Историки спецслужб называют Петра Попова первым сотрудником Главного разведывательного управления (ГРУ), казненным за измену Родине. Он был задержан 18 февраля 1959 года в Москве органами госбезопасности за контакты с иностранными шпионами. Был изобличен и в 1960-м приговорен к высшей мере наказания.
РОКОВОЙ РОМАН СОВЕТСКОГО РЕЗИДЕНТА
Биография Петра Попова известна крайне смутно. Обычно говорится, что родился он где-то в деревне под Костромой, в 1942 году был призван в Красную армию. Имел награды. В каких частях служил, чем конкретно занимался, на каких фронтах был — неизвестно. Войну Попов завершил офицером снабжения. Где именно, в рядах какой армии – тоже неизвестно. На Интернет-сайте «Подвиг народа» сведений о Петре Семеновиче Попове, родившемся в 1923 году вблизи Костромы, нет.
После победы Петр Попов окончил в Ленинграде Военную академию тыла и снабжения. В это же время он проходил службу при генерале Иване Серове, заместителе Главноначальствующего советской военной администрации в Германии по делам гражданской администрации и по совместительству заместителе наркома НКВД СССР. Более того, будто бы стал его порученцем. Серов впоследствии – первый председатель КГБ, а затем – начальник ГРУ. Как к нему попал Попов? Об этом история также умалчивает.
По протекции своего непосредственного начальства Попов поступил в Военно-дипломатическую академию, которую окончил в 1951-м. Затем был откомандирован в Вену. Там, будучи спецагентом ГРУ, Попов вербовал агентов. Их деятельность была связана с разведкой на территории Югославии.
«Низкого роста, нервозный, худой, без всякого воображения, он держался особняком, был очень скрытен и плохо сходился с другими офицерами. Однако, как говорили потом его сослуживцы и начальники, по службе к Попову претензий не было. Он был исполнителен, дисциплинирован, имел хорошие характеристики и активно участвовал во всех общественных мероприятиях», — отмечает историк спецслужб Александр Колпакиди в своей книге «Империя ГРУ».
Как отмечает историк, в 1952 году в Вене у Попова завязался роман с молодой жительницей Австрии Эмилией Коханек — беженкой из югославской республики Сербия. С ней Попов проводил большую часть своего свободного времени. И этот роман сыграл для него роковую роль.
«Они встречались в ресторанах, снимали на несколько часов номера в гостиницах, стараясь держать в тайне свои отношения от сослуживцев Попова. Безусловно, такой образ жизни требовал от Попова значительных расходов. А если учитывать обстоятельство, что в Калинине у него была жена и двое детей, то финансовые проблемы стали для него в скором времени основными», — отмечает Колпакиди.
ПОЙМАННЫЙ НА КОМПРОМАТЕ
Собственно говоря, именно в тот период, когда Петр Попов трудился в Вене, он и был завербован ЦРУ. Существуют две версии, как ЦРУ могло это сделать. Согласно одной, он якобы сам подбросил записку в автомобиль американского посла в Вене. И мотив его сотрудничества с американцами был весьма банальным: Попову нужны были деньги, чтобы уладить финансовые вопросы с женой и любовницей. Оказавшись в Вене, Попов и до встречи с Эмилией Коханек жил не по средствам, а потом и подавно не мог себе ни в чем отказать…
По другой версии, которой придерживался сам Попов во время суда, американцы принудили его к предательству силой, шантажом и угрозами.
Началось все с того, что его задержала местная полиция за какую-то мелкую провинность и тут же передала американским спецслужбам. Несколько дней Попова держали в тюрьме, грозили, что его тайно отправят в США (и никто не сможет помочь!) и предадут суду по обвинению в шпионаже. А когда это не помогло, решили взять на компромате: намекнули, что знают про его интимную связь с жительницей Вены Эмилией Коханек, которая, между прочим, работала переводчицей в советской комендатуре. И если он не согласится на сотрудничество, предадут эту информацию огласке.
