Печальная судьба оказалась у барона Федора Федоровича Аша, командира Нижегородского пехотного полка Лифляндской дивизии. В 1766 году он вышел в отставку с чином бригадира и пенсией. И все было бы замечательно, если бы его не обвинили в государственной измене: мол, сочиняет, что Иван Иванович Шувалов — этот сын российской императрицы Анны Иоанновны и ее фаворита герцога Бирона. Да еще и утверждает, что Шувалов имеет больше прав на российскую корону, чем царствующая Екатерина II и ее сын Павел Петрович.
Иван Иванович Шувалов – сын Анны Иоанновны и герцога Бирона?
Портрет работы Фёдора Рокотова, 1760 г. Репродукция. Фото автора
«РОЖДЕН БЕЗ САМОЛЮБИЯ БЕЗМЕРНОГО»
Иван Иванович Шувалов был в российской истории личностью весьма примечательной. Фаворит императрицы Елизаветы Петровны, меценат, основатель Московского университета и Академии художеств, инициатор создания системы гимназий, интеллектуал, тонкий ценитель искусства, покровитель художников и писателей… Он дружил с Михаилом Васильевичем Ломоносовым, всячески содействовал ему, видел в нем зримое воплощение успехов петровских реформ…
«В конце 1740-х годов императрица Елизавета Петровна рассталась с Разумовским, хотя до самого своего конца хорошо к нему относилась и даже сделала его фельдмаршалом. Ему на смену пришел Иван Шувалов, человек умный, образованный, любитель литературы и искусства. Шувалова отличали скромность и доброта. Он остался на всю жизнь истинным бессребреником. Раз за разом он отвергал предлагаемые ему пожалования и чины, стремился избежать символов почета, богатых подарков своей повелительницы», - отмечает историк Евгений Анисимов, один из лучших знатоков XVIII века.
В 1757 году вице-канцлер М.И.Воронцов представил императрице проект указа о пожаловании Шувалову титула графа, ордена Андрея Первозванного, сенаторского чина, десять тысяч крепостных душ. Шувалов отказался подать государыне проект этого указа.
«Могу сказать, что рожден без самолюбия безмерного, без желания к богатству, честям и знатности, когда я, милостивый государь, ни в каких случаях к сим вещам моей алчбы не казал в таких летах, где страсти и тщеславие владычествуют людьми, то ныне истинно и более причины нет», - ответствовал Иван Иванович Шувалов Воронцову.
Впоследствии, уже после смерти Елизаветы, он писал сестре: «Благодарю моего Бога, что дал мне умеренность в младом моем возрасте, не был никогда ослеплен честьми и богатством, так и в совершеннейших годах еще меньше быть могу»…
Впрочем, при всей своей интеллектуальности, Иван Иванович Шувалов оставался классическим русским вельможей. Придворная жизнь для него оборвалась в конце 1761 года, когда умерла императрица Елизавета Петровна. После воцарения Екатерины II Шувалов оказался в опале и практически полностью свое прежде неограниченное влияние при дворе. Из всех государственных постов и должностей за ним был сохранен только один — куратора Московского университета.
С 1763 по 1777 год Иван Иванович находился за границей, где выполнял дипломатические поручения русского правительства, хотя официально числился в отпуске «по болезни». Гостил у Вольтера, жил Берлине, Париже, Риме, Вене. На своей вилле он принимал и устраивал русских художников – выпускников созданной им Академии художеств. Приобретал картины, впоследствии шедевры кисти Рембрандта, Веронезе, Тициана он подарил Академии художеств.
Из-за границы Шувалов писал сестре: «Если Бог изволит, буду жив и, возвратясь в свое отечество, ни о чем ином помышлять не буду, как вести тихую и беспечную жизнь, удалюсь от большого света… не в нем совершенное благополучие почитать надобно, но собственно в малом числе людей, родством или дружбою со мной соединенных. Прошу Бога только о том, верьте, что ни чести, ни богатства веселить меня не могут».
ПРЕТЕНДЕНТ НА РУССКИЙ ТРОН?
Впрочем, в биографии Ивана Ивановича Шувалова было один неясный штрих. И касался он его происхождения. Недаром историки иногда называют «ничей сын», поскольку не могут уверенно ответить на вопрос о его родителях. Впрочем, и сам Иван Иванович Шувалов не был в этом вопросе уверен на все сто процентов.
