Заговор против правителя – измена государству. В этом ни у кого сомнений не было, именно поэтому так жестоко расправились с участниками «Бабьего заговора», известного также как дело Лопухиных. Их обвинили в том, что они будто бы попытались отстранить от власти недавно взошедшую на престол императрицу Елизавету Петровну и вернуть на престол представителей семьи Брауншвейгских.
ДВЕ ГРУППИРОВКИ ПРИ ДВОРЕ
Напомним, что после того, как императрица Анна Иоанновна скончалась в 1740 году, ее племянница Анна Леопольдовна объявила себя правительницей при малолетнем императоре Иване VI Антоновиче. На следующий год Елизавета Петровна свергла Анну Леопольдовну и ее сына. Но, получив трон в результате дворцового переворота, она продолжала опасаться низложенного царя Иоанна Антоновича.
Многие высокопоставленные сановники предыдущего царствования – Головкин. Миних и Остерман – были отправлены в вечную ссылку. Вице-канцлером был назначен Алексей Петрович Бестужев, проводивший политику сближения России с Австрией – против Франции и Пруссии. Ничего удивительного, что французские и прусские агенты мечтали ослабить Бестужева. Его надо было во что бы ни стало скомпрометировать.
Другая «партия» при русском дворе выступала за союз с Францией и Пруссией. Ее представителем был лейб-медик Иоганн Лесток, который, как казалось, в политические интриги был вовлечен гораздо больше, чем в медицину. И у этой партии были сторонники среди высших чинов, например ее интересы разделяли вице-канцлер Михаил Воронцов и генерал-прокурор Никита Трубецкой.
Между двумя группировками шло отчаянное противоборство, обе пытались скомпрометировать друг друга перед императрицей. Случай представился. Историки считают, что «дело Лопухиной» оказалось оружием, которое Лесток направил против Алексея Бестужева.
Старший брат Алексея Бестужева, дипломат Михаил Бестужев, был женат на Анне Гавриловне Ягужинской, дружившей с Натальей Лопухиной – одной из знаменитых персонажей своего времени.
Наталья Лопухина – статс-дама императриц Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, по приказу последней выпорота, лишена языка и сослана в Сибирь. Мать Натальи, Матрена Монс, была статс-дамой Екатерины I, а мужем ее был московский губернатор генерал Федор Балк. И еще один факт: Наталья была племянницей Вильяма Монса – любимца Петра I, которого потом император заподозрил в любовной связи со своей женой и казнил в назидание другим…
Наталья Лопухина стала женой морского офицера Степана Лопухина – впоследствии вице-адмирала и кавалера ордена Святого Александра Невского, двоюродного брата царицы Евдокии Федоровны и любимца Петра I. Но все шло как-то печально. Двоюродный брат Лопухин был осужден по делу царевича Алексея. В 1719 году он проявил неуважение на похоронах цесаревича Петра Петровича, за что его сослали с женой и детьми в Кольский острог. Наталья последовала за ним.
Неприятности следовали одна за другой: в 1724 году по делу брата Виллема Монса, фаворита Екатерины I, мать Лопухиной по приказу Петра I выпороли кнутом и сослали в Тобольск.
Ситуация изменилась к лучшему после смерти Петра: в 1727 году Лопухиных вернули из ссылки, приблизили к царскому двору. Степан Лопухин стал камергером, а затем получил должность кригскомиссара по морской части в ранге вице-адмирала.
«ПУСТЬ ГРАФ НЕ УНЫВАЕТ»
И вот – снова крутой поворот. Вступив на престол, Елизавета Петровна отправила любовника Лопухиной гофмаршала Рейнгольда фон Левенвольде в ссылку в Соликамск – по обвинению в растрате казенных денег. У самих Лопухиных Елизавета отняла все поместья, дома и усадьбы, дарованные Анной Иоанновной. Степана Лопухина лишила должностей и отправила в отставку, сына Ивана отчислила из камер-юнкеров и командировала в армию, а Наталью Федоровну отдалила от двора.
