В конце сентября 1825 года в усадьбе Грузино была убита Настасья Минкина (Шумская) – любовница всесильного временщика Алексея Андреевича Аракчеева, важнейшей государственной персоны времен Александра I. Это преступление, как и последовавший затем судебный процесс, имели широкий резонанс и немало взволновали столичное общество. А поскольку происходило все в канун мятежа декабристов на Сенатской площади, то весьма подогревало соответствующие настроения в публике.
На фото из ЦГАЛИ — плита над могилой Настасьи Минкиной в Андреевском соборе в Грузино.
Репродукция. ФОТО автора
«Госпожа Минкина, ах, как хороша!»
Усадьба графа Аракчеева в Грузино, что на Новгородчине, не существует со времен Великой Отечественной войны. После смерти могущественного министра Александра I в усадьбе располагался кадетский корпус и казармы. После Октябрьской революции усадьба была превращена в историко-бытовой музей.
В Центральном государственном архиве литературы и искусства Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ) в личном фонде искусствоведа и музейного работника Анатолия Михайловича Кучумова хранится альбом с фотографиями из усадьбы Грузино, датированными 1930-ми годами. Как отмечают специалисты, непонятно, каким образом эти снимки оказались у Кучумова: в Грузино он никогда не работал.
На одном из снимков была изображена плита над могилой Анастасии Минкиной, на другой – музейный экспонат, связанный с убийством, совершенным в 1825 году. Аннотация, приведенная в альбоме, гласит: «Диванчик из дома Настасьи Минкиной. На этом диванчике спящей Настасье 14-летний поваренок отрезал кухонным ножом голову за издевательства над стариком-дедом. Кожа диванчика хранила следы разрезов ножом».
Аннотация не совсем точна. На самом деле, подросток отомстил Настасье Минкиной (Шумской) за сестру, которой та жгла лицо раскаленными щипцами для завивки волос. Этот факт был широко известен в 1930-е годы. Именно о нем упоминал Михаил Булгаков в «Мастере и Маргарите», вложив в уста Коровьеву, встречавшего гостей на бале Сатаны, следующую фразу: «Госпожа Минкина, ах, как хороша! Немного нервозна. Зачем же было жечь горничной лицо щипцами для завивки! Конечно, при этих условиях зарежут!»…
Минкина была под стать своему любовнику – всесильному Аракчееву. Такая же властная и жестокая. Впрочем, современники отмечали, что Аракчеев был весьма неравнодушен к слабому полу.
«Хотя граф А.А. Аракчеев и отличался холодным, крайне суровым характером, однако до самой своей старости не был равнодушен к женщинам: всякое красивое выразительное лицо женщины производило на него магическое действие, — говорилось в одной из публикаций в журнале «Русская старина». – Значительная часть библиотеки Аракчеева состояла из книг и сочинений далеко не целомудренного содержания.
Аракчеев воплотил свою любовь к пикантности даже в особом роде постройки: он построил у себя в усадьбе особый павильон и наполнил его соблазнительными картинами, которые скрывались зеркалами, отворявшимися потаенным механизмом. Павильон этот стоял уединенно, на острове, окруженный прудами»…
Считали колдуньей и ведьмой
В своей усадьбе Грузино Аракчеев завел почти что гаремный порядок: покупал у соседей-помещиков красивых крепостных девок и делал своими наложницами. Натешившись очередной рабыней, выдавал ее замуж, снабдив небольшим приданым. Однако в одну из своих «пленниц» он влюбился. Это как раз и была 19-летняя Настасья Федоровна Минкина, дочь кучера.
Аракчеев доверял любовнице всецело, поручил ей вести дом и командовать дворней, выполнял все капризы своей возлюбленной. Она заведовала всем хозяйством во время частых отлучек Аракчеева, причем показала замечательную аккуратность и распорядительность. Крестьяне же считали Минкину колдуньей, ведьмой, были уверены, что она приворожила графа тайным зельем.
Настасья старалась как можно крепче привязать к себе любовника, но забеременеть ей никак не удавалось. Тогда она уговорила одну беременную крестьянку отдать ей будущего ребенка. Поскольку Аракчеев бывал в имении наездами, изобразить беременность Настасье было нетрудно. В 1803 году она предъявила ему новорожденного мальчика, Аракчеев не заметил подвоха и признал его своим сыном. Назвали его Михаилом. Посланец графа купил в Витебске документы на имя Михаила Шумского: шляхтич с таким именем только что умер. С тех пор и Настасья Минкина стала подписываться фамилией Шумская.