Как отмечает писатель Харт Джон Лаймонд, сотрудники ЦРУ отметили, что Попов был психически подавлен и неуравновешен: грыз ногти, страдал от повышенного давления, во время приступов страха возможного разоблачения ему не удавалось сдерживать слез.
«Он производил впечатление вечного примерного студента, прилежно готовящего все задания, хотя и не слишком интересующегося их содержанием. Это качество, возможно, способствовало его позднейшему назначению секретарем партийной организации одного из подразделений посольства в Вене, в котором Петр служил. В числе важных задач этой привилегированной должности — было следить за чистотой идеологических настроений своих коллег», — указывает Харт Джон Лаймонд.
НАИВНОСТЬ И ЭГОИЗМ?
Как бы то ни было, но в результате мощного психологического давления Попов сломался. В 1954 году он стал сотрудничать с американской разведкой, его позывным стал «Грейспейс». В ЦРУ он имел привилегии как агент особой важности. Специально для работы с ним было создано особое подразделение, которое называлось Soviet Russia (или сокращенно SR-9). Именно оно впоследствии занималось разработкой разведывательных операций против СССР. Руководил им Джордж Кайзвальтер, который фигурировал под именем «Гроссман».
Под его руководством Попов организовал в Австрии специальную систему подготовки агентов для внедрения в советские спецслужбы. Также за щедрое вознаграждение он выдавал американской стороне всех известных ему агентов на австрийской территории и «сливал» ЦРУ военные тайны – сведения о советских бронетанковых дивизиях, копии военных уставов, отчет о проведении в 1954 году в районе Тоцка первых в СССР военных учений с использованием ядерного оружия.
Он «сдал» американцам несколько явок ГРУ, «засветил» 80 офицеров военной разведки, сообщил сведения о методах работы разведуправления и содержание нескольких разведывательных директив. Причем некоторые сведения Попов просто не мог знать в силу своей неосведомленности, а получил их от своих не в меру сдержанных на язык сослуживцев.
«В разговорах с Джорджем, своим американским куратором, Попов, часто критикуя несправедливость коммунистической системы (в особенности по отношению к крестьянству), в то же время, занимал вполне ортодоксальную позицию по отношению к властям, — отмечает Харт Джон Лаймонд. — «Порядок, дисциплина и достоинство, — однажды заявил Попов, — должны быть превыше всего». С другой стороны, в его характере явно проявлялась и другая черта. Психолог ЦРУ определил Петра как «вечного юношу», имея в виду, что даже достигнув зрелого возраста, он так и не смог преодолеть многие внутренние психологические конфликты, почти детскую наивность и эгоизм…
Кураторы, оценив его неопытность и неумение, подробно и в простых выражениях обсуждали с ним каждую проблему. Более того, в их отношениях были теплота и дружелюбие, которых ему так недоставало. Говорящий по-русски американец Кисевалтер стал для Попова кем-то вроде второго отца; Петр был готов для Джорджа на все, что угодно…».
ДВОЙНОЙ АГЕНТ
Возможно, вся эта история с пребыванием Петра Попова в уютной и такой «несоветской» Вене продолжалась бы и дальше, если бы не вмешалась большая политика.
В 1955 году советские войска были выведены из Австрии. Хотя во время Второй мировой войны большую часть этой страны освободила Красная армия, потом Австрию «отпустили» из восточного блока. В отношении Австрии, как и Германии, на Ялтинской, а затем и на Потсдамской конференциях было принято решение о ее оккупации войсками четырех стран-победителей. Вена, как и Берлин, была поделена на четыре сектора оккупации.
В 1945 году в Австрии пришло к власти коалиционное левое правительство с участием коммунистов. Тем не менее, в 1947 году Австрия приняла «план Маршалла», коммунистов удалили из правительства, при этом она оставалась оккупированной и разделенной на четыре части вплоть до 1955 года.
«Почему СССР не попытался советизировать Австрию? По всей видимости, причина лежала в плоскости политической и экономической целесообразности, — отмечает историк Евгений Гурьев. — Но был и еще один фактор: в 1955 году Австрия приняла декларацию о нейтралитете, о неприсоединении к военным блокам. И она по сей день не входит в НАТО. Именно после той декларации из страны были выведены союзные войска всех четырех держав, и она стала частью западного мира. СССР закрыл на это глаза: военный и промышленный потенциал Австрии не был столь мощным, что из-за него стоило ломать копья…».