Кто были родители Ивана Ивановича Шувалова, основателя первого в России Московского университета и Академии художеств? Как ни удивительно, но историки до сих пор не могут уверенно ответить на этот вопрос!
Несомненно, что он был двоюродным братом двух известных елизаветинских вельмож — Петра и Александра Шуваловых. В окружение императрицы его ввела Мавра Егоровна — жена Петра Ивановича и любимая фрейлина Елизаветы Петровны.
Однако, как отмечают исследователи, загадочный пробел в происхождении Ивана Ивановича Шувалова доставил ему немало волнений. Когда в 1777 году он после долгого отсутствия вернулся на родину, к нему на прием почти тотчас же попросился отставной бригадир, барон Федор Федорович фон Аш. Он заяви, что должен выполнить посмертную волю своего покойного отца Фридриха Юрьевича Аша, и вручил Шувалову его письмо.
Фридрих Юрьевич, выходец из Силезии, появился на русской службе в 1706 году, во времена Петра Великого. Он занимал должности секретарей при штабах русских войск, действовавших в Северной Европе.
Затем Петр I направил Аша в качестве правительственного комиссара в Митаву, к вдовствующей герцогине Анне Иоанновны. В 1724 году барон был отозван из Митавы в Петербург и назначен почт-директором столицы. Эту должность он занимал до 1764 года, пока ревизия не обнаружила растраты в почтовом ведомстве. Фридрих Аш был уволен со службы, и на его имущество был наложен арест…
Что же касается его нахождения Митавы, то будучи там, Аш сумел войти в доверие к Анне Иоанновне. И оказался свидетелем некоторых событий, составлявших государственную тайну. А чему сам не был свидетелем – тому были свидетели люди, которым он доверял.
В частности, в письме Аша-старшего говорилось, что в 1727 году у Анны Иоанновны от Эрнста Бирона родился сын, который, когда мать стала российской императрицей, превратился в Ивана Шувалова.
Называя Шувалова «императорским высочеством», Аш писал, что Шувалов, как сын Анны Иоанновны, представляет старшую ветвь дома Романовых и имеет больше прав на российскую корону, чем царствующая Екатерина II и ее сын Павел Петрович. Более того, в письме излагался целый план свержения Екатерины II.
Если быть точным, в письме говорилось следующее: «По преемственной линии в правлении Всероссийской империей от государя царя Иоанна Алексеевича, по неимению от него наследников, Всевышний Творец предназначил Ваше высочество к принятию Всероссийской императорской короны, чего искренне желают все Ваши верноподданные, которые только известны высокой особе Вашей.
Для восшествия Вашего высочества на императорский престол потребно будет освободить дворец от обретающихся ныне в нем императрицы и его высочества. К сей важной и секретнейшей экспедиции Вашему высочеству потребно таких подданных Ваших верных и надежных, которые справедливые причины имеют быть недовольными нынешним правлением. В числе таких известных мне многих персон находится и сын мой старший Федор, писатель сего моего концепта, и который сие Вашему высочеству в собственные руки честь иметь будет передать…».
Прочитав послание, Иван Иванович Шувалов пришел в ужас. И бросился с этим письмом сначала к генерал-прокурору Вяземскому, а потом к матушке-государыне Екатерине II. Естественно, чтобы засвидетельствовать свою преданность и чтобы никто не подумал, чтобы ни у кого даже и в голову не закралась мысль, что он будто бы помышляет о власти…
«ВИВАТ, НАСТОЯЩИЙ ИМПЕРАТОР ИОАНН ИОАННОВИЧ!»
Затем события развивались обычным для XVIII века порядком. Барона Аша арестовали, допрашивали в Тайной канцелярии. По всей видимости – «с пристрастием», как же без этого! Однако подследственный упорно держался той версии, что Иван Иванович Шувалов - сын Анны Иоанновны.
На допросах Федор Аш заявлял о своей преданности «претенденту на русский престол» Ивану Ивановичу Шувалову и утверждал, что если бы тот приказал ему собрать военных и совершить дворцовый переворот, то он, не колеблясь, совершил бы его. Вместе с тем никаких реальных следов военного заговора следствие не обнаружило.
