«В один прекрасный день в Мелихово приехала Лика Мизинова и привезла очаровательную свою подругу, графиню Клару Ивановну Мамуну. Красивая девушка, небольшого роста, с огромной косой, получила в семье Чеховых прозвище «маленькая графиня». Отец рассказывал мне впоследствии, что якобы предком ее был знаменитый Аль-Мамун, великий визирь Багдадского калифа Гаруна-Аль-Рашида», - вспоминала певица Евгения Михайловна Чехова. Речь шла про ее отца, писателя и театрального критика Михаила Павловича Чехова, младшего брата знаменитого писателя.
«НЕ ЖЕНИТЬСЯ ЛИ МНЕ НА МАМУНЕ?»
«Маленькая графиня» стала часто приезжать в Мелихово, и Михаил Павлович увлекся красивой девушкой. Она тоже влюбилась.
«В промежутки между её наездами в Мелихово молодые люди переписывались, - вспоминала Евгения Чехова. - Письма Михаила Павловича, к сожалению, не уцелели, но сохранилось у меня пятнадцать писем Клары Ивановны; пятнадцать небольших, исписанных бисерным почерком листочков, вложенных в крошечные конвертики со штемпелем «Москва», и с адресом, написанным тою же рукою: «Его Высокоблагородию Михаилу Павловичу Чехову». В письмах Клары Ивановны признания в любви, мечты о счастье с любимым человеком, воспоминания о часах, проведённых рядом с ним, чередуются с практическими соображениями о будущей свадьбе, о приданом и т. д. Она как бы торопит события...»
«Миша, что ты наделал! – восклицала Клара. - Я без тебя жить не могу. Мне хочется, чтоб ты повторял бесконечно, что меня любишь... Напиши, скажи, что любишь».
В одном из писем был вложен листочек бумаги, а на нем в качестве пробы пера несколько раз написано: «Клара Ивановна Чехова». В другом письме она уже даже подписалась: «Твоя Клара Ч… а». Однако Михаил Павлович совершенно не спешил со свадьбой.
«Как раз в это самое время у Антона Павловича Чехова развивался его роман с Ликой Мизиновой, роман, который и до наших дней является темой немалого числа исследований и домыслов, - вспоминала Евгения Чехова. - Антон Павлович очень серьёзно смотрел на брак. Беспорядочная жизнь, «богемность» Лики, ее откровенные признания, видимо, как-то сдерживали его чувства. И Михаил Павлович, очевидно, под влиянием старшего брата, колебался, несмотря на свою безусловную любовь к Мамуне».
«…Отчего Вы хандрите по утрам? – писал в январе 1891 года Антон Чехов Лике Мизиновой. - И зачем Вы пренебрегли письмом, которое написали мне утром? Ах, Ликиша, Ликиша!.. И в высшем свете живется скверно… Прощайте, злодейка души моей. Ваш Известный писатель. NB Не жениться ли мне на Мамуне?..».
В июне 1892 года Антон Чехов писал из усадьбы Мелихово Наталье Линтваревой: «Опять приехала гр. Мамуна; в настоящий момент она играет на рояли, а возле нее те, кому это нужно, делают карьеру. Прекрасная дочь Израиля то громко хохочет, то плачет…».
А вот еще одно письмо Антона Павловича, от 2 декабря 1892 года, в котором он не без иронии упоминает своего младшего брата и его возлюбленную: «Миша торопится ехать в Москву, чтобы побывать в Казенной Палате. Если эта Казенная Палата - брюнетка и в красной кофточке, то кланяйтесь ей, так как сегодня она будет у Вас обедать».
«ЛЮБОВЬ ЛЮТАЯ, МЕЧТЫ ШИРОКИЕ»
Клара Мамуна была весьма настойчивой в своих отношениях с Михаилом Павловичем. В феврале 1893 года она писала ему: «Приехала домой и без тебя жить, дышать не могу. Я тебя люблю и счастье, о котором мечтаю, это быть твоей женой».
Многие знакомые считали свадьбу уже делом решенным. Однако Михаил Павлович колебался, причем так долго и мучительно, что в одном из писем она откровенно вопрошала: «...Зачем вся эта таинственность?.. Я больше прятаться не хочу, а лгать отцу, которому никогда не лгала, не могу... Неужели Вы до сих пор не догадались, что Ваше нежелание ближе узнать моих отца и родных меня оскорбляет?.. Если Вы хотите меня видеть, то приезжайте чаще ко мне в Москву, где я, предупреждаю, показывать Вас буду всем своим. Вот Вам тема для размышлений. Подумайте и напишите».
Напор «маленькой графини», по-видимому, окончательно отпугнул Михаила Чехова, и он, будучи уже объявленным в Мелихове женихом, написал ей: мол, сомневается в своем чувстве, и просил извинить его.