Что же касается Петра Попова, то после вывода советских войск из Австрии его вернули в Москву, но вскоре он получил назначение в Восточную Германию — ГДР. Там в январе 1956-го Попов снова вступил в контакт со своим американским начальством. Будучи двойным агентом, он готовил советских сотрудников для заброски в другие страны и одновременно продавал секреты Советского Союза в Америку.
«В Берлине Гроссман взялся за меня основательнее, — рассказывал впоследствии Попов на следствии. — Он интересовался буквально каждым моим шагом. Например, после возвращения из отпуска, который я проводил в Советском Союзе, Гроссман потребовал наиподробнейшего отчета о том, как я провел отпуск, где был, с кем встречался, требовал, чтобы я говорил о мельчайших деталях. На каждую встречу он приходил с заранее подготовленным вопросником и во время беседы ставил мне конкретные задания по сбору информации».
С австрийкой Эмилией Коханек Попов не прервал отношений, переехав в ГДР. Сотрудники ГРУ заинтересовались этим фактом, в результате чего агент попал в оперативную разработку. Операция по выявлению предателя носила условное название «Бумеранг», а сам Попов фигурировал в этом деле как «Иуда».
По другим сведениям, ЦРУ само совершило ошибку, которая способствовала тому, что Попов был раскрыт. Секретарь неверно понял указание и отправил инструкции Попову прямо на его домашний адрес в Калинин. По мере сбора данных о фигуранте советское руководство сочло его слишком опасным для нахождения в ГДР. Попова отозвали в СССР, обвинили в «аморальном поведении», уволили из ГРУ и направили в распоряжение отдела кадров тыла Советской армии.
ЦРУ предусмотрело заранее тот вариант, если Попова отзовут в СССР, и снабдило его средствами тайнописи, шифровальными и дешифровальными блокнотами, радиопланом, подробной инструкцией пользования шифрами и адресами. Связником Попова в Москве был назначен атташе посольства США в СССР и сотрудник ЦРУ Рассел Август Ланжелли, получивший псевдоним «Даниил».
«ПРИЗНАТЬ ВИНОВНЫМ В ИЗМЕНЕ РОДИНЕ»
Несколько месяцев агенты госбезопасности вели за Поповым пристальное наблюдение. Несколько месяцев Попова везде и всюду сопровождали агенты «наружки», за его домом в Калинине было установлено круглосуточное наблюдение. Были отслежены его связи с американскими агентами, на квартире Попова в Калинине был произведен обыск.
Удалось выяснить, что помимо очных встреч с сотрудниками американской миссии, Попов использует радиосвязь. С января 1959 года по субботам и воскресеньям в определенное время с территории Германии ЦРУ передавало для него зашифрованные радиосообщения.
После обнаружения неоспоримых доказательств измены 18 февраля 1959 года Попова арестовали. У него были найдены шесть листов специальной копировальной бумаги и блокнот, в котором был зашифрован текст очередного донесения на имя Лэнжелли. Было принято решение продолжить его контакты с Ланжелли под контролем КГБ. По одним данным, Попову удалось предупредить Ланжелли о провале, по другим – нет. В конце концов Ланжелли был задержан, но благодаря дипломатическому иммунитету был отпущен, объявлен персоной «нон грата» и выслан из Москвы.
7 января 1960 года Военная Коллегия Верховного Суда СССР объявила приговор Петру Попову – высшая мера наказания. «Попова Петра Семеновича признать виновным в измене Родине и на основании ст. 1 Закона об уголовной ответственности подвергнуть расстрелу, с конфискацией имущества».
Вскоре на Западе появилась информация, что Попов будто даже не расстрелян, а брошен живым в топку крематория его бывшими коллегами из ГРУ. Мол, подобная жестокая расправа должна была послужить уроком для других сотрудников спецслужб.