Похоже, что барон Аш просто выдавал желаемое за действительное. Хотя зачем ему это надо было, совершенно не понятно. Говоря словами героя известного фильма «О бедном гусаре замолвите слово», «я еще понимаю, самозванец на трон. Но самозванец – на плаху?..».
Две недели шло следствие, барон Аш не отступал от своих утверждений и от воли отца. 3 ноября 1777 года Федор Аш, «как впавший по безумству в преступление», указом императрицы был отправлен в Динамюндскую крепость с предписанием «не допускать к нему никого и никаким его речам не верить».
Крепость находилась под Ригой, на полуострове, образованном Рижским заливом и рекой Булльупе. Название Динамюнде она носила до 1893 года носила, затем, до 1917 года, — Усть-Двинск. В XVIII веке одним из ее узников был свергнутый Елизаветой Петровной император Иоанн VI Антонович и его родители Анна Леопольдовна и Антон Ульрих Брауншвейгский. В крепости Иоанн VI находился до 31 декабря 1743 года, когда был отправлен под Холмогоры, где находился под арестом до 16 лет, а его родители в крепость Раненбург под Тулу…
Федор Аш пробыл в одиночном заключении почти два десятка лет, вплоть до кончины Екатерины II. Запомнился он прежде всего тем, что иногда подходил к окну и кричал сквозь решетку: «Виват, великий государь и настоящий император Иоанн Иоаннович!».
Пришедший к власти в 1796 году император Павел Петрович освободил барона Аша. Генерал-прокурор уговорил барона присягнуть на верность императору Павлу. Ашу вернули шпагу и даже позволили жить в своем петербургском доме под надзором специально приставленного к нему офицера. Впрочем, барон и на сей раз не оставил своих «завиральных мыслей».
По данным историков, однажды, когда мимо его дома проходил артиллерийский взвод, Аш открыл окну и стал выкрикивать: «Его императорское величество — незаконный государь! Престол принадлежит не ему!». После этого он отдал надзирающему офицеру шпагу и объявил о своем желании вернуться обратно в крепость. Сумасшедший?..
«СОХРАНИЛ ФИЗИЧЕСКИХ СИЛ И БОДРОСТИ В ДУХЕ»
Дело барона Аша вновь слушала сенатская комиссия и постановила поместить его в арестантский корпус суздальского Спасо-Евфимиева монастыря. Кстати, эта обитель упоминалась в переписке Ивана Грозного с князем-эмигрантом Андреем Курбским. Тот сообщал царю: «А что за городом Суздалем имеется Спасский монастырь, где монахи весьма сребролюбивы и зело пьянственны».
В царствование Александра I барон Аш продолжал сидеть в монастыре.
«На все потребна счастливая минута, - писал в своей книге воспоминаний князь Иван Михайлович Долгоруков, занимавший как раз тогда, с 1802 по 1812 год, пост гражданского губернатора Владимирской губернии. - В такую точно пошло мое представление о бароне Аше, заточенном в Ефимьеве монастыре, и государь дозволил мне, выпустя его из обители, перевезти в Владимир под условием таким, чтоб он жил тут под моим присмотром, и для того он стоял в моем собственном доме, где каждую минуту я мог видеть его образ жизни.
Не приметив в нем с самого начала ничего вредного обществу, кроме жалкого повреждения ума в некоторых предметах, я считал долгом человеколюбия доставить ему некоторую свободу. Он оправдал мои о себе попечении жизнию тихою, скромною и поведением пристойным. Убеждении мои произвели в нем и то, что он безропотно присягнул государю публично в присутственном месте и, несмотря на тридцатилетнее заключение, столько еще сохранил физических сил и бодрости в духе, что иногда на балах вмешивался в польский и любил поиграть в кругу женщин.
Хотя общество его не обогатило моего обыкновенного домашнего круга, но признаюсь, что каждый взгляд на него радовал мое сердце…
По представлению моему еще выпущены были на свободу два арестанта Спасо-Ефимьевского монастыря низкого состояния, содержавшиеся там по излишней строгости к фанатизму. Но сколько я ни старался опустошить сию мрачную обитель и узников ее всех вывести, судьба, как увидят, тотчас вопреки моим желаниям снабжала монастырь новыми жертвами».
