ЛЕПЕСТОК НА КОЛЕНЯХ
С петербургской барышней Варварой Измалковой, студенткой исторического факультета Сорбонны, Михаил Пришвин познакомился в 1902 году за границей во время учебы за границей. Она была умна и необычайно прелестна. Пришвин отчаянно влюбился. Однако трехнедельный роман закончился расставанием молодых людей. В своих дневниках Пришвин неоднократно возвращался к своему неудавшемуся роману, считая, что без этой его мимолетной юношеской любви писателем он бы никогда не стал.
«Четыре года тому назад в начале апреля 1902 года в Париже (у А. И. Каль) меня познакомили с молодой девушкой В. П. И. Она очень ласково со мной заговорила о чем-то, но нас сейчас же позвали обедать вниз, – вспоминал Пришвин. – Мы побежали быстро с ней по лестнице и, веселые, смеясь, сели рядом. За столом было много пансионеров, и мы могли, не стесняясь, тихо болтать по-русски… На столе, кажется, стояли какие-то красные цветы. Я потихоньку оторвал большой красный лепесток и положил ей его на колени.
Ей, кажется, это понравилось, она мило улыбнулась. Несколько дней спустя я был в театре с нею в одной ложе. В антрактах мы с ней о чем-то говорили. Между прочим, она сказала, что не могла бы жить в России в деревне. Я удивился: а наша литература, а наши мужики, неужели это не может примирить с деревней? Кажется, я сказал тепло, хорошо, она ласково на меня посмотрела и молчанием сказала, что согласна…»
Потом было еще несколько встреч, закончившихся недоразумением: Варваре показалось обидной записка, адресованная ей Михаилом. Они попытались объясниться, но долго молчали. «Ну, говорите же», – сказала она…
«И я ей все сказал, бессвязный бред о любви, просил ее руки, – вспоминал писатель. – Она была в нерешимости. Мы сошли с конки, был сильный дождь. Я все время без перерыва ей говорил, клялся, что люблю. Она молчала. Когда пришли к воротам, она меня расцеловала неожиданно, быстро. «До завтра, – сказала она. – У статуи. При всякой погоде». Утром она пришла ко мне на квартиру и дала письмо; там было написано: я вас не люблю… Но ее лицо говорило другое, она чуть не плакала…»
В тот день они долго странствовали по Парижу и расстались почему-то на кладбище, на которое забрели совершенно случайно. По словам писателя, сидя в густой зелени, на могильной плите, без конца целовались, хотя неподалеку были две набожные старушки в черном, смотревшие с нескрываемым укором…
Через три года в Петербурге Пришвин получил от нее письмо, она назначила ему свидание. Роковая случайность: Пришвин перепутал дни и пришел в означенное место на следующий день. Варвара уже уехала в Париж… Писатель узнал, что она была невестой берлинского профессора, любила его, но перед свадьбой ему отказала.
«Что было бы, если бы я сошелся с этой женщиной? Непременное несчастье: разрыв, ряд глупостей. Но если бы (что было бы чудо) мы устроились… да нет, мы бы не устроились, – размышлял Михаил Пришвин в своем дневнике. – Я люблю тень той женщины и не знаю, мог бы узнать на улице или нет. Я по привычке всегда ищу ее глазами в петербургской толпе, но никогда не нахожу… Она мне сама говорила, что не стоит меня, она была искренна со мной так, как ни с кем. Я читал ее дневники, заветные, никому не открытые думы. Я ее знаю больше, чем они…»
«КАКАЯ НЕЛЕПИЦА ИЗ ЭТОГО БРАКА…»
«Через год после нашей встречи в Париже я сошелся с крестьянкой, она убежала от мужа с годовым ребенком Яшей. Мы сошлись сначала просто. Потом мне начала нравиться простота ее души, ее привязанность», – вспоминал Пришвин.
Речь о смоленской крестьянке Ефросиньей Павловне (в дневниках Пришвин часто называл ее Фросей или Павловной), подавшейся от тяжелой жизни в город и нанявшейся к нему в прислуги. Пришвин женился на ней из жалости. На ее руках был ребенок, а взгляд был настолько печален, что Пришвин решился ее спасти.
