[caption id="attachment_6593" align="alignleft" width="402"]
Илья Глазунов и Нина Виноградова-Бенуа[/caption]
Прекрасно помню ажиотаж тридцатилетней давности. Отстояв огромную очередь, чтобы попасть в Центральный выставочный зал «Манеж» на Исаакиевской площади, я был счастлив, что смог своими глазами увидеть картину Ильи Сергеевича Глазунова «Вечная Россия», в которой он открывал глаза на подлинную историю Россию ХХ века… Потом время ушло вперед, оценки исторических событий быстро менялись вместе с жизнью, а Глазунов, как казалось, так и застыл в говорухинской «России, которую мы потеряли»…
Другой Глазунов
Искусствоведы, с которыми мне удалось пообщаться, подтвердили: да, в профессиональном искусствоведческом сообществе к творчеству Ильи Сергеевича Глазунова по большей части отношение достаточно предвзятое. Его считают талантливым, ярким, но «пафосным художником», балансировавшим на грани пропаганды (или контрпропаганды). Его упрекают в политизированности и вульгарности, в эклектике, в склонности к заимствованию. В том, что в своих портретах все время воспроизводил одни и те же приемы, отчеты его персонажи были похожи друг на друга, а самого художника с иронией называли «глазастиком»…
Признаюсь, я разделял подобную точку зрения, пока в интернете случайно не наткнулся на одну из его картин. «Утро», 1956-й год. И сюжет, и стилистика совершенно не вписывались ни в каноны соцреализма, ни в исторические полотна Ильи Сергеевича. Раннее летнее утро, впереди жаркий день. У распахнутого окна стоит обнаженный до пояса молодой человек, вглядываясь в панораму Ленинграда, который начинает уже плавиться в июльской жаре. Море крыш, сияющий в лучах солнца золотой купол Исаакиевского собора…
Рядом с героем картины, на кровати, - прекрасная обнаженная девушка, абсолютно не стесняющаяся своей наготы. Более того, совершенно счастливая в своем «бесстыдстве»… Картина настолько завораживала, что от нее было просто невозможно отвести глаз. И это – тоже Илья Сергеевич Глазунов? Да, именно он. Так, значит, Глазунов, знакомый многим по гигантским апокалиатическим полотнам со множеством ликов, мог быть и совершенно другим…
«Я, грешный, каюсь в том, что единственная сила, перед которой не мог устоять, - женская красота, - признавался Илья Глазунов. - Тайна женственности загадочна. Считаю, что равенства между мужчиной и женщиной не может быть. Мы должны боготворить Женщину и не относиться к ней так, как предлагает наш во многом грязный и циничный XXI век».
Замечателен «ленинградский цикл» художника, созданный в 1950-х годах. Неподражаем Петербург Достоевского в исполнении Глазунова. И, конечно же, прекрасна галерея созданных им женским образов.
Чего стоит одна только «Девушка в джинсах»! Художник запечатлел прекрасную полуобнаженную девушку, из одежды на которой – только джинсы. Как будто прелестная Венера Милосская, на которую зачем-то напялили брюки. Если не знать год создания этого полотна, то можно было бы подумать, что создано оно совсем недавно. Ну только если джинсы такого покроя сегодня уже не модны…
А ведь картина была создана в 1979 году, на излете «брежневского застоя», когда искусство пропагандировало передовиков производства, ткачих, доярок, колхозниц, в лучшем случае женщин в спортивных майках и трусах, но никак не эмансипированных девушек в джинсах… Без сомнения, все эти работы, которые кажутся столь нехарактерными для привычного нам Ильи Сергеевича Глазунова, связаны с событиями в его личной жизни. Но с какими именно?
Лик Мадонны
В июне следующего года, 2020-го, со дня рождения Ильи Сергеевича Глазунова исполнится девяносто лет. Напомню кратко его основные вехи биографии. Родился он Ленинграде, пережил в нем первую блокадную зиму, потерял мать, был эвакуирован по Дороге жизни… В сентябре 1944-го вернулся, поступил в среднюю художественную школу в Академии художеств, а потом окончил и саму Академию (в ту пору – Институт живописи имени Репина).