Ей пришлось довольствоваться домашним светским салоном, в котором нередко бывал австрийский посланник маркиз де Бота, большой приверженец Анны Леопольдовны и принца Брауншвейгского, томившихся в ссылке. По Петербургу поползли слухи, что в доме Лопухиных готовят заговор с целью свержения государыни, что маркиз де Ботта с Лопухиной и ее подругой Анной Бестужевой просят помощи у иностранных государств и планируют отравить императрицу с фаворитом Разумовским и ближайшими сановниками…
Императрица не любила Наталью Федоровну, причем чисто по-женски, поскольку видела в ней соперницу своей красоте. Да и вела себя Лопухина весьма вызывающе. На одном из балов Лопухина, явно копируя Елизавету, украсила свою прическу розой. Елизавета прервала танцы, заставила Лопухину пасть на колени и собственноручно срезала розу с ее головы вместе с прядью волос, после чего закатила ей увесистые пощечины. Лопухина лишилась чувств. «Ништо ей дуре!» – бросила вслед ей императрица и снова отправилась танцевать…
Наталья Лопухина, пытаясь облегчить участь Левенвольде, подавала многочисленные прошения, однако успехом ее попытки не увенчались.
В 1743 году она узнала, что к Левенвольде, сосланному Елизаветой в Соликамск, отправляется поручик лейб-кирасирского полка Якоба Бергер, назначенный охранником ссыльного. Через своего сына Ивана Лопухина решила отправить письмо Левенвольде. Для передачи письма она выбрала офицера, Якова Бергера, ехавшего на смену для стражи Левенвольде. А на словах велела передать: «Пусть верит, что помнят его в столице и любят. Пусть граф не унывает, а надеется на лучшие времена».
Бергер, получив записку от сына Лопухиной, Ивана, донес о просьбе лейб-медику императрицы Иоганну Лестоку, имевшему немалое влияние при дворе и ненавидевшему вице-канцлера Бестужева. Лесток, почуяв возможность выслужиться, велел Бергеру вызвать Ивана Лопухина на откровенность. Лопухина подпоили, и тот стал нести невесть что.
После этого Лесток с чувством выполненного долга заявил императрице, что ее хотят отравить. Та поверила (или сделал вид), что поверила в серьезность этих обвинений. Так возникло дело Лопухиных, которое в свете именовали просто «бабий заговор».
Уже через несколько дней злодея – Ивана Лопухина – арестовали. Следственная комиссия в составе генерал-прокурора Трубецкого, Лестока и главы Тайной канцелярии Ушакова приступила к первым допросам. Всего под следствием оказалось 25 человек.
«БУДЕТ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ПЕРЕМЕНА…»
Елизавета сразу поверила в заговор. В доме Натальи Лопухиной был проведен обыск. Выяснилось, что Иван Лопухин говорил спьяну дерзкие речи. «Государыня ездит в Царское Село и напивается, любит английское пиво и для того берет с собой непотребных людей. Ей наследницей быть нельзя, потому что она незаконнорожденная. Рижский караул, который у императора Иоанна и у матери его, очень к императору склонен, а нынешней государыне с тремястами канальями ее лейб-компании что сделать? Прежний караул был и крепче, а сделали, а теперь перемене легко сделаться… Будет через несколько месяцев перемена…».
Майор Фалькенберг свидетельствовал, что слышал от Ивана Лопухина такие высказывания: «Нынешние управители государства все негодные, не так как прежде были Остерман и Левольд, только Лесток – проворная каналья. Императору Иоанну будет король прусский помогать, а наши, надеюсь, за ружье примутся».
На вопрос Фалькенберга «Когда же это будет?» Лопухин ответил: «Скоро будет». И добавил, что австрийский посланник маркиз Ботта Иоанна верный слуга и доброжелатель, а потому будет ему помогать.
Иван Лопухин признался и покаялся: мол, да, говорил «поносительные речи».ю но « учинил ту продерзость, думая быть перемене, чему и радовался, что будет нам благополучие, как и прежде».
Затем на допросе Иван Лопухин сказал: «В Москве приезжал к матери моей маркиз Ботта, и после его отъезда мать пересказала мне слова Ботты, что он до тех пор не успокоится, пока не поможет принцессе Анне. Ботта говорил, что и прусский король ему будет помогать, и он, Ботта, станет о том стараться. Те же слова пересказывала моя мать графине Анне Гавриловне Бестужевой, когда та была у нее с дочерью Настасьею. Я слыхал от отца и матери, как они против прежнего обижены; без вины деревня отнята, отец без награждения оставлен, сын из полковников в подполковники определен».
