«Жизнь мила, когда человек счастлив домашними», – писал знаменитый историк Николай Михайлович Карамзин спустя полтора года после свадьбы. Так получилось, что для него это уже был второй брак. Впрочем, раньше в одном из своих стихотворений он написал: «Как может в жизни человек // Два раза быть влюблен не знаю».
«С КНЯГИНЕЙ Я ПОЧТИ РАССТАЛСЯ»
Карамзин долгое время откладывал начало своей семейной жизни: живший на литературные гонорары, он еле-еле сводил концы с концами. «Русская литература ходит по миру с сумою и с клюкою: худая пожива с нею!» – замечал он.
Но сердцу не прикажешь: Карамзин страстно влюбился в княгиню Прасковью Юрьевну Трубецкую, дочь своего товарища по «Дружескому ученому обществу». Впрочем, его чувства были безответными: княгиня была страстно влюблена в блестящего офицера князя Федора Гагарина. В 1785 году они сыграли свадьбу.
«Николай Михайлович, несомненно, был в курсе событий; возможно, был приглашен и на свадьбу, – отмечает историк Ирина Рожанковская. – Но красавица-хохотушка княжна, поглощенная своим счастьем, скорее всего, не замечала незнатного юношу, приверженного книжным занятиям».
Карамзин потерял Прасковью из вида, но в 1794 году во время польского восстания князь Федор Гагарин погиб под Варшавой, и княгиня осталась вдовой. Более того, она сама едва спаслась. Мятежники взяли ее в плен и вместе с детьми – двумя сыновьями и тремя дочерьми – посадили ее в тюрьму, где она родила четвертую девочку. В плену она находилась семь месяцев, постоянно ожидая расправы. Освободил ее и других узников Александр Суворов, подавивший восстание…
Княгиня горевала о погибшем муже, но молодость брала свое, Прасковье ведь было всего 32 года. В 1796 году она, наконец-то, ответила Николаю Карамзину на его чувства. Поползли слухи об их скорой женитьбе. «Я не думал и не думаю жениться», – отвечал Карамзин. В марте 1797 году Карамзин писал своему другу Дмитриеву: «Да, я любил, есть ли ты знать хочешь; очень любил, и меня уверяли в любви. Все это прошло; оставим. Никого не виню». А в 1800 году в одном из своих писем Карамзин признавался: «С княгиней я почти расстался».
Прошло меньше года, и в начале марта 1801 года писатель сообщал своему брату Василию Михайловичу: «С сердечной радостью уведомляю вас, что я женился на Елизавете Ивановне Протасовой, которую 13 лет знаю и люблю…».
Елизавета Ивановна, первая жена Николая Михайловича Карамзина
Разница между супругами была всего в один год: Николаю Михайловичу было тридцать четыре, Елизавете Ивановне – тридцать три. Карамзин в ту пору уже был литературным авторитетом для молодежи, и у Карамзиных нередко бывали начинающие писатели из провинции. Причем если прежде «мэтр» мог предстать перед ними с растрепанными волосами, подвязанными косынкой, в расстегнутой рубашке и больших медвежьих сапогах, то после женитьбы этот расхристанный образ практически сразу ушел в прошлое.
Как отмечали современники, в облике писателя добавилось изящества и аристократизма. Да и поток гостей сократился: Николай Михайлович очень много времени проводил с женой. «У него появилась привычка работать, сидя подле нее, и посвящать умницу-жену в свои мысли», – отмечает Ирина Рожанковская.
Новобрачные перебрались из первопрестольный в деревню Свирлово, в семи верстах от Москвы, где наслаждались сельской идиллией. И чем более Николай Михайлович узнавал свою Лизу, тем более ее ценил и благоговел перед ней. А та горячо поддерживала его творческие планы, тем более, что с января 1802 года он предпринял весьма амбициозный по тем временам проект: стал издавать журнал «Вестник Европы».
«ЖЕНЮСЬ НА МИЛОЙ ДЕВИЦЕ»
«Подруга милая моей судьбы смиренной, // Которою меня Бог щедро наградил!» – эти слова из стихотворения Карамзина «К Эмилии» были посвящены прежде всего Елизавете Ивановне. В марте 1802 года в семье родилась дочь. «Я отец маленькой Софьи. Лизанька родила благополучно, но еще очень слаба», – сообщал писатель в одном из писем. «Маленькая Софья уже забавляет меня как нельзя более. Теперь я всякую минуту занят и матерью и дочерью», – отмечал он в другом послании.
