О том, что красавец-офицер Платон Зубов был фаворитом Екатерины Великой, не знает, наверное, только ленивый. А вот о том, что на склоне своих лет он влюбился в 19-летнюю очаровательную польку, дочь весьма небогатого виленского шляхтича, известно гораздо меньше. Впрочем, пассаж про «склон лет» достаточно условный: Платону Зубову было тогда всего лишь 54 года. По нынешним временам – не то чтобы молодой человек, но уж и никак не старик…
«НИ БЕГЛОГО УМА, НИ ПРОСТРАННЫХ СПОСОБНОСТЕЙ»
По всей видимости, как отмечает историк Игорь Курукин, Екатерина II стремилась «сделать» из Платона Зубова, своего последнего фаворита, нового Потемкина. Тот был фактическим соправителем императрицы, ее ближайшим советником, вырабатывавшим решения государственного масштаба.
Екатерина вовсе не считала, что романтические отношения – удел молодости. Показателен эпизод, случившийся в Эрмитажном театре в октябре 1779 года, — о нем упоминал поверенный в делах Франции барон Мари Даниель Бурре де Корберон. Дело обстояло следующим образом: императрица вместе с приближенными смотрела пьесу Мольера. Все было спокойно, пока героиня спектакля не произнесла фразу: «Что женщина в тридцать лет может быть влюбленною, пусть! Но в шестьдесят?! Это нетерпимо!». Реакция сидевшей в ложе государыни, весной того года отметившей свое 50-летие и весьма болезненно воспринимавшая любые разговоры про возраст, оказалась мгновенной. «Эта вещь глупа, скучна!» — заявила она и поспешно покинула зал…
Еще при жизни Потемкина Екатерина пытались приблизить Платона Зубова к государственным делам, однако не очень успешно. По словам министра народного просвещения Петра Завадовского, Платон Зубов «изо всех сил мучит себя над бумагами, не имея ни беглого ума, ни пространных способностей, бремя выше его настоящих сил».
Правда, Георг Адольф Вильгельм фон Гельбиг, секретарь саксонского посольства при дворе Екатерины II, в своих мемуарах «Русские избранники», отмечал иное: «Зубов много трудился над приобретением научных познаний, и трудился с успехом. Любимой его склонностью была музыка. Он с жаром изучил ее и достиг большого искусства в игре на скрипке. Он тем удобнее мог предаваться занятиям, что вел при дворе такую тихую жизнь, какую только позволял придворный шум… Зубов постановил себе правила, которые для него стали законом: никогда не иметь желания, которое не совпадало бы с мнением императрицы; всегда льстить капризам императрицы и ее главным страстям… и, наконец, смиряться перед князем Потемкиным и противиться ему не прежде, чем когда он будет настолько крепок, чтобы князь не мог уже его свергнуть».
«До уровня светлейшего князя Потемкина Платон Зубов не поднялся, — указывает историк Игорь Курукин. — Во-первых, он не обладал теми же дарованиями, а нужного опыта приобрести не смог из-за невозможности отлучиться от двора. Во-вторых, он не являлся фигурой, способной предложить или провести в жизнь ответственные решения».
Тем не менее, после смерти Потемкина титул Зубова звучал следующим образом: «Светлейший князь Римской империи, генерал-фельдцейхместер, над фортификациями генерал-директор, главнокомандующий флотом Черноморским и Азовским, и Воскресенского легкою конницею, и Черноморским казачьим войском, генерал от инфантерии, генерал-адъютант…». Он сочинял проекты о захвате Константинополя русским флотом, о завоевании Берлина и Вены, об образовании новых государств, вроде некоей Австразии. Гавриил Державин посвящал ему стихи…
Как отмечал фон Гельбиг, «перечислить все земли, деньги и драгоценности, полученные Зубовым, было бы слишком трудной задачей, которую и он сам, быть может, не разрешил бы… Доходы с его имений были, конечно, более 200 000 рублей. У него были имения в России, Курляндии и особенно значительные в Литве. Зубов получил наибольшие участки при двух последних разделах Польши и при присоединении Курляндии».