Уже тогда Глазунову пришлось столкнуться с тем, что его творческий мир совершенно не соответствует официальным установкам. Когда он принес в Академию свою работу «Ленинградская весна», на которой изобразил пожилую женщину, сидящую на скамеечке на фоне глухой стены старого дома, профессор обрушился на него с критикой: «Ну и что ты этим хотел сказать? Это не весна и тем более не ленинградская. Для Ленинграда что характерно? Летний сад, Парк Победы, ЦПКиО, а ты какие-то задворки раскопал и называешь это Ленинградом… Весна с молодостью ассоциируется, с материнством… А уж если старуху взял, так хоть бы детворы побольше дал».
Впрочем, времена быстро менялись. Упомянутая выше картина «Утро» была создана в знаковом для страны 1956-м году, когда «оттепель» стремительно проникала во все сферы жизни. Именно это и подкупает в картине «Утро»: искренность, свобода от всяких условностей и порой дремучих норм приличия, которые дожили и до сегодняшнего дня…
Именно в Академии художеств 25-летний студент Илья Глазунов встретил женщину своей судьбы, которая стала его супругой, - Нину Александровну Виноградову-Бенуа. Происходила она из семьи Бенуа, известной всем историкам искусства.
Нина была младше его на шесть лет. Во время войны она находилась в эвакуации в Средней Азии, после снятия блокады в 1944 году вернулась в Ленинград. Окончила школу с золотой медалью и поступила на исторический факультет Ленинградского университета.
Сам художник так описывал знакомство: «…Однажды вечером, после изнуряющего рабочего дня, я шел по коридору нашей академии с моими неизменными друзьями Рудольфом Карклиным и Колей Бурейченко. У раздевалки мы заметили юную девушку. Поразило ее удивительно благородное, чистое лицо, напомнившее образы Перуджино и Джованни Беллини. «Прямо не лицо, а лик Мадонны», – восхищенно произнес, не попадая в рукава пальто, мой друг Коля. Я, робея перед чистотой ее серо-голубых глаз, сказал: «Мы первый раз видим вас в академии». И, разглядывая ее портфель и скромное бордовое пальтишко, с непонятным волнением смотря в ее глаза, услышал простой и вежливый ответ: «Нет, я не первый раз здесь – я занимаюсь в вашей библиотеке, она гораздо лучше нашей, университетской»».
Чувствуя, что девушка намеревается сдать пальто в гардероб и уйти, Илья Глазунов поспешил спросить: «А на каком факультете вы учитесь? И как вас зовут?». Все также спокойно, без всякого жеманства она ответила: «Зовут Нина. Учусь на первом курсе исторического факультета, на искусствоведческом отделении».
«А кто ваш любимый художник?» – спросил Глазунов, пытаясь поддержать разговор и заинтересовать девушку. По его воспоминаниям, она словно бы ожидала этого вопроса и сразу ответила: «Уистлер и, конечно, наши «мирискусники». Вкусы молодых людей практически совпали.
Чуждый советской идеологии
В 1955 году художник создает портреты жены - «Нина». Она очаровательная, нежная, хрупкая… На протяжении всей своей жизни Илья Сергеевич еще не раз изображал свою супругу. Он говорил о ее «рассветных глазах», о чуткой и трепетной душе, о необыкновенной нежности…
«Нежное девичье лицо в моей работе «Любовь» — это Нина. Она была так не похожа на всех, кого я знал до нее! Меня навсегда поразило сочетание в ней трепетной женственности девушек Ренуара и внутренней волевой силы, присущей героиням Тургенева и Достоевского», - вспоминал Глазунов.
Искусствоведы отмечают, что особенно восхитителен портрет Нины Александровны Виноградовой-Бенуа, написанный в 1980 году, находящийся в Государственной Третьяковской галерее.
На картине «Утро» 1956-го года художник тоже запечатлел свою жену. В 1957 году это произведение было среди 80 работ, представленных на выставке в Центральном Доме работников искусств. Она произвела эффект разорвавшейся бомбы, поскольку была бесконечно далека от канонов соцреализма. И, оказывается, теперь это было можно!..
