Коллаж Ирины МАКСИМЕНКО
«20 апреля торжественно праздновалось в Царском Селе бракосочетание великой княжны Марии Павловны с принцем Вильгельмом шведским, герцогом Зюдерманландским. Утром в 9 часов пять пушечных выстрелов оповестили в Царском Селе и Петербург о наступлении дня торжества… При пении «Тебе Бога хвалим», артиллерия в парке против дворца салютовала 101 выстрелом», — сообщалось весной 1908 года в «Петербургской газете».
«КАК МОГ ОТЕЦ ПОСТУПИТЬ ТАК?»
Момент был выбран, казалось бы, самый благоприятный: сошла на нет Первая русская революция, премьер-министр Петр Столыпин, надеясь на десятилетия без «великих потрясений», начал заниматься реформами… В этих условиях российский императорский дом решил упрочить свое положение и связать себя родственными узами со шведской королевской династией. Для этого выдать дочь младшего сына Александра II Павла – великую княжну Марию Павловну за шведского принца, герцога Зюдерманландского Вильгельма.
Великая княжна, приходившаяся двоюродной сестрой Николаю II, родилась в семье великого князя Павла Александровича. «Матери своей я не помню, — вспоминала Мария Павловна. — Она умерла, родив моего брата Дмитрия, когда мне было полтора года. Она была греческой принцессой Александрой, дочерью короля Греции Георга и королевы Ольги, русской великой княгини Ольги Константиновны. Все произошло так неожиданно, что не успели вовремя привезти врачей, которые могли бы оказать ей помощь. При ней находилась лишь деревенская повивальная бабка…
Ее уход из жизни в двадцатилетнем возрасте потряс семью и опечалил многих в России. Со всей округи стекались крестьяне, они несли на плечах ее гроб до железнодорожной станции, а это около двенадцати километров. То была траурная процессия, но она скорее походила на встречу юной новобрачной: на всем пути ее следования было множество цветов».
Павел Александрович женился во второй раз — на аристократке Ольге Пистолькорс, не принадлежавшей к царской крови. Поэтому он был вынужден покинуть Россию и поселиться во Франции.
Великая княжна Мария Павловна вспоминала, что тогда была просто потрясена. «Как мог отец поступить так? Ведь у него было все, чего еще ему в жизни не хватало? Как он мог бросить нас обоих? Выходит, мы для него ничего не значим. Как посмела эта женщина увести его от нас, ведь она знала, должна была знать, как сильно мы его любим…».
В результате Мария с братом Дмитрием воспитывались в семье своих дяди и тети — великого князя Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны. Кстати, именно Мария и Дмитрий, можно сказать, на день продлили жизнь Сергея Александровича. Увидев в карете детей, террорист Иван Каляев 2 февраля 1905 года не стал бросать в нее бомбу. Однако он осуществил свой замысел на следующий день, когда детей рядом с великим князем не было…
«Я БЫЛА ЛИШЕНА ВСЯКОЙ СВОБОДЫ»
В следующем году в Петербург на неофициальные смотрины к Марии Павловне приехал шведский принц Вильгельм. Великая княжна понравилась ему, но ей было всего шестнадцать лет, и было решено подождать два года.
Принц приехал на следующий год и был весьма обескуражен характером своей будущей невесты: она была своенравная, острая на язык, любила шалости и проказы, а светское общество недолюбливала. Недаром в исторической литературе ее зовут «принцесса-бунтарка», «непокорная принцесса».
Наверное, это был ее ответ на строгости, которые она испытывала. Мария Павловна вспоминала, что в детстве ее «учили кротости и скромности, как христианским добродетелям, порядку, дисциплине и самообладанию как гражданским навыкам. От меня требовали смиренной покорности. Я была лишена всякой свободы, любое проявление воли или личной инициативы сразу же подавлялось»…
Назначенная свадьба состоялась весной 1908 года. На бракосочетание прибыл весь шведский двор во главе с королем Густавом V Бернадотом — потомком маршала Франции Жан-Батиста Бернадота, одного из лучших полководцев Наполеона Бонапарта.
