Коллаж Ирины МАКСИМЕНКО
«О да, дорогая моя звезда, во веки веков не отделяйте себя от меня. Ни я, ни моя любовь не ослабеет, как не ослабеет и Ваше тело с годами. Душа моя, человеку моих лет можно верить, когда он рассуждает о жизни; так верьте: для меня нет другой жизни, кроме Вашей. Мое предназначение исполнено. Если с Вами случится несчастье, я похороню себя в темном углу, останусь, забытый всеми, не видя никого в этом мире». Это строки из письма знаменитого французского писателя Оноре де Бальзака Эвелине Ганской. Почти полтора десятка продолжался их «эпистолярный роман», а семейная жизнь – всего несколько месяцев…
ПИСЬМО ЧУЖЕСТРАНКИ
Как утверждают биографы Бальзака, у него было от трех до десяти внебрачных детей и практически несметное число любовниц.
Будущему писателю было 22 года, когда он устроился репетитором в богатый дом и влюбился в 45-летнюю хозяйку Лауру, мать девятерых детей и бабушку. Она помогла Бальзаку найти себя, наполнила верой в собственные силы, пробудила талант романиста. Эти отношения, со временем превратившиеся в дружбу, длились десять лет.
«Великий Боже, если бы я был женщиной, если бы мне было 45 лет, и я все еще возбуждал бы любовь, – я бы вел себя иначе, чем вы! Что за проблема: быть женщиной в преддверии осени и колебаться, сорвать ли яблоко, которое ввело в грех Адама и Еву!» - писал будущий классик…
Когда Бальзак (кстати, ровесник Пушкина) приобрел популярность, ему стали доставлять огромные кипы писем. В основном, естественно, от поклонниц. Они восхищались писателем, просили о свидании, умоляли его написать очередной шедевр.
Однажды (известна даже точная дата, когда это письмо было отправлено: 28 февраля 1832 года) ему на глаза попалось послание от незнакомки: «Ваша душа прожила века, милостивый государь, а между тем меня уверили, что Вы еще молоды, и мне захотелось познакомиться с Вами… Когда я читала Ваши произведения, сердце мое трепетало; Вы показываете истинное достоинство женщины, любовь для женщины — дар небес, божественная эманация; меня восхищает в Вас восхитительная тонкость души, она-то и позволила Вам угадать душу женщины». И подпись: «Чужестранка».
Бальзак был крайне заинтригован: обратный адрес не был указан. Между тем вслед за первым письмом пришло второе от той же самой «Чужестранки», в котором она предлагала продолжить переписку. В знак своего согласия писатель должен был опубликовать объявление в газете «Котидьен», единственном издании, которое выходило на французском языке в Российской империи.
Бальзак выполнил условие, после чего ему стали известны адрес и имя поклонницы. Ею оказалась польская аристократка Эвелина Ганская, дочь графа Адама Ржевуского, внучатая племянница французской королевы Марии Лещинской, супруги короля Людовика XV. Так начался роман в письмах, продолжавшийся полтора десятка лет.
«…Вы — первая, явившаяся издалека, согреть сердце, изнывавшее по любви! – писал Бальзак своей возлюбленной в сентябре 1833 года из Парижа. - Я сделал все, чтобы привлечь на себя внимание небесного ангела; слава была моим маяком — не более. А потом вы разгадали все: душу, сердце, человека. Еще вчера вечером, перечитывая ваше письмо, я убедился, что вы одна могли понять всю мою жизнь.
Вы спрашиваете меня, как нахожу я время вам писать! Ну так вот, дорогая Ева (позвольте мне сократить ваше имя, так оно вам лучше докажет, что вы олицетворяете для меня все женское начало — единственную в мире женщину; вы наполняете для меня весь мир, как Ева для первого мужчины). Ну так вот, вы — единственная, спросившая у бедного художника, которому не хватает времени, не жертвует ли он чем-нибудь великим, думая и обращаясь к своей возлюбленной?
Вокруг меня никто над этим не задумывается; каждый без колебаний отнял бы все мое время. А я теперь хотел бы посвятить вам всю мою жизнь, думать только о вас, писать только вам. С какою радостью, если бы я был свободен от всяких забот, бросил бы я все мои лавры, всю мою славу, все мои самые лучшие произведения, словно зерна ладона, на алтарь любви! Любить, Ева, — в этом вся моя жизнь!».
