Читая воспоминания жительницы деревни Горка Кировского района Ленобласти Т.Н. Гусаровой, мысленно переносишься в далекое время Великой Отечественной войны, которая принесла горе в каждую семью.
Т.Н. Гусарова родилась и выросла в деревне Горка Шумской волости Кировского района Ленинградской области. Когда началась война, в ее семье было пятеро детей возрастом от девяти месяцев до десяти лет. Автору этого письма в то время исполнилось восемь лет.
«Отец ушел на фронт, несмотря на то, что ему давали бронь, – пишет Т.Н. Гусарова. – Перед самой войной он отучился на председателя колхоза. Маме сказал: «Война кончится через два-три месяца, как я будут смотреть людям в глаза, если не пойду воевать». Уходя на фронт, он пришел попрощаться в ясли-садик, где мы находились. Помню, как он раздавал детям галеты – печенье такое. На руках он держал двухлетнего сына (моего брата) и подкидывал его».
Отец погиб в 1941 году на Синявинских высотах. «Когда мы получили похоронку, мама почти ослепла от слез, – читаем дальше. – Как она пришла в себя, не знаю».
В 1942 году их семью эвакуировали в Тихвинский район. Ехали долго, по железной дороге. На каждой остановке пассажирам раздавали манную кашу, за ней ходили родители.
«Однажды мама опоздала на поезд, – вспоминает Т.Н. Гусарова. – Поезд ушел, и мы остались одни. На каждой остановке состав стоял долго, и мама каким-то образом нас догнала. Мы очень образовались. По приезду в Тихвин всех погрузили на подводы, запряженные лошадьми. Привезли в деревню с названием Болото. Стали распределять по домам. Нас никто брать не хотел – семья большая, да еще и с маленькими детьми. В конце концов нас приняла бабушка Маша, наша землячка. Ее с 10-летним сыном и внучкой поселили в небольшую комнату. Ее взрослые дочери – Клавдия, Анна и Зинаида – ушли на фронт. Так мы и прожили, восемь человек, в маленькой комнате два года. Спали на полу. Мама работала в колхозе. Часто болела».
Тогда же Т.Н. Гусарова пошла в первый класс. Школа располагалась в соседней деревне Колбики. Оказалось, что учительницу Екатерину Федоровну тоже эвакуировали из родной для них деревни Горка.
«Писали мы на церковных книгах, используя их как твердую поверхность, – вспоминает автор письма. – Эти книги были такие гладкие, блестящие».
Домой семья вернулась в 1944 году. Отец не успел достроить дом, поэтому жили в кухне. Часть дома колхоз приспособил под ясли, не спрашивая хозяев. Затем там обустроили правление колхоза.
«В то время на нашем доме висел лозунг на красной материи, но что там было написано, не помню, – продолжает пенсионерка. – Когда полотно сняли, из него мама сшила мне сарафан, левая сторона которого была ярче правой. Буквы на сарафане остались видны».
Затем в той части дома устроили зерносклад. У мамы сильно болел желудок, и старшим сестрам приходилось по очереди ходить на работу за маму.
«Однажды в сельсовете раздавали американские подарки, – продолжает автор письма. – Мы пришли, нам выдали узел. Посмотрели дома, и мама заплакала – ни одной детской одежки, только шелковые взрослые платья, шляпы, туфли на высоких каблуках. Все детские вещи уже выбрали раньше нас. Но и на этом спасибо».
В День Победы смешались радость и горе.
«Когда объявили, что война кончилась, мы радовались этой вести и плакали из-за того, что больше никогда не увидим отца. Хорошо помню, как я прибежала к соседям обрадовать их, а они сидят и плачут. Им в этот день пришла похоронка. Глядя на них, я тоже заплакала. Сказала, что и наш папа погиб, но зато теперь никто не погибнет, и другие папы вернутся к своим детям».
Жизнь после войны была тяжелой. За отца выплачивали пенсию в размере 7 рублей. В колхозе платили копейки, в основном расплачивались овощами, иногда зерном.
«У нас был деревянный жернов, мы сами мололи зерно, – пишет Т.Н. Гусарова. – Мама пекла лепешки с лебедой. Хлеба привозили в магазин очень мало. Чтобы купить его, мы с вечера занимали очередь, спали на крыльце магазина. Наша маленькая сестра заболела рахитом и долго не ходила. Лечить нечем. Добрые люди подарили нам козочку. Мы стали лечить сестренку козьим молоком. Чтобы козочку прокормить зимой, носили из леса осиновые, рябиновые и березовые ветки. Сена накосить негде было, так мы серпом среди кустов в лесу косили траву».
Запомнились автору письма и крайне неприятные случаи из того времени.