После шести лет отношений с Настасьей Минкиной в феврале 1806 года Аракчеев женился на 18-летней Наталье Хомутовой – дочери генерал-майора Федора Николаевича Хомутова, из ярославских дворян. Ужиться с Аракчеевым она не смогла и, однажды, когда он уехал в войска, бежала к матери и осталась там. К Аракчееву она больше не вернулась, никакие уговоры не помогли.
Граф снова вернулся к Настасье. Вместе они так или иначе прожили больше четверти века. В 1819 году Аракчеев положил в банк на имя Настасьи Минкиной 19 тысяч рублей и записал ее в купчихи.
Своим характером она ничем не уступала своему любовнику. Сначала изводила только возможных соперниц, а потом стала мучить всех дворовых. Причем если в жестокости Аракчеева был хоть какой-то административный смысл, то в действиях Настасьи были лишь злоба и упоение властью…
Крестьяне ненавидели Минкину, но вынуждены были терпеть ее издевательства. Так бы ей все и сошло с рук, если бы не комнатная девушка Прасковья, которой Минкина жгла лицо щипцами для завивки волос. Однажды Прасковья вырвалась и убежала на кухню к брату. Тот, вне себя, схватил нож, бросился в комнату Шумской и убил ее.
Немилосердный временщик
Узнав о том, что Настасья убита, Аракчеев тотчас же примчался в Грузино. Анастасия Минкина была похоронена в соборе усадьбы. Когда гроб опускали в могилу, он разразился дикими криками: «Без нее мне жизнь не нужна! Зарежьте меня!»…
В письме к императору Аракчеев намекал, что Настасья пала жертвой заговора, направленного непосредственно против него. Следствие арестовало всех дворовых Аракчеева. Допросы велись «с пристрастием». Скоро были определены и главный виновник, и соучастники. Следователи, находясь под давлением Аракчеева, стремились привлечь к ответственности как можно больше крепостных, не считаясь ни с какими законами.
Следствие об убийстве официально вел новгородский гражданский губернатор Д. С. Жеребцов, а фактически — начальник штаба Отдельного корпуса военных поселений генерал-майор Петр Клейнмихель.
Было арестовано около 80 человек, разных чинов и званий. В числе арестованных были даже мелкие чиновники, вроде писарей, люди купеческого сословия и даже случайные проезжие. Говорили, будто бы Аракчеев, повязав на шею окровавленный платок, снятый с тела убитой, в таком виде лично приходил допрашивать всех подозреваемых. И пресекал любую попытку следователей проявить хоть малейшее милосердие.
Новгородский земский исправник штабс-капитан Василий Лялин, заступившийся за крестьянку Дарью Константинову, которая тоже попала в водоворот этих событий, был обвинен в умышленном заступничестве за «преступницу». Исправнику было поручено допросить «с пристрастием», он отказался. С точки зрения закона он был полностью прав, поскольку Дарья была беременна, а беременных запрещалось подвергать телесным наказаниям. Но Аракчеев не простил Лялину подобное милосердие. Его отрешили от должности, арестовали и содержали более двух месяцев в арестантской за железной решёткой под строгим военным караулом. После освобождения он был вынужден выйти в отставку.
Такому же аресту был подвергнут заседатель земской уголовной палаты А.Ф.Мусин-Пушкин, который посоветовал Лялину отказаться бить беременную женщину. Впрочем, заступничество не помогло: Дарья Константинова в ходе следствия тоже была признана виновной и приговорена к 95 ударам крутом. Она вынесла это истязание, а потом была отправлена на каторгу в Сибирь.
Александр Герцен в «Былом и думах» писал позднее об исправнике Василии Лялине: «Да будут ему прощены его прежние грехи за эту минуту – скажу просто, геройства, с такими разбойниками вовсе была не шутка показать человеческое чувство».
Всех, кого признали виновными, приговорили к наказанию кнутом и каторжным работам. Секли в Грузине, на площади перед собором, в присутствии всех крепостных. Повара, зарезавшего Настасью, и его сестру запороли насмерть.