«НАШИ ТЕЛА ЗАКЛЮЧИЛИ ТАКОЙ ЖЕ СОЮЗ, КАК И ДУШИ»
Переписка продолжалась, в очередном письме возлюбленная прислала ему подробные «инструкции», где и как он сможет ее найти. Они условились встретиться в швейцарском городке Невшателе. Писатель поселился в гостинице, стоящей прямо напротив дома, где она остановилась с мужем. Им был Венцеслав Ганский, предводитель дворянства на Волыни, владелец родового замка в селе Верховне. Он был старше своей жены на семнадцать лет.
Замужний статус дамы сердца никогда не останавливал Бальзака. В условленный час влюбленные встретились на берегу озера и поначалу были весьма обескуражены. Эвелина оказалась еще красивее, чем Бальзак себе представлял. Писатель же, наоборот, девушке поначалу не понравился. Она представляла его совсем другим — статным, стройным и высоким. А он, наоборот, оказался тучным и неуклюжим. Но как только он заговорил, она просто растаяла…
Они продолжали встречаться, причем в компании мужа Эвелины, который поначалу ничего не подозревал, радуясь знакомству с известным писателем. Более того, чета Ганских пригласила Бальзака провести вместе с ними Рождество в Женеве. Накануне праздника она подарила писателю мимолетные часы близости, о которых он так просил.
«Моя дорогая Ева, для меня теперь восхитительно открылась новая жизнь, - писал Бальзак. - Я видел тебя, говорил с тобою, наши тела заключили такой же союз, как и души, и я нашел в тебе все излюбленные мною совершенства, у каждого — есть свои, а в тебе воплотились все мои… В Женеве, о, мой обожаемый ангел, в Женеве я посвящу нашей любви столько выдумки, что ее с избытком хватило бы на то, чтобы сделать десять человек умниками».
Влюбленные строили планы на будущее, мечтая, как они будут счастливы, когда Эвелина будет свободна. «Обожаемая повелительница, ваше спящее величество, гордая королева Павловска и окрестностей, владычица сердец, роза Запада, звезда Севера и прочая… и прочая!..», — писал Бальзак из Парижа.
Когда в 1841 году Венцеслав Ганский скончался, Бальзак был уверен, что наконец-то настал его час. Он написал Эвелине насколько мог сдержанное письмо, просил о встрече, которая их воссоединит. Однако она не разделила его чувств. Она искренне оплакивала смерть мужа, каялась, что изменяла ему, и была не готова возобновить отношения с Бальзаком.
Кроме того, были и другие препятствия. По законам Российской империи дать разрешение на вступление в брак с иностранным подданным и на вывоз за границу родового состояния мог дать только император. Поэтому лишь после передачи состояния своей единственной дочери Эвелина Ганская могла выйти вторично замуж. Да и родственники покойного Венцеслава Ганского были не в восторге от того, что все его состояние отошло Эвелине, и угрожали ей отнять у нее ее единственную дочь.
«МОЯ ДУША ЛЕТИТ К ВАМ…»
Возлюбленные продолжили «эпистолярный роман», встречаясь лишь тайком.
21 октября 1843 года Бальзак писал из Дрездена графине Эвелине Ганской: «Моя голова подобна пустой тыкве. Мое состояние тревожит меня больше, чем я могу выразить. Если оно не изменится и в Париже, я буду вынужден вернуться. Чувства покинули меня. У меня нет желания жить, у меня нет больше той легчайшей энергии, нет силы ноли… Я не улыбался с тех пор, как уехал от Вас…
Прощайте, дорогая моя звезда, благословенная тысячу раз! Настанет, возможно, момент, когда я смогу донести до Вас мысли, угнетающие меня. Сегодня я способен лишь сказать, что люблю Вас слишком сильно, чтобы оставаться спокойным. После августа и сентября я чувствую, что могу жить только рядом с Вами, Ваше отсутствие — смерть для меня…
Тысячи нежностей Вашим детям, тысячу раз благословляю их; дружеские пожелания Лиретт, а для Вас — все мое сердце, и душа, и разум… Если бы Вы знали, какие чувства переполняют меня, когда я опускаю один из этих конвертов в почтовый ящик. Моя душа летит к Вам вместе с этими листками, я, как умалишенный, разговариваю с ними обо всем на свете. Я думаю, что они, добравшись до Вас, повторят мои слова. Невозможно понять, как эти листки, наполненные мной, через одиннадцать дней окажутся в Ваших руках, в то время как я останусь здесь»…
В 1843 году Оноре де Бальзак и Эвелина Ганская побывали в Петербурге. По этому случаю графиня Мария Дмитриевна Нессельроде писала своему сыну Дмитрию Карловичу Нессельроде: «Бальзак, лучше всех описавший чувства женщин, в настоящее время у нас в городе, удивленный, я думаю, что не ищут знакомства с ним. Никто, насколько, по крайней мере, мне известно, не сделал ни малейшей попытки попасть к нему. В Россию его привлекла одна польская дама, сестра графа Ржевуцкого, которая здесь по судебному делу, а несколько лет тому назад она с этим писателем путешествовала».