В американской прессе отмечалось, что успех выставки в немалой степени обусловлен реабилитацией женского обнаженного тела в советском искусстве. Особенно обращалось внимание на картину «Утро». Представители официального искусства негодовали: в газете «Советская культура» президент Академии художеств СССР Б.В. Иогансон публично отмежевался от своего ученика - как от проводника буржуазного декадентского искусства, чуждого советской идеологии. Это означало «волчий билет».
Ему даже какое-то время, уже окончив Академию, работать грузчиком на Рижском вокзале в Москве, а один из друзей помог художнику и его жене обосноваться в четырехметровой кладовке московской коммунальной квартиры на улице Воровского. Пробиться в искусство помог поэт Сергей Михалков…
Жена Ильи Глазунова делила с ним все невзгоды выживания и борьбы тех лет. Он была способна на подвиг самопожертвования: однажды ей пришлось даже по собственной воле сдать кровь, чтобы достать деньги и купить мужу краски. Но он никогда не был диссидентом-шестидесятником: у Ильи Сергеевича был свой путь, основанный на обращении к традициям русского национального искусства.
Изменял, но не предавал
Глазунова больше всего его тянуло к изображению трагических сторон российской истории ХХ века. Но женский образ оставался для него всегда значимым. В дрожании солнечных листьев березовой рощи, отраженной в водах лесной реки, предстает целомудренная нагая красавица – «Русская Венера», произведение 1977 года. А чего стоит его «Обнаженная на красном диване», датированная 1986-м годом…
Вообще, о любвеобильности Ильи Сергеевича ходили легенды. Художник вспоминал, что после его первой выставки по Москве поползли слухи: Илья Глазунов не пропускает ни одну красивую натурщицу…
Уже на склоне лет Илья Сергеевич признавался: грешен, изменял жене. Но не предавал. Говорят, Виноградова-Бенуа знала о многочисленных увлечениях мужа, но старалась внушить себе, что без этого художник жить не может: ему нужна муза. И сама невольно подталкивала к супругу потенциальных вдохновительниц… Одной из них была юная Лариса Кадочникова, начинающая актриса, – дочь актрисы Нины Алисовой. Их роман длился больше трех лет.
В 1961 году Глазунов закрутил роман со звездой мирового кино Джиной Лоллобриджида, которая приехала в Москву на Международный кинофестиваль. Она попросила Глазунова написать ее портрет. Тот успел сделать лишь ее графический рисунок. Когда они расставались, актриса сказала, что хотела бы портрет маслом.
Весной 1963 года Глазунову разрешили покинуть СССР и поехать в Италию, где портрет был завершен. «Я мог, наверное, там остаться, - вспоминал впоследствии Илья Глазунов. - Джина не понимала, почему я возвращаюсь в Москву, фактически в тюрьму, где у меня было много проблем. Но я вернулся».
Нина прощала мужу его любовные интрижки. В оправдание художника она даже говорила: «для творчества ему нужно постоянно находиться в состоянии влюбленности». Глазунов и Виноградова-Бенуа прожили вместе почти тридцать лет. Были они вместе и в творчестве: создавали эскизы декораций и костюмов для театральных постановок. Воспитали двух детей: в 1969 году у супругов родился сын Ваня, спустя три года - дочь Вера. Оба пошли по стопам отца, стали художниками…
В мае 1986 года случилось страшное: жена художника выбросилась из окна. Причина? На этот вопрос не было ответа… Илья Сергеевич в версию самоубийства не верил… Произошло это накануне открытия выставки художника в Ленинграде. Ходили слухи, что она покончила с собой из-за неизлечимой болезни. Как бы то ни было, но смерть жены Глазунова по сей день остается неразгаданной тайной. Да и не надо пытаться разгадывать ее: это только принесет боль детям художника.
«С первой встречи и до её трагической гибели я не расставался с Ниной, озарившей мою жизнь спокойной ясностью своих рассветных глаз, - вспоминал Илья Сергеевич Глазунов. - Навсегда забыв об одиночестве, я бесконечно удивлялся её самоотверженной преданности, не знающей границ, нежной красоте её души…».
Второй женой Ильи Глазунова стала Инесса Дмитриевна Орлова. Несмотря на солидную разницу в возрасте (сорок лет), семейная пара была очень гармонична. На протяжении Инесса была музой художница, хранительницей домашнего очага, личным секретарем и директором его галереи.
Сергей ЕВГЕНЬЕВ
