Анна Остроумова-Лебедева. Портрет работы Филиппа Малявина. 1896 г.[/caption]
Глядя на замечательные гравюры Анны Остроумовой-Лебедевой, запечатлевшие романтический образ Петербурга, столь верно отразившие душу города, так и представляешь себе саму художнику – утонченную, нежную, возвышенную… И тем более удивляешься, когда узнаешь, что ее мужем был знаменитый ученый-химик, весьма далекий от романтики, – основоположник промышленности синтетического каучука Сергей Лебедев. История их отношений весьма любопытна и полна самых драматических коллизий.
БАЛОВАННАЯ ДОЧЬ
В своих «Автобиографических записках» Остроумова-Лебедева признавалась, что свое первое увлечение она пережила, учась в Академии художеств.
«Оно (увлечение. – Ред.) внешне мало проявлялось, но тем не менее было глубоко и принесло мне много страданий, – вспоминала художница. – Я считала его гораздо ниже себя по уму и слабее по воле. Находила, что он мало любит искусство. Он происходил из буржуазной богатой среды, и я боялась, что если выйду за него замуж (а к этому клонилось дело), то мне трудно будет в такой обстановке продолжать мое любимое искусство. Во мне возникла сильная борьба между чувством и страстью к искусству. Я никому не поверяла моих мучений, моей внутренней борьбы.
В конце концов решила с этим покончить, и мы расстались навсегда. Но тоска, как клещами, захватила мою душу. Сознание одержанной над собой победы не приносила мне радости, и я была полна сожалений о потерянном, но мужественно боролась, сознавая, что в работе все спасение».
Любопытны также и другие фрагменты воспоминаний Остроумовой-Лебедевой, касающиеся ее учебы в Императорской Академии художеств (точнее – в Высшем художественном училище при ней). «Вообще жизнь моя проходила не так уж однообразно, как это может казаться из моего писания. Я часто бывала в опере, где родители имели абонированную ложу. Прибегала туда прямо из Академии, а там меня встречала мама яствами (я была балованная дочь). Лежа на диванчике в аванложе, я с комфортом слушала музыку. Я любила бальную залу, любила танцевать, но светскую жизнь избегала. Люди меня не интересовали…»
Правда, в тех же записках она жаловалась на то, что страдает от одиночества, избегает общения, страдает беспричинной тоской и апатией, сетует на свое «угнетенное душевное состояние».
А затем – знакомство со студентом Петербургского университета Сергеем Лебедевым. «Был он красивый, высокий, стройный юноша. С гордо закинутой назад головой. С движениями уверенными и свободными, смелыми и ловкими. Очень любил игры, верховую езду, танцы, гребли. В нем ярко проявлялась большая одаренность, нравственная чистота, правдивость и благородство души. Был он молчалив и серьезен, с примесью насмешки, легкого сарказма и молодого скептицизма», – вспоминала художница.
Он был ее двоюродным братом, кузеном, на три года ее младше. Он был влюблен в кузину, но не признавался ей в этом, по всей видимости, боясь узнать, что его любовь безоветна. Затем он женился, но неудачно.
«Я ОТДАЛА СВОЕ СЕРДЦЕ»
В 1903 году Остроумова с подругой уехала в Италию. Судьбе было угодно, что эта поездка изменила всю ее жизнь. Во-первых, в Риме в нее не на шутку влюбился один итальянец. Даже сделал ей предложение, и она подумывала выйти замуж. Остановило то, что тогда пришлось бы пожертвовать искусством, поскольку бойкий итальянец говорил, что «мы берем жен для себя». Выйти замуж на таких условиях она не могла…
И как раз в это время в Риме оказался Сергей Лебедев с товарищем. К тому времени она уже рассталась с итальянцем, и дальше поехала путешествовать по Италии уже вместе с Лебедевым. По ее словам, в безмолвных глазах кузена она увидела «огромную любовь и отчаяние».