Вообще, как отмечают биографы, у Бальзака была утопическая мечта стать влиятельным политическим деятелем при дворе Николая I, раз это ему не удалось во Франции при дворе Луи-Филиппа. Писатель видел перед собой пример католического философа и литератора Жозефа де Местра, который провел в России в качестве сардинского посланника почти полтора десятка лет.
В письме Эвелине Ганской от 1 июля 1843 года Бальзак писал: «Франция мне надоела, я пленен Россией, я влюблен в абсолютную власть и хочу проверить, так ли она хороша, как мне кажется. Де Местр провел много лет в Санкт-Петербурге, быть может, и я останусь там».
АНГЕЛ, ДЕМОН, МЛАДЕНЕЦ
Тем временем Эвелина Ганская, выполняя требования закона, отказалась от своего имения в Верховне в пользу дочери, после чего в марте 1850 года обвенчалась с Бальзаком. Произошло это событие в костеле Святой Варвары в уездном городе Бердичеве. Кстати, здание сохранилось по сей день, в советское время в нем размещалась спортивная школа, ныне костел снова возвращен верующим.
Бальзак писал: «Я женился на единственной женщине, которую любил, которую люблю еще больше, чем прежде, и буду любить до самой смерти. Союз этот, думается мне — награда, ниспосланная мне Богом за многие превратности моей судьбы, за годы труда, за испытанные и преодоленные трудности. У меня не было ни счастливой юности, ни цветущей весны, зато будет самое блистательное лето и самая теплая осень».
Увы, мечта не осуществилась. Врачи поставили писателю диагноз «гипертрофия сердца»… «Я знаю хорошо, слишком хорошо, что господин Бальзак – обречен и что даже при самом лучшем уходе не сможет протянуть долго, – писала Эвелина Ганская своему брату. - Однако мысль, что я могу быть нужной этому великому уму и этому великому благородном сердцу, также является наградой. Я дам ему все счастье, которое он заслуживает, и, делая это, сама буду счастлива. Так часто его предавали: я останусь ему верной наперекор всем и…пусть он умрет с рукой в моей руке и с моим образом в сердце…».
В августе 1850 года писатель ушел в мир иной. Семейный союз продолжался менее полугода. Бальзак сделал жену своей единственной наследницей, но в наследство оставил ей, увы, лишь огромные долги. Чтобы расплатиться с ними, она продала имущество, которое у нее еще оставалось в Российской империи, и окончательно переехала с дочерью и ее мужем в Париж, где взяла под опеку мать Бальзака. Кстати, уже на следующий год она познакомилась с художником Жаном Жигу, их связь продолжалась тридцать лет, вплоть до ее смерти.
После смерти Бальзака об Эвелине ходило немало слухов, причем порой достаточно неприятных. Ее изображали корыстной авантюристкой. Уже в ХХ веке известный французский журналист Пьер Сиприо даже написал книгу про Бальзака, в которой называл Еву Ганскую надменной и практичной, не сумевшей оценить обращенного к ней чувства писателя.
Трудно сказать, мы не знаем, конечно, всех подробностей. Но все-таки сам Бальзак в посвящении к своему роману «Модест Миньон» называл Эвелину «ангелом по чистоте любви, демоном по безмерности фантазии, младенцем по наивности веры, старцем по жизненной опытности, мужчиной по силе ума, женщиной по чуткости сердца...»
