Коллаж Ирины МАКСИМЕНКО
«Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице».
Ильф и Петров. «12 стульев»
Помните фильм «Блеф» с Челентано и Куинном и их грандиозную мистификацию с якобы древними сокровищами, которую они провернули? Кажется, этот сюжет навеяли реальные события…
Во второй половине XIX века начался настоящий бум археологических открытий.
Были раскопаны Троя, Микены, Кносский дворец. Лучшие музеи Европы боролись за обладание бесценными сокровищами античности.
В девятнадцатом веке, благодаря раскопкам русских археологов, на месте древней Ольвии были обнаружены богатейшие погребения и клады. Из небытия возвращались творения античных мастеров: скульптуры, расписные вазы, золотые и серебряные украшения, мраморные плиты с текстами на древнегреческом языке.
Невиданный ажиотаж вокруг древних сокровищ докатился до Одессы, где каждый босяк почувствовал себя потомком Ахилла, который, как оказалось, жил вообще рядом, на острове Змеином. Вскоре все побережье днепровского лимана кишело кладоискателями.
А рынок подделок во второй половине XIX века в районе Херсона и Одессы был столь велик, что мистификаторам приходилось работать буквально на износ.
На подходах к древней Ольвии, в доме крестьянина в деревне Парутино, работала целая мастерская. Каждое изделие готовили к продаже тщательно, подложные кувшины после изготовления разбивали, а затем склеивали, медные и золотые «находки» перед продажей хранили в таких местах, где они покрывались окисью.
Братья Шепсель и Лейба Гохманы в Одессе держали магазин антиквариата и ювелирных изделий, в витринах которого были выставлены ожерелья, перстни, диадемы, серьги. Шепсель Гохман был довольно образованным человеком, неплохо разбирался в предметах старины, и торговля шла.
И хотя Гофман неоднократно был заподозрен в торговле фальшивыми предметами античности, но ни одно обвинение доказано не было. А когда вокруг такой ажиотаж и всяческие подделки раскупаются как горячие пирожки, братья не смогли остаться в стороне.
Шепсель Гохман задумал не просто подделку, а Мону Лизу среди подделок.
Среди реальных археологических находок при раскопках в Ольвии была плита-колонна из белого мрамора, которая была обнаружена в 1822 году и вошла в историю под названием «Декрет Протогена» (ныне находка хранится в Петербурге). Надпись на ней гласила, что ольвийский гражданин Протоген, чтобы защитить город от разорения, преподнес скифскому царю Сайтаферну 900 золотых монет. Нижний кусок плиты, увы, был отбит и при раскопках не найден.
Знания об истории Шепсель Гохман черпал из учебника историка, доктора филологии, профессора, декана историко-филологического факультета Новороссийского Императорского университета (ныне – Одесский национальный университет имени И.И. Мечникова), почетного члена Одесского общества истории и древностей, действительного члена Московского археологического общества, Эрнста Штерна.
В этом учебнике Штерна Гохман и нашел историю про плиту с описанием выкупа Сайтаферна.
Братья Гохманы освоили подделку с мрамором, ведь мраморная плита с древними письменами по цене не уступала золотым монетам. Мраморные плиты позднего периода доставляли в мастерскую братьев, где скульпторы сбивали подлинные древние надписи, а на их месте выбивали новые, которые соответствовали официальной истории Эллады.
В 1893 году Шепсель Гохман преподнес Штерну небольшой осколок древней мраморной плиты. Как по волшебству, этот осколок оказался той нижней частью декрета Протогена, которая была отбита. На осколке обнаружили «недостающие останки» этого декрета. Из них следовало, что в выкуп помимо золота, добавили драгоценную тиару, которую ювелиры Ольвии специально изготовили для грозного Сайтаферна. Имелось и описание тиары.
Штерн безвозмездно пожертвовал осколок музею. И, конечно, упоминания о нем появились в научной литературе.
Париж. В дирекцию Лувра пришел венский маклер Шиманский, который иногда поставлял ценные экспонаты в музеи Вены и Парижа. Шиманский привез предложения от одесских антикваров о продаже свежевырытого Ольвийского клада.
Маклер запросил 200 тысяч франков. Возникает заминка с деньгами: по тем временам это целое состояние и, чтобы Лувр заполучил в свое распоряжение такую сумму, необходимо было одобрение парламента. А он, как назло, ушел на весенние каникулы.
Директор Лувра буквально падает в ноги меценатам и те одалживают нужную сумму. Сделка состоялась.
