича хозяйничает одна девочка. Какой соблазн! Она подлещивается к ней, успевает ее очаровать и проникает в кассу. Здесь она убеждается, что никого больше нет. И страшно… и жаль девочку… но как подмывает… другого такого случая не будет… Теперь или никогда… Остальное известно: она убила… Она действительно убила одна. Она ведь и прежде всегда выходила одна на добычу для своего любовника. Ее привязывала к нему сильная физическая страсть, горестная, как запой. По словам Семеновой, Безак делался все требовательнее. Она чувствовала, что он ускользает и что его нужно насытить деньгами». Свою нескончаемо длинную речь Андреевский завершил призывом: «И верьте, господа, что даже те, в ком есть остаток предубеждения против Мироновича, и те встретят оправдание его с хорошим чувством. Все забудется в сознании свободы, в радостном сознании, что русский суд отворачивается от пристрастия, что русский суд не казнит без доказательств!» Суд поставил перед присяжными лишь один вопрос: «Виновен ли Миронович в том, что вследствие внезапно охватившего его порыва гнева и страсти он нанес С. Беккер удары по голове каким-то орудием, душил ее, засунув в рот платок, отчего и последовала смерть?». Присяжные совещались почти два часа и в итоге вынесли вердикт: «Да, виновен, но без преднамерения и заслуживает снисхождения». Председатель суда счел вердикт противоречивым и попросил уточнить формулировку. Присяжные удалились и через некоторое время… огласили оправдательный вердикт: Миронович не виновен! Протест прокурора Сенат оставил без удовлетворения. Миронович был оправдан и остался на свободе, незадачливый любовник Михаил Безак отправился на поселение в Сибирь, а его подельница Екатерина Семенова – в психиатрическую больницу. Ответ на вопрос, кто же лишил жизни несчастную юную Сарру Беккер, так и не был получен. Сергей ЕВГЕНЬЕВ Специально для «Вестей»