«Мне казалось, что ребенок облагораживал наш союз, что союз можно превратить в семью, и подчас пронизывало счастливое режущее чувство чего-то святого в личном совершенствовании с такой женой, – признавался писатель. – Я научил ее читать, немного писать, устроил в профессиональной школе, так как не ручался за себя. Она выучилась, но продолжала жить со мной… Я привык к этой женщине. Она стала моей женой. Но, кажется, я никогда не отделаюсь от двойственного чувства к ней: мне кажется, что все это не то, и одной частью своей души не признаю ее тем, что мне нужно, но другой стороной люблю».
Отношения между Пришвиным и Ефросиньей были непростыми: ругались, доходило до рукоприкладства, писатель старался избегать ее общества. Крестьянка оказалась властной и требовательной. Формально их семейный союз продолжался тридцать семь лет, но в реальности они жили вместе гораздо меньше. Хотя у них и родилось четверо детей. Сергей умер младенцем в 1905 году. В следующем году родился Лев, ставший популярным беллетристом, выступавший в литературе под псевдонимом Алпатов. В 1909 году на свет появился Петр – будущий охотовед, автор мемуаров, изданных к столетию со дня его рождения. Был еще сын Михаил, но он умер младенцем в 1919 году.
Писатель все время чувствовал свою неудовлетворенность в личной жизни. Все это было не то, о чем он мечтал. «Я слишком мало отдаю должного Фросе», – признавался он в дневнике.
И еще из дневника Пришвина: «Пришла Фрося. Долго молчала, а потом спрашивает: «Ну как же, Яшеньку будем в деревню отправлять?» Она мне мешала. И еще раз спрашивает… Потом мы вышли с ней на улицу. Я наговорил ей дерзостей. Я чувствовал: тряпка висит на мне и болтается. Я ей так и сказал: она должна любить свое дело, я – свое, я ей ничего не обещал. Если она не любит свое, то я возьму детей, и пусть она живет, как хочет. Она сослалась на десять лет сожительства, на то, что она не может воспитывать детей без отца и что она необразованна…».
Для Пришвина это была какая-то катастрофа: «Тьма, кошмар насели на меня… Бросить – значит воспользоваться женщиной и отпустить. Она мне отдала все, что у нее было. Нести крест – не могу. Пустить пулю в лоб и поручить остальное родным? Я представил это себе – и жизнь как радость, писательство. Фрося добрая, беззаветно мне преданная – [самоубийство] нелепость… Фросю я люблю. К детям ничего не чувствую. Воспитывать не умею, не могу. Какая нелепица из этого брака…»
ПОЗДНЯЯ ВСТРЕЧА
Во время Гражданской войны Пришвин пережил роман. Девушку звали Софья Ефимова и она была существом легкомысленным и очаровательным. Барышня вскружила голову Михаилу Михайловичу еще до революции, когда он был подающим надежды молодым литератором. Говорили, что Софья спасла ему жизнь: в 1918 году большевистские власти арестовали Пришвина, сотрудничавшего с эсеровской газетой «Воля народа» и публиковавшего в ней антибольшевистские статьи. 31 декабря 1917 года в газете был напечатан очерк Пришвина о Ленине под красноречивым названием «Убивец!»…
Софья носила ему передачи, в тюрьме ей удалось поладить с каким-то комиссаром, и тот сделал так, что Пришвина выпустили. Вскоре Пришвин потерял Сонечку из виду: она осталась в Петрограде, а он уехал под Елец, в недавно отстроенную усадебку.
Они встретились только в 1927 году. Софья была разведена, воспитывала сына. Смертельно уставший от придирок жены, Пришвин рассчитывал на радующий сердце роман, ласково называл Софью Козочкой. Однако надежды не сбылись…
Свое счастье Михаил Пришвин нашел, когда ему было уже 67 лет. Именно тогда, в 1940 году, он женился на 41-летней Валерии Лебедевой, которая пришла к нему в качестве литературного секретаря. Она родилась в Витебске в семье военного, окончила гимназию в Москве. В первые годы после революции участвовала в организации детского дома для беспризорных детей «Бодрая жизнь», где по собственной программе воспитывала детей. В 1920-е годы окончила Институт Слова, одним из организаторов которого был философ Иван Ильин.
