Встреча Нового года – это всегда подведение итогов года уходящего и попытка заглянуть в год грядущий: что он нам несет, чем порадует?.. «Суд над старым годом» — так называлась поэма, созданная поэтом Велимиром Хлебниковым и прочитанная им в канун нового, 1913-го года. Уходивший год казался многим современникам совершенно катастрофическим. Самое известное событие памятно и сегодня: в апреле 1912 года потерпел крушение знаменитый «Титаник». Общество ловило любые намеки, прислушивалось к всевозможным гадалкам и прорицателям. Тем более, что, кроме гибели «Титаника», были и другие тревожные предзнаменования будущего...
СЛЕПОЙ СЛУЧАЙ ИЛИ КОСМИЧЕСКИЙ ЗАКОН?
В июне 1912 года на Аляске совершенно внезапно пробудился вулкан Новарупты: это стало самым крупным извержением XX века. Столб пепла поднялся на двадцать километров, а звук проснувшегося вулкана был слышен более чем за тысячу километров. Целый год после извержения частицы пепла летали в атмосфере, во многих регионах планеты лето в тот год было намного холоднее обычного (хотя, как ни странно, Петербург в то лето охватила «африканская жара», о чем немало говорилось в тогдашних газетах).
В августе на побережье Южно-Китайского моря обрушился один из самых смертоносных тайфунов в истории. Он принес ураганный ветер и обильные дожди. Сообщалось о сильных наводнениях вдоль рек в провинции Чжэцзян, в результате которых погибло не менее пятидесяти тысяч человек. Историки считают, что Китайский тайфун стал одной из самых смертоносных природных стихий за всю историю метеорологических наблюдений.
И, наконец, прозвучало предзнаменование Первой мировой войны. В начале декабря 1912 года рейхсканцлер Германской империи Теобальд фон Бетман-Гольвег, выступая в Рейхстаге, заявил, что Германия вступит в войну на стороне Австро-Венгрии, если та подвергнется нападению, которое будет угрожать ее существованию...
Российской империи 1912-й год не принес особенных тревог. В стране пышно и торжественно отметили столетие победы над Наполеоном. Российские спортсмены приняли участие в Летних Олимпийских играх в Стокгольме. Правда, золотых медалей завоевать не удалось, но представительство России было весьма представительным... Общество «отдыхало» после бурлящих лет Первой русской революции, наслаждалось спокойствием и благополучием.
Правда, спокойствие это было весьма относительным: 17 апреля 1912 года случился знаменитый Ленский расстрел, когда во время забастовки на золотых приисках на реке Лене правительственные войска открыли огонь по рабочим. «Так было и так будет впредь» — заявил тогда с трибуны Государственной Думы министр внутренних дел Александр Макаров... И, наконец, 5 мая 1912 года в Петербурге вышел первый номер большевистской газеты «Правда». (Событие, на которое тогда мало кто обратил внимание. Однако потом именно эта дата отмечалась многие годы как День печати...)
В Петербурге в 1912 году случились события, давшие повод конспирологическим теориям. 17 апреля жители Петербурга стали свидетелями солнечного затмения, вызвавшего большой переполох. И если горожане прекрасно понимали, что никакой опасности им не грозит, то в провинции многие с ужасом ждали светопреставления – «затмения земли». Когда солнце постепенно меркло, какой-то субъект кричал, в ужасе бегая по Невскому проспекту: «Господа! Россия кончается!».
Как писала одна из столичных газет, «много за границей и у нас писали об этом затмении, но никто не объяснил: слепой ли случай, или космический закон скрыт в тех страшных несчастьях на земле, которые обрушились столь неожиданно ко дню солнечного затмения»...
Неудивительно, что стоявший на пороге 1913-й был описан поэтом Велимиром Хлебниковым довольно двусмысленно. Старика (уходящий год) судят невесть за что: его вина, собственно, только в том, что он стар и по законам природы должен уступить место новорожденному.
«Год пришелец! Не порочим // Мы тебя словес речьбой, // Так зачем пришел, как отчим, // И грозишь творить разбой?».
Российская империя готовилась в 1913 году отметить 300-летие дома Романовых, потому юнец мал, но горделив и воинственен. «Позабыв игру и песенки, // Взмахом крыл поставив лесенки, // Улетает в небеса // Года старого краса. // Мы крылом гробницу движем. // Старый дедушка малинов // И следит, в гробу недвижим, // Стрелку страшных властелинов».