[caption id="attachment_17369" align="alignright" width="386"]
Сергей Лебедев. Акварель. 1932 г.[/caption]
«В последний вечер перед отъездом я и Сергей Васильевич катались по Большому каналу, – вспоминала Остроумова-Лебедева. – Спускались сумерки. Кругом была тишина. Изредка звучал голос гондольера. Мы сидели молча. Я любовалась дворцами, мимо которых мы плыли, а Сергей Васильевич, кажется, больше смотрел на меня. Я вдруг поняла (точно пелена упала с глаз), что я давно люблю его… И хотя я ни слова не сказала Сергею Васильевичу (он был не свободен), но он понял меня…
Придя домой и перед тем как разойтись, Сергей Васильевич принес мне стакан воды, подкрашенный вином (я жаловалась на жажду). Я пила, он молча смотрел на меня, а мне так хотелось броситься ему на грудь! Но я сдержалась.
Мы быстро попрощались у дверей наших комнат. Когда я вошла к нам, Клавдия Петровна удивленно спросила:
– Что с тобой? Ты вся сияешь.
– Я сейчас отдала свое сердце.
– Кому? Сереженьке?
– Да.
– А дальше что?
– Не знаю.
На следующий день, рано утром, мы уехали из Венеции домой, в Россию, а наши милые спутники остались до вечера. Их путь лежал на Милан и Швейцарию».
Когда Сергей Лебедев вернулись в Россию, они наконец-то признались друг другу в любви. Но Лебедв был женат, а бракоразводный был тогда чрезвычайно хлопотным и длительным делом. Кроме того, препятствием было близкое родство: их матери были родными сестрами. Такой брат не приветствовался канонами православной церкви. Ко всему еще добавились и внешние обстоятельства: в 1904 году началась война России с Японией, и Сергея Лебедева призвали в армию. Правда, не на фронт.
«Судьба мне готовила счастье, но его надо было еще завоевать. Два года до брака – с осени 1903 г. – прошли для меня непередаваемо тяжко и мрачно», – вспоминала Остроумова-Лебедева.
«Анна Петровна и Сергей Васильевич договорились скрывать свое намерение (о женитьбе. – Ред.) до тех пор, пока Лебедев не станет свободным. Это касалось как родителей Анны Петровны, которым она не хотела доставлять лишних волнений, так и ее друзей. Их она боялась больше всего, так как прекрасно знала, что они очень предубеждены против ее замужества, боясь, что она отойдет от искусства», – отмечал химик Константин Борисович Пиотровский, автор книги, посвященной жизни и деятельности Сергея Лебедева.
«…Меня мучает мысль о моем будущем – смогу ли я работать? Мои гравюры! Мое искусство! Здесь собственного желания мало. Энергии и настойчивости мало. Главное – как сложатся обстоятельства моей замужней жизни. Если придется бросить искусство, тогда мне погибель. Никто меня не утешит – ни муж, ни дети, ничто. Для того чтобы я была спокойна и довольна, не работая в искусстве, во мне должно умереть три четверти моей души… Но я буду калекой. Это я не смогу скрыть от моего будущего мужа, и это будет достаточной для него причиной чувствовать себя несчастным».
[caption id="attachment_17370" align="alignleft" width="369"]
Сергей Лебедев и Анна Остроумова-Лебедева в день свадьбы. 1905 г.[/caption]
КОНСПИРАТИВНАЯ СВАДЬБА
8 марта 1905 года Сергею Лебедеву наконец-то удалось оформить расторжение брака, а спустя два месяца, 11 мая, он женился на Анне Петровне. Пиотровский называет их заключение брака тайным. По официальным документам, они венчались в Гутуевской Богоявленской церкви, этот храм фигурирует и в брачном свидетельстве. Однако нас амом деле венчание произошло в совершенно другой церкви в присутствии очень ограниченного круга свидетелей.
«Причиной этого, – отмечал Константин Пиотровский, – в первую очередь послужило близкое родство жениха и невесты: по существовавшим в то время в России законам лица, находящиеся в первой или второй степени родства, при вступлении в брак признавались виновными в кровосмешении, за что полагалось тюремное заключение на срок от четырех месяцев до одного года. Возможно, еще одной причиной, препятствовавшей широкой огласке бракосочетания, послужил сравнительно короткий срок с момент формального развода Сергея Васильевича с первой женой – всего два месяца».