Недаром говорят, что от любви до ненависти – один шаг. Последнее письмо Клары (оно датировано 18 марта 1893 года) было проникнуто уже не только отчаянием, но и злостью. «...В чем же мне Вас обвинять? Раз охладевшее чувство нельзя подогреть... поверьте, это была бы только вспышка... Я не сумела удержать тебя, и ты не виноват... Сейчас нашла твою страстную записку ко мне, которую ты писал в Мелихове, и мне хочется плакать, и в то же время что-то злое подымается со дна бедного маленького сердца».
26 апреля 1893 года Антон Чехов сообщал издателю Алексею Суворину: «Ну-с, теперь прямо страница из романа. Это по секрету. Брат Миша влюбился в маленькую графиню, завел с ней жениховские амуры и перед Пасхой официально был признан женихом. Любовь лютая, мечты широкие... На Пасху графиня пишет, что она уезжает в Кострому к тетке. До последних дней писем от неё не было. Томящийся Миша, прослышав, что она в Москве, едет к ней и - о чудеса! - видит, что на окнах и воротах виснет народ. Что такое? Оказывается, что в доме свадьба, графиня выходит за какого-то золотопромышленника. Каково?
Миша возвращается в отчаянии и тычет мне под нос нежные, полные любви письма графини, прося, чтобы я разрешил сию психологическую задачу. Сам черт ее решит! Баба не успеет износить башмаков, как пять раз солжет. Впрочем, это, кажется, еще Шекспир сказал».
Да, всего через месяц после того, как Клара написала последнее письмо Михаилу Чехову, она вышла замуж за другого. Назло Михаилу Павловичу, не оценившему ее чувств… Между прочим, своего первого сына она назвала Мишелем - в честь Михаила Павловича Чехова.
Любовную драму Михаила Павловича его брат воспринял как жизненный урок. 21 января 1895 года Антон Чехов писал Суворину: «Фю, фю! Женщины отнимают молодость, только не у меня. В своей жизни я был приказчиком, а не хозяином, и судьба меня мало баловала. У меня было мало романов, и я так же похож на Екатерину, как орех на броненосец... Я чувствую расположение к комфорту, разврат же не манит меня…»
НЕ ИСПУГАВШАЯСЯ ЛЬДИН
Михаил Павлович очень тяжело переживал этот разрыв: замкнулся в себе, стал молчалив. И чтобы как-то забыться, с удвоенной энергией занялся мелиховским хозяйством. Вставал с солнцем, ложился уже в потемках… Но не зря говорят, что время лечит.
«После романа с К. И. Мамуной прошло около двух лет, - вспоминала Евгения Чехова. - Михаил Павлович по-прежнему вникал во все мелочи мелиховского быта, по-прежнему приезжал в усадьбу помогать сестре и брату и по-прежнему был прикован к постылой казенной службе. Жизнь в маленьких, захолустных уездных городках с их мелкими интересами, сплетнями, служебными неурядицами угнетала Михаила Павловича. После длительных хлопот он в конце 1895 года получил наконец назначение в губернский город Ярославль».
6 декабря 1895 года в официальном разделе «Ярославских губернских ведомостей» появилось сообщение: «Назначен: исполняющий должность податного инспектора Угличского уезда, Ярославской губернии, коллежский секретарь Чехов -- исполняющим должность начальника отделения Ярославской казенной палаты с 7-го ноября».
Именно здесь, в Ярославле, Михаил Павлович познакомился с девушкой, с которой, в отличие от Клары Мамуны, не побоялся связать себя узами брака.
24-летняя Ольга Германовна Владыкина, дочь морского офицера, приехала из Петербурга. Дело обстояло следующим образом: директор местной писчебумажной фабрики Аркадий Густавович Дальберг, гласный (депутат) Угличской городской думы, подыскивал гувернантку для своих старших дочерей. Дабы дать им хорошее воспитание, знание французского и немецкого языков, он обратился в Петербургский Мариинский институт с просьбой направить к нему воспитательницу из числа окончивших институт девушек.
Выбор директрисы остановился на Ольге Владыкиной: она окончила институт четыре года назад, получила звание домашней учительницы и уже служила в гувернантках. Девушка была не против предложения и охотно переехала в Ярославль. Правда, поселившись у Дальбергов, она долгое время жила обособленно, в местное светское общество не выбиралась. Пользуясь тем, что фабрику от города отделяла Волга, она отсиживалась дома, отдавая всю себя своим маленьким воспитанницам, которые искренне полюбили ее. Они прозвали ее Олечкой-Гермашечкой и Гермогешей.
Однажды кто-то пригласил Ольгу Германовну в драматический кружок. Одним из его участников был и Михаил Павлович Чехов. После одной из репетиций он пошел проводить Ольгу Германовну. Подойдя к реке, они увидели, что она покрыта плывущими льдинами. Стоял ноябрь. Как быть? Не колеблясь, Ольга Германовна села в лодку и уговорила перевозчика. Тот ударил веслами и стал отчаянно лавировать между ледяными глыбами. Михаил Павлович долго смотрел вслед уходящей в темноту лодки и думал об отчаянной и смелой девушке. Через месяц, 8 декабря 1895 года, он сделал ей предложение.