«Однажды мы с сестрой несли на носилках сухую траву из леса. Дорога шла через поле, где росла кукуруза. Вдруг видим – нам навстречу идет бригадир. Он ногой сбил сено с носилок и приказал нести его на ферму. Сестра убежала, а я села на это сено и так до вечера сидела в надежде, что бригадир уйдет. А он и не думал уходить. Тогда я предложила ему взять у нас дома маленькую бутылку водки. Он разрешил мне отнести сено домой. Вечером пришел за водкой, а я показала ему фигуру из трех пальцев. После этого случая он стал нам мстить. Лошадку, чтобы привезти дров, не давал – мы после школы возили их из леса на санках. Сестер, которые приходили на смену за маму, ставил на самую тяжелую работу».
Все в семье спали на соломенных матрацах. Однажды автор письма пошла к гумну (место, где молотили зерно), чтобы набить матрац соломой.
«Вдруг, откуда ни возьмись, идет хозяин колхоза, – вспоминает пенсионерка. – Схватил он меня за шиворот и потащил в правление вместе с матрацом. Вызвали маму, выписали штраф. Потом долго мы спали на полу без соломы. Вот так с нами обращались».
Со временем молодежь стала уезжать в город. Сначала уехала старшая сестра, потом другая. Брат с другом Сашкой в 14 лет убежали босиком, поступили в ремесленное училище, получили специальность, работали на стройке. Справку с разрешением выпускнику деревенской школы поступить в вуз колхоз выдавал только детям начальников.
«Жить нам стало легче, когда я пошла работать, – продолжает Т.Н. Гусарова. – В 1955 году я окончила киношколу. Вышла замуж. Мы достроили наш дом. До сих пор в нем живу».
«Мы выжили, как бы нам ни было трудно и тяжело – так тяжело, что сердце замирает от боли и обиды. Мама наша была тихой, доброй, ни с кем не ругалась. Никогда ничего ни у кого не просила. Став вдовой в 34 года, оставшись с пятью детьми, не пала духом. Всю себя отдала нам. Вырастила нас людьми. Научила работать. Безмерное ей спасибо. Больше нечего сказать. Это письмо – крик моей души, боль, от которой еще и сейчас разрывается сердце».
Эти строки невозможно было читать без волнения, и мы говорим безмерное спасибо всем ветеранам, детям войны, труженикам тыла – людям, которые подарили нам право на мирную и счастливую жизнь.
Михаил КОЗЛОВ
02 июля
«Боль, от которой и сейчас разрывается сердце»
Читая воспоминания жительницы деревни Горка Кировского района Ленобласти Т.Н. Гусаровой, мысленно переносишься в далекое время Великой Отечественной войны, которая принесла горе в каждую семью.
Т.Н. Гусарова родилась и выросла в деревне Горка Шумской волости Кировского района Ленинградской области. Когда началась война, в ее семье было пятеро детей возрастом от девяти месяцев до десяти лет. Автору этого письма в то время исполнилось восемь лет.
«Отец ушел на фронт, несмотря на то, что ему давали бронь, – пишет Т.Н. Гусарова. – Перед самой войной он отучился на председателя колхоза. Маме сказал: «Война кончится через два-три месяца, как я будут смотреть людям в глаза, если не пойду воевать». Уходя на фронт, он пришел попрощаться в ясли-садик, где мы находились. Помню, как он раздавал детям галеты – печенье такое. На руках он держал двухлетнего сына (моего брата) и подкидывал его».
Отец погиб в 1941 году на Синявинских высотах. «Когда мы получили похоронку, мама почти ослепла от слез, – читаем дальше. – Как она пришла в себя, не знаю».
В 1942 году их семью эвакуировали в Тихвинский район. Ехали долго, по железной дороге. На каждой остановке пассажирам раздавали манную кашу, за ней ходили родители.
«Однажды мама опоздала на поезд, – вспоминает Т.Н. Гусарова. – Поезд ушел, и мы остались одни. На каждой остановке состав стоял долго, и мама каким-то образом нас догнала. Мы очень образовались. По приезду в Тихвин всех погрузили на подводы, запряженные лошадьми. Привезли в деревню с названием Болото. Стали распределять по домам. Нас никто брать не хотел – семья большая, да еще и с маленькими детьми. В конце концов нас приняла бабушка Маша, наша землячка. Ее с 10-летним сыном и внучкой поселили в небольшую комнату. Ее взрослые дочери – Клавдия, Анна и Зинаида – ушли на фронт. Так мы и прожили, восемь человек, в маленькой комнате два года. Спали на полу. Мама работала в колхозе. Часто болела».
Тогда же Т.Н. Гусарова пошла в первый класс. Школа располагалась в соседней деревне Колбики. Оказалось, что учительницу Екатерину Федоровну тоже эвакуировали из родной для них деревни Горка.