Самые близкие люди ничего не знали. Свадьбу утаили даже от няни, воспитывавшей когда-то Анну Петровну. Столь строгая конспирация во многом была обусловлена высоким служебным положением, которое занимал отец Анны Петровны: он был директором хозяйственного управления Священного Синода, имел ранг тайного советника, что соответствовало военному чину генерал-майора. Впрочем, родители не были против свадьбы: они благословили дочь…
Правда, слухи о свадьбе все-таки просочились в художественную среду столицы. Александр Бенуа направил молодым поздравительное письмо, в котором не без иронии отмечал: «Положим, радость моя несколько отравлена опасением, как бы супружеская жизнь не повредила художественной деятельности нашего лучшего ксилографа, но я нахожу утешение в том, что супруг ксилографа – первый поклонник ее таланта и что он больше других будет стараться поощрять свою подругу».
Откликнулся и давний почитатель таланта Остроумовой-Лебедевой – художник Константин Сомов. «Милый друг Анна Петровна, не знаю, могу ли я поздравить Вас с днем самого важного события в Вашей жизни? Я от души желаю, чтобы оно уже совершилось и чтобы мое письмо было распечатано ручками Анны Петровны Лебедевой! Если это будет так, то примите от меня, Вы и Сергей Васильевич, тысячу самых сердечных поздравлений».
Интрига состояла в том, что когда только Сергей Лебедев познакомился с Анной, Константин Сомов тоже, по всей видимости, был к ней неравнодушен. Долгое время Лебедев и Сомов приходили в дом Остроумовых по средам, а потом стали появляться там в разные дни…
Свадебное путешествие молодожены провели в Финляндии. Большую часть времени они прожили в городке Нодендале среди финских шхер. Суровая красота здешней природы настолько поразила Сергея Лебедева, что он совершенно неожиданно для супруги открыл в себе способности к живописи. Он много рисовал местные пейзажи. Анна Петровна судила строго, но, по ее отзывам, рисунки были весьма недурные.
[caption id="attachment_17371" align="alignright" width="462"]
Анна Петровна Остроумова-Лебедева наряду с поэтами Серебряного века создала образ великого города на Неве.На этой гравюре – Медный всадник и Академия художеств. 1922 г.[/caption] ТВОРЧЕСКОЕ СОДРУЖЕСТВО Выходя замуж, Остроумова-Лебедева очень опасалась за свою свободу творчества, но тревоги оказались напрасными. Две выдающиеся личности – художница и ученый – смогли ужиться вместе. Более того, прекрасно дополняли друг друга, чувствовали мысли и желания. Весной 1913 года, после того, как Сергей Лебедев защитил в Петербургском университете диссертацию, они, дабы отвлечься от всех треволнений, отправились в путешествие в Голландию. Творческое вдохновение, посетившее там Анну Петровну, не покидало ее долгие годы… Летом 1914 года они путешествовали по Испании, а потом направились во Францию, где их застала Первая мировая война. Поезд, на котором они спешно покинули Париж, оказался последним: после этого железнодорожную линию Париж – Дьепп блокировали германские войска… Тяжелым испытанием стали годы, последовавшие после революции 1917 года. «Я не могу скрыть того, что мы или тогда во время военной иностранной интервенции и гражданской войны в больших лишениях, – отмечала Остроумова-Лебедева в своих автобиографических записках. – Мы голодали или, точнее сказать, очень скудно питались. Но особенно страдали от отсутствия дров. Но, несмотря на это, увлекаясь ясным небом, прозрачностью далей, я продолжала работать на улицах города, находя в нем все новые красоты». Нередко Сергей Васильевич и Анна Петровна помогали друг другу в творческих делах. Когда готовилась к изданию книга краеведа Николая Анциферова «Душа Петербурга» (она вышла в свет в 1922 году), Сергей Васильевич помогал жене работать над иллюстрациями. «Имея ловкие и осторожные руки химика, он иногда помогал жене печатать гравюры», – отмечал Пиотровский. А портрет Сергея Лебедева, выполненный женой в 1923 году, стал одним из наиболее удачных изображений ученого. Они очень любили отдыхать в Пушкине (тогда Детском Селе) и Павловске, часами бродили по уютным дорожкам. Во время этих прогулок Анна Петровна делала многочисленные карандашные зарисовки, которая стала основой для книги «Пейзажи Павловска». Она посвятила ее своему мужу… Сергей ЕВГЕНЬЕВ Специально для «Вестей»