1 апреля 1896 года Лувр приобрел новый ценный экспонат – золотую тиару царя Сайтаферна, правившего скифскими племенами в третьем веке до нашей эры и получившего ее в дар от жителей Ольвии. (И что дата сделки не насторожила? Ведь День дурака во Франции отмечали уже 4 века…)
Тиара потрясала всех, кто ее видел. Куполообразный шлем из цельной полосы золота, высотой 17,5 см. На нижнем фризе изображены фрагменты из бытовой жизни скифов, на верхнем – сюжеты из гомеровской Илиады. Между ними – изображение олимпийской крепостной стены с надписью на древнегреческом: «Царю великому и непобедимому Сайтаферну. Совет и народ ольвиополитов».
Работа была просто изумительная. Лишь в одном месте виднелась небольшая вмятина, похоже, от удара мечом, но украшение вокруг не пострадали.
Газета Lе Figaro: «Экспертиза, проведенная комиссией при участии господ Рейнака, Мишона, Бенуа и Молимье, подтвердила полное соответствие тиары с короной Сайтаферна, описанной в ольвийском декрете».
Сравнение элементов резьбы происходило по описанию в серьезном археологическом издании. Так совпало, что статья с описанием на древней плите тиары Сайтаферна была размещена в археологическом журнале рядом с выступлением господина Фон Штерна на девятом съезде археологов в Риге. Его доклад назывался «О подделках классической древности на юге России».
Подлинность тиары подтверждали крупнейшие венские и французские археологи.
Восемь лет тиара Сайтаферна была истинным украшением Лувра и самой драгоценной находкой археологии последнего десятилетия. За осмотр короны брали дополнительную плату сверх стоимости общего билета, но очередь все равно выстраивалась.
Так было до тех пор, пока в марте 1903 года монмартрский скульптор, работавший под именем Родольф Элина, не был привлечен к ответственности за подделку картин художника Анри Пийя. И вдруг он заявил судебному следователю, что намерен отомстить «миру художественных экспертов, торговцев и антикваров» и разоблачить все подделки.
Во французской газете Le Matin Элина заявил о том, что он автор тиары и выполнил ее для одного торговца и получил за нее 4500 франков.
23 марта 1903 года «Одесские новости» перепечатали из Le Matin письмо русского ювелира Соломона Лифшица, жившего в Париже, главному редактору газеты. Лившиц, живший прежде в Одессе, решительно оспаривал авторство Элины. Более того, он предал огласке имя главного персонажа этой детективной истории, настоящего автора тиары Сайтаферна. Им, поведал Лифшиц, является никто иной, как одесский золотых дел мастер Израиль Рухомовский, с которым он знаком лично. Вот фрагмент этого письма: «Решаюсь писать вам в целях восстановления истины. Я могу вас уверить, что тиара была сработана моим другом Рухомовским. Мы познакомились в Киеве, затем встретились в Одессе, где я жил в 1895 году и до мая 1896 года. Я часто навещал моего друга и видел много раз, как он работал в своей мастерской над этой пресловутой тиарой, от начала до конца, и не подозревал тогда, что она произведет столько шума. Я очень хорошо помню греческую книгу, украшенную иллюстрациями, с которых были воспроизведены сцены, которые фигурируют на тиаре».
После публикации газетчики разыскали в Одессе Израиля Рухомовского. Поначалу Рухомовский, прекрасный гравер и чеканщик в одном лице, отказывался от причастности к изготовлению короны, потом он согласился приехать в Париж и доказать, что тиару изготовил именно он. Правда, потребовал оплатить дорогу – 1200 франков. Французские газеты, предвкушая сенсацию, оплатили его вояж.
Рухомовский привез с собой в Лувр модели, рисунки, формы тиары. Французским министерством была создана специальная комиссия из видных ученых и известных ювелиров под председательством профессора Шарля Крермон-Гонне.
Рухомовскому не показали тиару и заперли в мастерской, выдав инструменты для чеканки и золотой лист. Не имея под рукой ни чертежей, ни образца, через день ювелир по памяти отчеканил точную копию части тиары, а также назвал состав и формулу металла, из которого она была выполнена.
«Г-нъ Рухомовский значительную часть дня проводит в Лувре, где ведется следствие по поводу тиары. Остальное время Рухомовский проводит в осмотре художественных сокровищ и произведений искусств национального луврского музея. В письмах к родным г. Рухомовский не находит выражений для своего восторга перед тем, что в столице мира и ее художественных галереях открылось глазам талантливого гравера, прозябавшего до сих пор в Одессе» («Одесские новости» от 22 апреля 1903 г.).
В тюрьму за подделку Рухомовский не собирался. Он утверждал, что корону заказал неизвестный господин из Керчи исключительно для подарка. Этот же господин снабдил ювелира материалами и выплатил 1800 рублей за работу. Французская полиция так и не добилась от Рухомовского имени заказчика.