Допрашивали и Наталью Лопухину. Заставили подробнее рассказать об австрийском министре, и эта подробность носила уже явно опасный характер. «Ботта говорил также, что будет стараться возвести на русский престол принцессу Анну, только на это я ему, кроме объявленного, ничего не сказала. Муж об этом ничего не знал. С графиней Анной Бестужевой мы разговор имели о словах Ботты, и она говорила, что у нее Ботта тоже говорил».
Маркизу де Бота, которого подозревали в желании вернуть на престол Анну Леопольдовну, удалось бежать за границу. А вот остальных участникам «заговора» не повезло. Из своего поместья в столицу был доставлен Степан Лопухин. После страшных пыток, дыбы и прижигания железом все обвиняемые сознались в заговоре против императрицы и в своем желании видеть на троне Брауншвейгское семейство.
Но в поиске «изменников» Иоганн Лесток на этом не остановился: в «заговоре», по его мнению, участвовала также жена Михаила Бестужева-Рюмина (брата канцлера) Анна. Арестовали и ее дочь от первого брака Анастасию Ягужинскую.
ПУБЛИЧНАЯ ЭКЗЕКУЦИЯ
19 августа 1743 года состоялось заседание суда, в котором участвовали 49 судей. Подсудимым инкриминировался заговор с целью возвращения Брауншвейгской династии на престол, все преступления были признаны доказанными.
Окончательное решение гласило, что Степан, Наталья и Иван Лопухины «по доброжелательству к принцессе Анне и по дружбе с бывшим обер-маршалом Левенвольдом, составили… замысел…». Приговор гласил: вырвать языки и колесовать, но 28 августа Елизавета Петровна смягчила приговор: бить кнутом, вырвать языки, сослать в Сибирь, имущество конфисковать. Что и было исполнено.
Экзекуция была публичной, она происходила около здания Двенадцати коллегий при огромном стечении народа. Бестужева сняла с себя усыпанный бриллиантами крест и отдала его палачу, поэтому он наказание смягчил…
Дочерей Бестужевой Настасью, Анну и Прасковью сослали в отдаленные деревни. Соратники Лопухиных также были приговорены к смертной казни, однако государыня, как и с печально известным семейством, проявила снисходительность и смягчила наказание.
Через двадцать лет, уже после смерти императрицы, во времена недолгого правления Петра III, оставшимся в живых ссыльным позволили вернуться из Сибири. Наталья Федоровна получила свободу и вместе с сыном вернулась в Петербург…
Историки считают, что заговор был фактически составлен на пустом месте: никаких доказательств серьезных намерений его участников не было. Одни пустые разговоры и сетования на жизнь!
ПАДЕНИЕ ЛЕСТОКА
Суть «дела Лопухиных» очень точно описала императрица Екатерина II: «Все это сущая неправда. Ботта не составлял заговора, но он часто посещал дома госпож Лопухиной и Ягужинской; там говорили несколько несдержанно о Елизавете, эти речи были ей донесены; во всем этом деле, за исключением несдержанных разговоров, не видно и следа заговора; но то правда, что старались его найти, дабы погубить великого канцлера Бестужева».
Но, как говорится, не рой другому яму – сам в нее попадешь. Лесток, столь рьяно разоблачавший заговор, сам вскоре оказался в роли изменника. Как отмечал бытописатель Михаил Пыляев, «своим беззаботным поведением, кутежами и в особенности преданностью наследнику Петру III он возбудил в императрице подозрительность».
Этими ничтожными обстоятельствами воспользовались его враги – граф Апраксин и Бестужев-Рюмин, которые донесли, что он находится в тайной связи с враждебным России прусским двором и хочет возвести на престол Петра III. Как бы ни были нелепы эти обвинения, Елизавета Петровна им поверила. Над Лестоком началось следствие, несколько ударов кнутом заставили его сознаться в том, что он никогда не совершал. Затем его отправили в ссылку.
Когда на престол вступил Петр III, Лесток был возвращен в Петербург. По преданию, как отмечает Михаил Пыляев, Петр III позволил Лестоку отыскивать вещи, которые были у него разграблены, когда его отправляли в ссылку. И Лесток немало смущал придворных своих появлением в их гостиных и попыткой разыскать там свои вещи. Ведь превосходный дом Лестока на Царицыном лугу забрал тогда граф Апраксин, а убранство их этого дома разошлось по рукам тех, кто занимался «следствием» над Лестоком… Что же, в очередной раз приходится вздыхать: о времена, о нравы!..