К моменту встречи с писателем она была в разводе, жила в коммунальной квартире, ухаживала за больной матерью. Ее личная жизнь не сложилась: Олег Поль (иеромонах Онисим), которого она истово любила, был расстрелян по политическому делу. От первого мужа, известного ученого, профессора Вознесенского, она ушла. Потом от отчаяния она вышла замуж за бывшего однокурсника, математика и экономиста Александра Лебедева, влюбленного в нее до безумия. Но жила с ним без любви.
В 1932 году по ложному доносу вместе с мужем она была арестована и сослана на три года в Нарымский край. После возвращения из ссылки работала в Дмитрове на строительстве Московского канала…
Поначалу Михаил Пришвин и Валерия Лебедева не очень-то и понравились друг другу. Но уже через две недели он не представлял, как раньше справлялся без Валерии. Он как будто бы помолодел, а в его глазах зажегся юношеский блеск. Несмотря на огромную разницу в возрасте, их страстная любовь была взаимной. Пришвин называл ее Лялей и «Днем», «Денечком».
«…Близко к любви было в молодости – две недели поцелуев – и навеки… Так никогда любви в жизни у меня и не было, и вся любовь моя перешла в поэзию, всего меня обволокла поэзия и закрыла в уединении, – признавался Пришвин. – Я почти ребенок, почти целомудренный. И сам этого не знал, удовлетворяясь разрядкой смертельной тоски или опьяняясь радостью. И еще прошло бы, может быть, немного времени, и я бы умер, не познав вовсе силы, которая движет всеми мирами…»
«ГЛУБОКОЕ СХОДСТВО ДВУХ»
Развод Пришвина стал одним из самых обсуждаемых тем в Москве: в столице только и судачили о том, что известный писатель женится на барышне, которая моложе его на 27 лет. Ефросинья Павловна, которая формально до сих пор оставалась его женой, не собиралась уступать, она пожаловалась в Союз писателей и категорически не соглашалась на развод. Пришвину даже пришлось отправиться к секретарю Союза писателей Владимиру Ставскому на прием вместе с Валерией Лебедевой.
Ради возможности расторгнуть брак писателю пришлось «пожертвовать» своей квартирой. В обмен на переоформление жилья на нее Ефросинья Павловна согласилась дать развод.
«Мы стремимся друг ко другу через всякие препятствия – человек это или пусть даже Бог, – это не Бог, если он нам мешает, и не человек, – писал Пришвин. – Настоящий Бог, настоящий человек нам мешать не будет, потому что наше дело правое, на этом вся жизнь стоит, и без этого вся жизнь на земле просто бессмыслица. Начинаю себя чувствовать в этой любви как сахар в горячей воде или как воск на огне. Чувствую, что весь как-то плавлюсь и распускаюсь. Так, наверное, еще много будет всего, пока все во мне переплавится и выкристаллизуется».
Эта история может показаться похожей на сказку. «Почти каждый день я думаю о нашей встрече как чуде, потому что я не мог ранее предполагать существование подобных людей и подобного глубокого сходства Двух», – отмечал Пришвин.
Покинув столицу, Михаил Пришвин и Валерия Лебедева поселились в подмосковном Дунино. Здесь был настоящий маленький рай, хотя и вовсе не такой комфортный, как в Москве. Деревянный дом с печным отоплением, полупоходный быт, старые вещи…
Они прожили вместе 14 лет. Пришвин назвали эти годы «хрустальными». Именно тогда родилась книга «Мы с тобой. Дневники любви». По форме она представляет собой диалог двух ее героев: Михаила Пришвина и Валерии Лебедевой.
Михаил Пришвин умер 16 января 1954 года на 81-м году жизни. После его ухода из жизни Валерия работала с его дневниками, архивами, написала о нем несколько книг, готовила два посмертных собрания сочинений писателя, многие годы возглавляла музей Пришвина, существовавший четверть века на общественных началах.
«Любовь по существу своему непременно одна, только концы ее разные, – писал Михаил Пришвин. – На одной стороне обнажится любовь в себе чисто духовная, на другой – физическая: ему бы только выбросить семя, ей бы – только родить. Вся любовь как вода, каждый берет из нее, сколько может зачерпнуть своим ведром. Да, к воде приходят с ведром, к любви – с душою. Бывают и ведра побольше и поменьше, а уж души! Вот отчего все по-разному понимают любовь, что каждый вмещает в себя сколько-то и по-своему говорит. Я же, мои друзья, хочу вам говорить о всей любви, как будто я пришел на берег океана…»