Но случилась трагедия: спустя месяц после рождения дочери Елизавета Ивановна скончалась. «Она очень нездорова, и самые лучшие московские доктора не помогают ей, – сетовал Карамзин. – Она день и ночь кашляет, худеет и так слаба, что едва может сделать два шага по горнице… Я никогда в жизни не был так несчастлив, как ныне, любя мою Лизаньку во сто раз более самого себя. Что со мною будет, известно одному Богу; но всякий человек перед неприятельскою батареею спокойнее меня».
«Я лишился милого ангела, который составлял все счастие моей жизни, – писал Карамзин брату после смерти жены. – Уже более трех недель я тоскую и плачу, узнав совершенное счастье для того единственно, чтобы на век его лишиться. Остается в горести ожидать смерти, в надежде, что она соединит два сердца, которые обожали друг друга. Люблю Сонюшку за то, что она дочь бесценной Лизаньки, но ни что не может заменить для меня этой потери…».
Но жизнь продолжалась, и в январе 1804 года женой Карамзина стала красавица Екатерина Колыванова – внебрачная дочь князя Андрея Вяземского и графини Елизаветы Сиверс, единокровная сестра поэта Петра Вяземского. Она была младше Карамзина на четырнадцать лет и, забегая вперед, оказалась не только идеальной спутницей жизни историка, но и незаменимой помощницей и опорой в его работе. С семейством Вяземских Карамзин был знаком давно, Катерина выросла буквально у него на глазах.
Мистика: за несколько дней до смерти Елизаветы Ивановны Карамзину приснился сон: он стоит у вырытой могилы, а по другую ее сторону он видит Катерину, протягивающую ему руку…
Николаю Михайловичу было нелегко открыть свое сердце Катерине, ему казалось, что это будет предательством по отношению к памяти о Елизавете. И тем не менее… «Погруженный 18 месяцев в глубочайшую печаль, я снова нашел в себе способность любить, – признавался он своему другу барону Вольцогену. – Я смею еще надеяться на счастье; Провидение сделает остальное».
Брак был неожиданным и наделал в светском обществе много шума, но оказался на редкость счастливым. Знаменательно и то, что он по времени совпал с началом работы над «Историей государства Российского». Историк уведомлял старшего брата: «Сообщаю Вам две новости: первая то, что император пожаловал мне пенсион по 2 тысячи и сделал меня историографом, а вторая то, что я женюсь на милой девице Катерине Андреевне Колывановой».
Знавшие ее говорили о ней с восхищением. Один из современников так писал о Екатерине Андреевне: «Она была бела, холодна, прекрасна, как статуя древности… Я любовался ею робко и подобострастно. А душевный жар, скрытый под этою мраморною оболочкою, мог узнать я только позже».
Екатерина Андреевна была замечательной наездницей, о чем Карамзин не раз упоминал в своих письмах. Другим ее увлечением была живопись. В ноябре 1805 года Карамзин сообщал брату: «Портрет мой уже написан, теперь жена списывает с него копию».
Карамзин поначалу испытывал сомнения, сможет ли Катерина «заменить» ему Лизаньку. «Моя первая жена меня обожала, – отмечал он, – вторая же выказывает мне более дружбы. Для меня этого достаточно…». Однако дружба переросла вскоре в самую трепетную страсть. Супруги решили не расставаться друг с другом даже ненадолго. «…Должен лишь благодарить Провидение за мое теперешнее положение, в котором мне почти нечего желать, – писал Карамзин Вольцогену. – Милая и нежная супруга – настоящее сокровище в этом мире…».
«ГОТОВ УМЕРЕТЬ ЗА МОСКВУ»
Свадьба состоялась в январе 1804 года, а ровно через девять месяцев, в самом конце октября, по всем законам природы, Катерина родила дочь, которую назвали Натальей. Карамзин был счастлив. «Сонюшка понемногу растет и бывает очень смешна, так что и посторонние радуются ею. Наташа совсем другого лица: будет белокурая и с голубыми глазами, как мать. Я, по домашним своим обстоятельствам, совершенно счастлив. Катерина Андреевна так добра и мила, что мудрено вообразить жену лучше ее в каком-нибудь смысле», – писал Николай Карамзин брату.