Спустя некоторое время, разбирая бумаги Настасьи Минкиной, Аракчеев выяснил: оказывается, она изменяла ему, об этом свидетельствовали любовные записки молодых офицеров… Но больше всего проблем доставлял графу его названный сын Михаил Шумский.
Вскоре после смерти Минкиной Аракчеев как-то упрекнул его за то, что тот не молится за душу своей «матушки». А сын ответил, что Минкина не была ему никакой «матушкой», да и Аракчеев не является «батюшкой»… Михаил Шумский вел разгульный образ жизни, славился кутежами и попойками. В Пажеском корпусе учился неважно. В 1826 году устроил дебош в театре, после чего его перевели на Кавказ, где шла война с горцами. Оттуда он слал Аракчееву покаянные письма и через год был возвращен. Но затем запил, был уволен из армии «по болезни» и удалился в монастырь…
Шумиха вокруг иконы
Спустя почти сто лет историю про Настастью Минкину вспомнили совсем неожиданным образом. В начале 1910 года бывшую резиденцию Аракчеева в Грузино посетила группа любителей старины из Петербурга. Она заглянула и в собор во имя апостола Андрея Первозванного, где внимание гостей обратили на изображение Богоматери с божественным младенцем на руках. Это была, как отмечают современные историки Анна и Юрий Манойленко, так называемая «Аракчеевская Мадонна», с давних пор служившая одним из главных достопримечательностей храма
«Петербуржцы были поражены художественностью работы, – отмечалось в публикации «Петербургского листка». – Им объяснили, что «Мадонну» по специальному заказу графа Аракчеева писал в двадцатых годах прошлого столетия какой-то знаменитый итальянский художник».
Один из экскурсантов, знаток эпохи Аракчеева, заявил, что лик Богоматери является портретом печально известной Анастасии Минкиной. А младенец на руках Мадонны, по его словам, изображал сына Минкиной, «прижитого ею от временщика».
Старожилы села рассказали о том, что изображение Минкиной долгое время висело в спальне временщика, который «часами плакал и молился перед Мадонной». Затем картину перенесли в Андреевский собор.
Шумиха, поднявшаяся вокруг иконы, весьма обеспокоила церковное ведомство. Поскольку, по мнению духовенства, изображение собственной наложницы в образе Богоматери являлось кощунством, было решено убрать «Аракчеевскую Мадонну» из собора.
На скандал откликнулся специалист в области русской портретной живописи XVIII – XIX веков, архивариус Государственного Совета Александр Гоздаво-Голомбиевский. В статье «Напрасный переполох», напечатанной в марте 1910 года петербургском журнале «Старые годы», он доказывал, что сделанное петербургскими гостями открытие «есть в значительной степени недоумение, напрасно смутившее новгородскую епархиальную власть». иПо его словам, изображение «Аракчеевской Мадонны» уже давно было известно специалистам и не заключало в себе «ничего иконоподобного»: на нем не имелось нимба и сияния, а само место, отведенное для него в приделе Андреевского собора, было незаметным, и никто перед ним не молился.
В действительности картина (именно так именовал ее Гоздаво-Голомбиевский) была создана не «итальянским мастером», а художницей Екатериной Болотниковой в 1822 году (по его словам, в нижней части изображения имелась соответствующая надпись), более того, изображение Мадонны из собора Грузино имеет очень мало общего с известными портретами Анастасии Минкиной.
К мнению искусствоведа прислушались, и «скандальная» картина осталась на своем прежнем месте в Андреевском храме. Как отмечают историки Анна и Юрий Манойленко, дальнейшая судьба художественного полотна неизвестна. По всей видимости, «Аракчеевская Мадонна» была утрачена: очевидно, это произошло после революции 1917 года или во время Великой Отечественной войны, когда Грузино было оккупировано немецкими войсками, и все усадебные постройки, включая Андреевский собор, погибли. Ныне от усадьбы остались лишь немногочисленные остатки строений, картины и фотографии.
Сергей Евгеньев
Специально для «Вестей»
На фото из ЦГАЛИ, датированной 1930-ми годами, — фрагмент экспозиции историко-бытового музея в усадьбе Грузино. Тот самый диван, на котором была убита Настасья Минкина. Над ним – портрет, на котором будто бы она была изображена.
Репродукция. ФОТО автора