НЕВЕСТА ЗА ВЫКУП
Вступивший на трон Павел не тронул фаворита своей матери, но вскоре отослал его за границу. Однако когда государь узнал, что Зубов начал переводить деньги из России за рубеж, предписал арестовать его имения. Платон Зубов вернулся и тотчас влился в число заговорщиков, задумавших избавиться от Павла. Он вместе с братом Николаем был среди убийц императора Павла 11 марта 1801 года.
Платон Зубов рассчитывал занять видное место и при Александре I, предлагал проекты государственного переустройства. Но, как и другие заговорщики, не пользовался уважением Александра, который поспешил отдалить его от двора.
В 1810 году Платон Зубов приобрел исторический замок Раудан в 60 верстах от восточно-прусского Тильзита – нынешнего города Советска в Калининградской области. У него было до 30 тысяч душ крестьян, населявших его многочисленные деревни с пахотной землёй, лесами и другими угодьями. С 1814 года Зубов жил в местечке Янишки Шавельского уезда, Виленской губернии, откуда было удобнее управлять своими западными имениями.
Современники отмечали, что Платон Зубов отличался необычайной жадностью, и образ Скупого рыцаря, чахнущего над златом, Пушкин списал именно с него. Рассказывали, как Зубов спускался в подвалы своего замка в Янишках и любовался своими сокровищами.
Однако случилось неожиданное: Платон Зубов влюбился. Как именно произошла первая встреча, точно неизвестно. По одной из легенд, он ехал из своего имения и внезапно увидел картину, всколыхнувшую его сердце: прелестная барышня собирала сено и бросала в повозку, ей помогала её младшая сестра. Платон Зубов велел остановить карету, направился в сторону девушек, рядом с которыми сидела почтенная пани. Зубов узнал, что старшую девушку зовут Текла и тут же предложил матери за неё выкуп. Пани грозно ответила: мол, только через мой труп. Платон отступать не желал.
И это при том, что мать Теклы была бедной помещицей, она владела всего 30 душами крепостных крестьян. Платон Зубов был озадачен, но отступать не был намерен. Он отправился в дом родителей Теклы, к ее отцу, шляхтичу Валентиновичу. Своей будущей тёще Зубов пожаловал внушительную денежную сумму, а невесте — миллион рублей. Вскоре состоялось венчание.
Впрочем, про знакомство Платона Зубова с Теклой есть и другие версии. Согласно одной из них, он познакомился с ней осенью 1821 года, когда отправился в Вильну на конскую ярмарку. Как бы то ни было, то, что бывший фаворит русской императрицы потерял голову от дочери очень небогатой литовской помещицы, и то, что в этом браке для Платона Зубова не было никакого материального расчета, — факт совершенно неоспоримый.
ПРИ ЗАГАДОЧНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ
Новоявленная княгиня Зубова была невероятно красива и утончённа. Однако семейное счастье Платона Зубова длилось недолго, после свадьбы он прожил меньше года.
Молодожены перебрались из Литвы в курляндское поместье Руэнталь. Это был один из лучших дворцов в здешних краях. Его построил знаменитый петербургский архитектор Бартоломео Растрелли для временщика императрицы Анны Иоанновны — Эрнеста Бирона. В конце XVIII века его сын и наследник, герцог Петр Бирон, продал свои дворцы и поместья в Курляндии, в том числе и летнюю резиденцию в Руэнтале, Екатерине II, и навсегда уехал в Силезию. Императрица подарила дворец графу Валериану Зубову, после смерти которого в 1804 году поместье унаследовал его брат Платон.
Именно в этом дворце 7 апреля 1822 года, на 55-м году жизни, Платон Зубов внезапно скончался. Поговаривали, что он покинул сей мир при достаточно загадочных обстоятельствах… Как бы то ни было, но он не дожил всего трех недель до рождения своей законной дочери от Теклы. Княжна Александра, впрочем, прожила недолго: она умерла 27 февраля 1824 года, не дожив до двухлетнего возраста, и была похоронена рядом с отцом в семейном склепе Зубовых в Сергиевой Приморской пустыни близ Петербурга.