Мария Павловна со всеми подробностями вспоминала о подготовке к церемонии: «В центре комнаты стоял туалетный столик, украшенный кружевами и лентами, а на нем – золотой прибор времен императрицы Елизаветы, дочери Петра Великого. На столике были разложены царские драгоценности, которые должны были надевать великие княжны в день своего бракосочетания.
Среди них, во-первых, была диадема императрицы Екатерины с розовым бриллиантом необыкновенной красоты в центре и небольшая корона из малинового бархата, вся усыпанная бриллиантами; там было ожерелье из крупных бриллиантов, браслеты и серьги в форме вишен, такие тяжелые, что их нужно было прикреплять к золотым ободкам, которые надевались на уши.
Прислужницы начали собирать складками у меня на талии огромный шлейф из серебристой ткани, расшитой рельефными серебряными лилиями и розами. Затем мне пришлось сидеть перед зеркалом, пока старый придворный парикмахер, француз по имени Делькруа, соорудил по обеим сторонам моего лица два длинных локона, которые падали на мои обнаженные плечи. Затем надел мне диадему.
После этого придворные дамы, жены высокопоставленных чиновников, возглавляемые камер-фрейлиной, накинули мне на голову кружевную вуаль и маленькую корону и прикрепили среди складок веточки флердоранжа. Наконец, они возложили мне на плечи малиновую бархатную мантию с пелериной, отделанную мехом горностая и застегнутую огромной серебряной пряжкой. Кто-то помог мне встать. Я была готова».
Вскоре после свадьбы молодожены уехали в Стокгольм и поселились в новом дворце Оук Хилл, на острове Юргорден в центре Стокгольма, построенном специально для них. Мария Павловна, став шведской кронпринцессой и герцогиней Зюдерманландской, не особенно изменила своим привычкам.
«Русская Герцогиня», как ее здесь называли, по-прежнему любила конные скачки, ей нравилось, когда ее сопровождали шведские офицеры-кавалеристы. Со своим тестем-королем она любила ездить на охоту, подолгу играла с ним в теннис. На общих основаниях она поступила в Академию прикладных искусств и успешно там училась. В шведском обществе ее поведение вызывало самые смешанные чувства – восхищение, любопытство, недоумение…
«Русская Герцогиня» с мужем Вильгельмом и сыном Леннартом, 1911 г.
Репродукция. Фото автора
«МОЙ ЖЕНИХ СОВЕРШЕННО ЧУЖОЙ»
Как отмечают биографы, брак изначально был не самым удачным. Он был совершен по расчету — прежде всего для упрочения дружбы двух держав. Особенной любви к мужу Мария Павловна не испытывала.
«Мне стало казаться, что мой жених совершенно чужой, посторонний для меня человек, с которым меня ничто не связывает. Вскоре я стала испытывать к нему почти неприязнь. Когда он изредка хотел меня приласкать, мне это было неприятно. Ситуация стала казаться невыносимой. Я с ужасом думала о своем безвыходном положении», — вспоминала она впоследствии. И даже рождение в 1909 году сына, которого назвали Леннартом, не изменило ситуацию.
Видя напряженные отношения сына с женой, Густав V отправил молодых супругов в морское путешествие в Сиам (так в ту пору называли Таиланд) — для участия в коронации нового короля Рамы II. Увы, для семейных отношений это путешествие оказалось роковым: Рама влюбился в Марию Павловну, но она предпочла французского герцога Монпансье, искусного охотника на тигров…
Так что отношения Марии Павловны с мужем дали окончательную трещину. Вернувшись в Стокгольм, она под предлогом «поправить здоровье» отправилась на остров Капри, а оттуда вскоре уехала в Россию на празднование 300-летия дома Романовых. Затем, вместе с братом Дмитрием, поехала в Париж к отцу – великому князю Павлу Александровичу. Тот посоветовал дочери развестись с Вильгельмом, и в декабре 1913 года Мария Павловна добилась развода. Ее сын, по условиям развода, как наследник престола, остался в Швеции, он стал любимцем бабушки — королевы Виктории.