«Писали мы на церковных книгах, используя их как твердую поверхность, – вспоминает автор письма. – Эти книги были такие гладкие, блестящие».
Домой семья вернулась в 1944 году. Отец не успел достроить дом, поэтому жили в кухне. Часть дома колхоз приспособил под ясли, не спрашивая хозяев. Затем там обустроили правление колхоза.
«В то время на нашем доме висел лозунг на красной материи, но что там было написано, не помню, – продолжает пенсионерка. – Когда полотно сняли, из него мама сшила мне сарафан, левая сторона которого была ярче правой. Буквы на сарафане остались видны».
Затем в той части дома устроили зерносклад. У мамы сильно болел желудок, и старшим сестрам приходилось по очереди ходить на работу за маму.
«Однажды в сельсовете раздавали американские подарки, – продолжает автор письма. – Мы пришли, нам выдали узел. Посмотрели дома, и мама заплакала – ни одной детской одежки, только шелковые взрослые платья, шляпы, туфли на высоких каблуках. Все детские вещи уже выбрали раньше нас. Но и на этом спасибо».
В День Победы смешались радость и горе.
«Когда объявили, что война кончилась, мы радовались этой вести и плакали из-за того, что больше никогда не увидим отца. Хорошо помню, как я прибежала к соседям обрадовать их, а они сидят и плачут. Им в этот день пришла похоронка. Глядя на них, я тоже заплакала. Сказала, что и наш папа погиб, но зато теперь никто не погибнет, и другие папы вернутся к своим детям».
Жизнь после войны была тяжелой. За отца выплачивали пенсию в размере 7 рублей. В колхозе платили копейки, в основном расплачивались овощами, иногда зерном.
«У нас был деревянный жернов, мы сами мололи зерно, – пишет Т.Н. Гусарова. – Мама пекла лепешки с лебедой. Хлеба привозили в магазин очень мало. Чтобы купить его, мы с вечера занимали очередь, спали на крыльце магазина. Наша маленькая сестра заболела рахитом и долго не ходила. Лечить нечем. Добрые люди подарили нам козочку. Мы стали лечить сестренку козьим молоком. Чтобы козочку прокормить зимой, носили из леса осиновые, рябиновые и березовые ветки. Сена накосить негде было, так мы серпом среди кустов в лесу косили траву».
Запомнились автору письма и крайне неприятные случаи из того времени.
«Однажды мы с сестрой несли на носилках сухую траву из леса. Дорога шла через поле, где росла кукуруза. Вдруг видим – нам навстречу идет бригадир. Он ногой сбил сено с носилок и приказал нести его на ферму. Сестра убежала, а я села на это сено и так до вечера сидела в надежде, что бригадир уйдет. А он и не думал уходить. Тогда я предложила ему взять у нас дома маленькую бутылку водки. Он разрешил мне отнести сено домой. Вечером пришел за водкой, а я показала ему фигуру из трех пальцев. После этого случая он стал нам мстить. Лошадку, чтобы привезти дров, не давал – мы после школы возили их из леса на санках. Сестер, которые приходили на смену за маму, ставил на самую тяжелую работу».
Все в семье спали на соломенных матрацах. Однажды автор письма пошла к гумну (место, где молотили зерно), чтобы набить матрац соломой.
«Вдруг, откуда ни возьмись, идет хозяин колхоза, – вспоминает пенсионерка. – Схватил он меня за шиворот и потащил в правление вместе с матрацом. Вызвали маму, выписали штраф. Потом долго мы спали на полу без соломы. Вот так с нами обращались».
Со временем молодежь стала уезжать в город. Сначала уехала старшая сестра, потом другая. Брат с другом Сашкой в 14 лет убежали босиком, поступили в ремесленное училище, получили специальность, работали на стройке. Справку с разрешением выпускнику деревенской школы поступить в вуз колхоз выдавал только детям начальников.
«Жить нам стало легче, когда я пошла работать, – продолжает Т.Н. Гусарова. – В 1955 году я окончила киношколу. Вышла замуж. Мы достроили наш дом. До сих пор в нем живу».
«Мы выжили, как бы нам ни было трудно и тяжело – так тяжело, что сердце замирает от боли и обиды. Мама наша была тихой, доброй, ни с кем не ругалась. Никогда ничего ни у кого не просила. Став вдовой в 34 года, оставшись с пятью детьми, не пала духом. Всю себя отдала нам. Вырастила нас людьми. Научила работать. Безмерное ей спасибо. Больше нечего сказать. Это письмо – крик моей души, боль, от которой еще и сейчас разрывается сердце».
Эти строки невозможно было читать без волнения, и мы говорим безмерное спасибо всем ветеранам, детям войны, труженикам тыла – людям, которые подарили нам право на мирную и счастливую жизнь.
Михаил КОЗЛОВ
Комментарии
0