Скандал был еще тот, но помимо неприятностей, он нес сказочные доходы: тиражи газет увеличились втрое, в Лувр повалила публика взглянуть на корону Рухомовского. Американский бизнесмен Барнум предложил ювелиру совершить кругосветное турне с демонстрацией тиары. Он был готов выкупить и у Лувра за 250 000.
Вот что писала петербургская газета «Новое время» 7 мая 1903 года: «О Рухомовском говорит весь Париж, печатают его портреты, его зовут в компаньоны известные купцы, его произведения принимают в Салон и становятся приманкой для толпы, его провозглашают чуть ли не современным Бенвенуто Челлини! Это сказка из «Тысячи и одной ночи». Но мораль ее так не моральна, что может привести в уныние кого угодно. В самом деле, что это такое! Пока человек честно и с любовью трудился, на него никто не обращал внимания. А сделал подделку, и земные блага посыпались на него, как из рога изобилия. Между тем, обрати люди вовремя должное внимание на этого даровитого самоучку, из него вышел бы выдающийся художник. Теперь, боюсь, он не сделает другого шедевра, кроме поддельной тиары Сайтаферна…»
Тиара до сих пор демонстрируется в западном крыле Лувра в отделе прикладного искусства.
26 мая 1903 года в Париже состоялось присуждение наград французской секции декоративных искусств. Граверу Израилю Рухомовскому единогласно была присуждена медаль третьей степени.
На биографии ювелира Израиля Рухомовского вся эта история сказалась очень позитивно. Когда действительно было доказано, что это его работа, ему стали поступать хорошие заказы. Рухомовский устроился работать в реставрационных мастерских при Лувре. Профессор Клермон-Ганно представил его банкиру и филантропу барону Эдмону Ротшильду. Своеобразной проверкой для Рухомовского стал заказ на изготовление пьедестала для древнегреческого флакона. Ротшильд остался доволен работой, и заказы пошли за заказами. Рухомовский в книге воспоминаний «Моя жизнь и моя работа» писал: «Счастье улыбнулось мне. Словом, повезло. Я получил хорошего клиента, а Ротшильд – хорошего мастера. Мы нашли друг друга: он – красивую работу, а я – хороший заработок».
Умер Рухомовский в 1934 году. Чувствуя приближение смерти, он изготовил золотую миниатюру собственного надгробия с надписью: «Всю жизнь я был счастлив. Мир и покой, хлеб и одежда всегда были в моем доме. Я любил свою работу, свою жену и свой дом. Даже после смерти моя душа сохранится в моих творениях, которые я оставил после себя».
Подделка прославила автора и позволила ему остаться в истории.
Гохману после этой истории пришлось поумерить аппетиты и переключиться на продажу подделок из серебра. После революции Шепсель уехал в Вену, где и продолжил свою «научную деятельность».
Директор Лувра под давлением общественности был вынужден покинуть свой пост.
На этом можно было бы закончить историю, но у нее случилось продолжение.
В январе 1971 года американский миллионер Артур Клэр, делающий бизнес на произведениях античности приобрел из рук ювелира из Гибралтара, невероятно, но факт, тиару Сайтаферна. И заплатил недорого – 300 тысяч долларов.
Нью-йоркские эксперты вообще оценили тиару в миллион, поэтому Клэр не сомневался, что заключил выгодную сделку.
Он даже не задался вопросом: «Откуда сокровища?»
Ну, то есть задался, но, похоже, совершенно не был готов какому-либо правдоподобному ответу, точно, как и директор Лувра.
Позже Артур Клэр признался: «Эту вещицу продал мне человек, вряд ли подозревавший каким он обладал сокровищем. По его словам, он вывез тиару из России в 1920 году.
Как она к нему попала, я не знаю. Такие детали меня не интересовали. Я понимал лишь одно – в мои руки попала драгоценная реликвия».
Когда новости о покупке тиары дошла до Парижа, там засмеялись – у нас уже есть одна такая в Лувре. И вокруг тиары Сайтаферна разразился новый скандал.
Оказалось, что настоящая фамилия продавца – Горпищенко, а его отец – ученик ювелира Рухомовского.
На суде Горпищенко откровенно рассказал, что переделывал тиару семьдесят три раза, чтобы довести до совершенства. Так что свои деньги он заработал честно.
На его тиаре дарственная надпись была сделана уже с внутренней стороны, ученик исправил ошибку учителя. Ну а суд, видимо, был так впечатлен подобным усердием, что оправдал мистификацию века.
Люди с легкостью готовы поверить в чудеса, подчас забывая, что чудо может оказаться лишь иллюзией, мистификацией.
По материалам открытых интернет-источников