Тем временем Мария Павловна поступила в Париже в Школу живописи и много времени проводила в Италии и Греции. Когда в 1914 году началась Первая мировая война, она вернулась в России и стала сестрой милосердия. Работала в санитарных поездах и лазаретах, и впоследствии признавалась, что время, проведенное в псковском госпитале, было самым счастливым в ее жизни.
В сентябре 1917 года в Павловске она вышла замуж. На этот раз – по любви. Ее избранником стал знакомый ей с раннего детства сын дворцового коменданта в Царском Селе – князь Сергей Путятин, происходивший из старинного княжеского рода.
Но дальше наступили самые мрачные времена. Покидать большевистскую Россию надо было как можно скорее, вопрос стоял о жизни и смерти, но Мария Павловна была на последних месяцах беременности. Как только в июле 1918 года родился сын, названный Романом, родители оставили его родственникам и бежали через Киев в Румынию, где их приняла королевская семья.
Правда, вскоре по политическим соображениям румынский король вынужден был отказать князю Путятину и его жене в убежище, и супруги уехали в Лондон, где жил брат Марии Павловны Дмитрий. Сюда же приехал новый шведский кронпринц Густав-Адольф: он привез драгоценности Марии Павловны, впоследствии они ей очень помогли выжить.
Из Лондона Мария Павловна с мужем перебрались в Париж, где их настигла весть о смерти годовалого сына. Жизнь приходилось начинать заново.
«Нас прогнали со сцены как были, в сказочном платье, — отмечала Мария Павловна в своих мемуарах. — Теперь его надо было менять, заводить другую, повседневную одежду и, главное, учиться носить ее… Когда рушится общественный строй и целый класс людей снимается с места и в буквальном смысле слова лишается крыши над головой, жизнь не торопится приютить их, позаботиться о них… Мы испытывали наши способности на пределе сил, от нас требовалось невозможное. Но выдержать испытание — это был новый восхитительный опыт…».
«ЗОЛУШКА РОМАНОВА»
В Париже Мария Павловна, которая уже давно сама шила себе одежду, начала вязать и продавать свои изделия. Вспомнив уроки прикладного искусства, которыми с увлечением занималась в Стокгольме, она купила вышивальную машину. И вместе со своей свекровью, 52-летней княгиней Марией Ивановной Путятиной, основала модный дом вышивки «Китмир». Обе аристократки оказались на редкость трудолюбивыми, дело пошло. В эмигрантских кругах Марию Павловну называли даже «Золушкой Романовой».
Отношения с мужем, который устроился клерком в банк, постепенно расстроились. В 1923 году они развелись. А двумя годами ранее Мария Павловна впервые за много лет по уговору с шведским королем Густавом V увиделась со своим сыном Леннартом. Встреча произошла на «нейтральной территории» в Копенгагене.
В 1930 году Мария Павловна уехала в США. Сначала она работала консультантом в фирме модной одежды, затем стала заниматься журналистикой и цветной фотографией, которая тогда делала свои первые шаги. Фотоискусство стало ее страстью.
В 1937 году король Швеции (все тот же Густав V, который продолжал оставаться на троне) вернул ей подданство, которое она была лишена четверть века назад, но сразу после окончания Второй мировой войны Мария Павловна уехала в Аргентину — под тем предлогом, что не может жить в стране, официально признавшей Советский Союз. Отныне больше всего времени она посвящала живописи. В 1947 году к ней в Буэнос-Айрес приехал ее сын принц Ленарт, отказавшийся от всех титулов из-за женитьбы на дочери фабриканта.
В последние годы на здоровье Марии Павловны сказались все пережитые ею беды и катастрофы прошлых лет. За ней ухаживала шведская невестка. Мария Павловна умерла в декабре 1958 года и была похоронена в часовне замка Майнау. Ее первый муж принц Вильгельм пережил ее на семь лет, а второй муж Сергей Путятин – на восемь.
В своих воспоминаниях героиня нашего рассказа отмечала, что несмотря на отсутствие связей с родиной, в душе на протяжении всей своей жизни она продолжала считать себя русской. «Я почему-то испытывала преданность и любовь к своей громадной таинственной стране. Не зная ее, я понимала ее инстинктивно, я чувствовала ее недостатки, ее безграничные возможности, ее безрассудство и ее мудрость».