Наследницей Платона Зубова стала его супруга. Надо сказать, что наследство ей досталось весьма приличное: деньги, драгоценности, поместья, пахотные угодья, дома, десятки тысяч крепостных…
Правда, князь заранее позаботился о шести незаконных детях, положив для каждого в банк по миллиону рублей. Родственники Зубова возбудили процесс о разделе наследства, ссылаясь на то, что в его документах не было завещания. Княгиня Текла (в России ее звали Феклой) Зубова прибыла на разбирательство в Варшаву, где расположила к себе 62-летнего статс-секретаря по польским делам Николая Николаевича Новосильцева. Она даже обещала, что выйдет за него замуж, если исход процесса будет удачным. Однако когда так и произошло, она забыла о своем обещании и уехала в Вену.
Там она познакомилась с молодым дипломатом графом Андреем Шуваловым. В 1826 году они сыграли свадьбу. Венчание состоялось 12 ноября 1826 года в Казанском соборе в Петербурге.
Благодаря супруге Шувалов стал настолько богат, что мог больше не заниматься службой в дипломатической миссии. Молодожены отправились в путешествие по Европе, в Лейпциге родился их сын Петр, потом они обосновались в Петербурге. Их дом стал одним из самых посещаемых в столице.
«Я Фёклушку не люблю, но она не кутит, и никогда не кутила», — замечала фрейлина Александра Смирнова-Россет, оставившая известные мемуары. А Пушкин, увидав графиню Шувалову на балу в доме Кочубеев, сделал запись в дневнике: «16 декабря 1833. Шувалова удивительно была хороша».
«Она не очень изысканна, — писала о Шуваловой хозяйка знаменитого столичного светского салона и автор весьма обстоятельного дневника Долли Фикельмон, — но… все её черты пронизаны добротой… она не особенно умна… В ее поведении больше доброжелательности, нежели кокетства».
«2 января (21 декабря). Maman — слава Богу! — поправилась! Я не могла дышать спокойно, пока она была больна… Несколько дней назад мы были у мадам Нессельроде на детском бале, довольно удачном. Танцующих было немного — Текла Шувалова, Сенявина, Мари Потоцкая, Рибопьер, Щербатовы и я. Зато мы оказались самыми заядлыми», — читаем запись в дневнике Долли Фикельмон, датированную 1832 годом.
ВЛИЯТЕЛЬНЫЕ И УСПЕШНЫЕ
От Шувалова у Теклы было четверо детей. Сыновья сделали блистательную карьеру. Петр Андреевич стал генералом от кавалерии, занимал посты губернатора Лифляндии, Курляндии и Эстляндии, потом был шефом жандармов и главой тайного политического сыска (Третьего отделения), а затем послом в Великобритании. Он имел колоссальное влияние на императора Александра II.
Павел Андреевич стал генералом от инфантерии, занимал должность варшавского генерала-губернатора, был послом в Германии. Софья Андреева могла стать женой принца Гессенского, брата императрицы Марии Александровны, но Александр II запретил такой союз. С 1850 года она была замужем за графом Александром Алексеевичем Бобринским.
В 1873 году в Карлсбаде граф Шувалов подхватил воспаление легких и скончался. Его жена пережила его всего на четыре месяца. Супруги упокоились под Петербургом, в храме мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, в имении Шуваловых Вартемяки нынешнего Всеволожского района.
Что же касается дворца в Руэнтале, то он принадлежал семье Шуваловых до аграрной реформы 1920 года, когда перешел под контроль государства. Было это, заметим, не при советской власти, а в «буржуазной» Латвии. Удивительное дело: дворец практически не пострадал ни в Первой мировой войне (в нем находился госпиталь), ни во Второй. В послевоенные годы несколько залов переоборудовали под зернохранилище, а потом помещения передали для нужд начальной школы. В парадной белой столовой герцога находился спортивный зал. В 1960-х годах здесь начал действовать музей, реставрация дворца растянулась на десятилетия.