Екатерина Андреевна, вторая жена Николая Михайловича Карамзина
Семейство прирастало: в 1806 году родилась Екатерина, в 1807-м – Андрей, в мае 1812-го – Наталья (дело в том, что самая младшая дочь Наталья умерла в 1810 году).
…Началась война. Карамзин отправил жену с детьми в Ярославль, а сам остался в первопрестольной. «Готов умереть за Москву, если так угодно Богу, – писал он Дмитриеву. – Я рад сесть на своего серого коня и вместе с Московскою удалою дружиною примкнуть к нашей армии. Не говорю тебе о чувствах, с которыми я отпускал мою бесценную подругу и малюток; может быть, а здешнем мире уже не увижу их! Впрочем душа моя довольно тверда».
Но бог миловал, Карамзин уцелел, неприятеля прогнали, а в стране начался мощный патриотический подъем. «История государства Российского», над которой писатель работал, отвечала духу времени. Интерес проявляли члены царской семьи, а императрица Елисавета Алексеевна, жена Александра I, говорила, что мечтает послушать «Историю» и примет у себя ее автора «без чинов».
Карамзин отправился в Петербург, чтобы добиться выделения средств на публикацию труда, и, так получилось, надолго оставил семью. Встреча с царем долгое время не получалась, писатель впадал в отчаяние, признаваясь самому себе, что его «История» не стоит разлуки с семейством. Но жена отвечала ему, что надо потерпеть: мол, издание «Истории государства Российского» нужно не только России, но и их детям.
В итоге Катерина Андреевна решила ехать в Петербург на помощь мужу, оставив в Москве детей. Карамзин был в ужасе: «…Жди меня и не мысли бросить наших детей. Ты во мне уверена: не влюблюсь здесь ни во Двор, ни в красавиц, ни в обеды, коих часто бываю героем; не высохну и от грусти…».
Добившись в Петербурге намеченного, Карамзин вернулся в свою уютную обитель. Как отмечают исследователи, только в семейном кругу он был счастлив и спокоен. «Благодаря Бога за жену и детей… Люблю жить с женою, с детьми и с друзьями», – писал он Дмитриеву…
Девять детей родила Катерина Андреевна своему мужу (трое умерли, не дожив до взрослых лет). Последней стала появившаяся на свет в 1821 году Елизавета, которую в семье ласково называли «Бабу».
Из всех детей родители больше всего надежд связывали с Андреем. К его десятилетию, в 1824 году, отец даже написал ему «программу» будущей жизни, которая начиналась так: «Живи и расти телом и душою: телом в силе и бодрости, душою в добронравии, в уме и в полезных занятиях…». Забегая вперед: Андрей Карамзин окончил Дерптский университет, стал военным, был женат на легендарной Авроре Карловне Демидовой, вследствие чего управлял принадлежавшими ей горными заводами в Нижнем Тагиле.
БЕСПРИМЕРНАЯ ЩЕДРОСТЬ ГОСУДАРЯ
Роковым событием стало для Карамзина восстание декабристов 14 декабря 1825 года. В тот день по просьбе императрицы Марии Федоровны он каждый час бегал на Сенатскую площадь «в мундирном одеянии и дворцовых туфлях». Простудился, началась скоротечная чахотка, которая менее чем за полгода свела его в могилу…
Весной 1826 года Николай I отправил Карамзина за границу поправить здоровье. К царскому рескрипту был приложен указ министра финансов, в котором, в частности, указывалось, что Карамзину «повелеваем производить отныне по пятидесяти тысяч рублей в год, чтобы сумма сия, обращаемая ему в пенсион, была после него производима сполна жене его, а по смерти ее также сполна их детям – сыновьям до вступления всех их в службу, а дочерям до замужества последней из них».
В ответе Карамзина государю были такие строки: «Если сам не буду пользовался плодами такой царской беспримерной у нас щедрости, то закрою глаза спокойно; судьба моего семейства решена наищастливейшим образом». Спустя несколько дней историка не стало…
Катерина Андреевна пережила мужа на двадцать пять лет: она умерла в 1851 году и упокоилась рядом с ним на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. Что касается детей… Сонюшка, Софья Николаевна, стала фрейлиной, была близко знакома с Пушкиным и Лермонтовым. Александр после окончания Дерптского университета служил в конной артиллерии. Владимир стал сенатором. Елизавета, фрейлина, жила на пенсию, которую получала как дочь Карамзина. Ее очень ценили за ее безграничную доброту, Лев Николаевич Толстой даже называл ее «примером самоотвержения».