После недолгого периода сватовства Михаил Павлович привез невесту в Мелихово и, оставив ее на попечение родителей и сестры, уехал на несколько дней по служебным делам. Ольга Германовна писала жениху 15 января 1895 года: «Какие славные твои папа и мама, Маша и все здесь вообще... Сижу, пишу тебе, вдруг приезжает Антон, все побежали его встречать, а я осталась в кабинете. Дверь отворяется, и входит он: извиняется, что мокрые руки, и представляется: «Старший Чехов». Вот тебе мое знакомство с Антоном. Не знаю, что будет дальше».
На следующий день приехал Михаил Павлович, родители благословили его иконой, а за отсутствием родных Ольги Германовны, Антон Павлович и Мария Павловна, в качестве посаженых отца и матери, благословили его невесту. Венчание происходило в домовой церкви соседней с Мелиховом усадьбы Васькино.
Молодожены поселились в Ярославле. Часто приезжали погостить в Мелихово. Ольга Германовна была озорной выдумщицей. Однажды на Рождество нарядилась парнем хулиганской внешности, нацепив старые брюки, пиджак и картуз. Антон Павлович сам нарисовал ей усики и написал записку: «Ваше высокоблагородие! Будучи преследуем в жизни многочисленными врагами, и пострадал за правду, потерял место, а также жена моя больна чревовещанием, а на детях сыпь, потому покорнейше прощу пожаловать мне от щедрот ваших келькшос (кое-что. – Ред.) благородному человеку».
С этой запиской Ольга Германовна обходила хозяев и гостей дома и собирала в картуз шуточное «подаяние»…
«ОТ СВОЕЙ ТЕЩИ НЕ ВЫСКОЧИЛ БЫ В ОКОШКО»
В феврале 1898 года у молодых родилась дочь, названная Евгенией – в честь бабушки. Михаил Павлович писал сестре из Ярославля в Мелихово: «Девочку окрестили вчера. Тебя записали кумой, Антона - кумом. Большое тебе спасибо за чепчик и ризки, а главное - за то, что ты согласилась у нас крестить. Постараюсь воспитать дщерь свою в страхе и почтении перед тобой…». В метрических документах значилось: «Восприемниками при крещении был врач Антон Павлович Чехов и домашняя учительница Мария Павловна Чехова».
С появлением на свет племянницы ироничный Антон Павлович Чехов практически в каждом письме к своему младшему брату делал приписку: «Поклон Ольге Германовне и Жене». А Ольге Германовне он отправил такое послание: «…поздравляю Вас с прибавлением семейства и желаю, чтобы Ваша дочь была красива, умна, занимательна и в конце концов вышла бы за хорошего человека... который от своей тещи не выскочил бы в окошко».
В 1901 году на свет появился сын Михаила Павловича, названный Сергеем.
Из Ярославля семейство Михаила Павловича переехало в Петербург. «Мое детство и юность протекли в Петербурге, в нашей большой квартире на Каменноостровском проспекте», - вспоминала Евгения Чехова.
Жизнь была веселой: в том же доме жил артиллерийский полковник с женой, сыном и дочерью, которой было столько же лет, сколько и Евгении. Семьи подружились. На Рождество, Новый год, Масленицу устраивали балы и маскарады - как для взрослых, так и для детей.
«Родители мои были необыкновенно энергичны и трудолюбивы, и когда они поженились, то все знакомые и друзья их единодушно говорили, что это будет «электрическое семейство», - вспоминала Евгения. - И они оказались правы. И отец и мама трудились всю жизнь не покладая рук, умели делать многое такое, о чем в большинстве других семей не имели и понятия; и нам, детям, они привили любовь к труду, ловкость и быстроту во всякой работе…».
Спустя сорок лет Михаил Павлович, по словам Евгении Чеховой, написал своей жене из Ялты благодарные и нежные слова: «Милая мамочка. Прежде всего позволь поздравить тебя с сорокалетием нашей свадьбы. Сорок лет! Ведь это не маково зерно! Ты только подумай, сколько за это время утекло воды, сколько улетело и прилетело птиц и сколько совершилось великих, исторических событий! Прошло сорок лет и сорок зим, но я отчетливо, до мельчайших подробностей, помню ту зиму, когда мы ехали с тобой из Мелихова в Васькино, чтобы повенчаться, и когда кучера были нашими свидетелями. Затем, приехав в Ярославль, мы стали устраиваться и завивать свое гнездо. И так далее и так далее,- и вот мы с тобой уже дожили до седин и до сороковой годовщины нашего союза!..»