Юнец без колебаний отметает все стариковские заслуги. Но, согласно суеверной традиции, он 13-й гость в застолье, то есть таит злые чары и коварные подвохи. Ему, тринадцатому, удастся в будущем обвести даже саму Барышню-Смерть. «Новый год, смеясь, я встречу, // Встречу хладен и спокоен. // Так готов рассеять сечу // Каждый умный светлый воин».
«ПОЩЕЧИНА» И МАНИФЕСТ
Поэма Велимира Хлебникова была преподнесена хозяйке дома с посвящением: «Стихи написаны Марье Михайловне Кузьминой». И этому была весьма веская причина. Чтобы объяснить ее, потребуется дать небольшое пояснение.
Марья Михайловна Кузьмина была матерью Леонида Леонидовича Кузьмина — художника, живописца, скульптора, одного из участников русского футуристического движения. Кузьмин дружил с Владимиром Маяковским, они вместе подавали документы в Московское училище живописи, ваяния и зодчества и в Императорскую академию художеств в Петербурге. В первое не приняли Кузьмина, а во второе не поступил Маяковский. О результатах московских экзаменов они сообщили друзьям телеграммой «Большой поступил, маленький — нет».
В 1911 году Леонид Кузьмин переехал в Петербург и поступил вольнослушателем на скульптурное отделение в Императорскую академию художеств. Летом следующего года он познакомил Владимира Маяковского со своим старшим братом Георгием Кузьминым и его другом музыкантом Сергеем Долинским. Маяковский уговорил их издать общее «детище» — сборник под названием «Пощечина общественному вкусу». В нем были опубликованы стихи поэтов-футуристов — Велимира Хлебникова, Владимира Маяковского (дебют), Давида Бурлюка, Алексея Крученых, Бенедикта Лившица.
Накануне выхода сборника был издан одноименный футуристический манифест. В нем отрицались все прежние эстетические ценности и в нарочито эпатажной форме заявлялось о разрыве с существующей литературной традицией.
Именно в знак благодарности семье Кузьминых за издание сборника и манифеста Велимир Хлебников и посвятил матери Леонида и Георгия поэму «Суд над старым годом». Произведение он прочитал в московской квартире Кузьминых в ночь с 31 декабря 1912 года на 1 января 1913 года...
ПРЕДСКАЗАТЕЛИ И ПРОРИЦАТЕЛИ
Кстати, Велимир Хлебников был не единственным, кто с тревогой встречал наступление нового года, заключавшего в себе цифру «тринадцать». Боязнь этой цифры существовала всегда. Согласно Библии, Иуда, предавший Христа, сидел за столом тринадцатым. В христианских апокрифах есть сведения о том, что Сатана был «тринадцатым ангелом божьим».
В современном мире (чаще это встречается на Западе) можно найти отели без квартиры № 13 или этажа № 13, самолеты и театры без рядов и мест с таким номером. А на домах указатели нумерации заменяют вместо «13» на «12+1».
...В 1913-м году природных бедствий и техногенных катастроф, подобных тем, что случилось городом ранее, не было. Но пугающих прогнозов хватало. Альберт Нобель, профессор сейсмологии Филадельфийского университета, к прорицателям не относился. Его расчеты строились на научных данных. В 1913 году в газетах появились сообщения, что он знает страшную тайну будущего: будто бы в 1972 году Европа погибнет в результате страшных вулканических извержений кратеров, считающихся заглохшими.
Как предвещал Нобель, целый ряд землетрясений превратят наш материк в бесформенную массу, которая покроется водами океана. По мнению ученого, эта катастрофа назревала в течение двухсот лет, и когда она в конце концов произойдет, течение Гольфстрима изменит свое направление и будет обогревать лишь то, что останется от России.
«Народы Старого Света, напрягающие все свои силы на разные изобретения для подчинения себе стихий, и не подозревают, что им уже недолго осталось жить, так как дни их сочтены», — комментировала газета «Вечернее время» нобелевские пророчества. Приятно все-таки сознавать, что великий ученый ошибся…
А в Петербурге в 1913 году произошла довольно странная вещь: в конце сентября Нева внезапно обмелела. «Явление, которое вчера наблюдалось на Неве, не припомнят старожилы, — замечал на следующий день столичный репортер. – На протяжении нескольких десятилетий не было ничего подобного». Утром петербуржцы могли наблюдать Неву в совершенно необычном виде: в ней почти не было воды.
Но самое главное – 1913-й год был последним мирным годом в России, Европе и Азии перед Первой мировой войной, перевернувшей все и вся на континенте. И люди как будто бы предчувствовали наступление катастрофы, поэтому стремились успеть сделать как можно больше. Потому что потом такой возможности уже могло не быть.
В Петербурге немалой популярностью пользовалась известная хиромантка и оккультистка из Парижа мадам де Тэб. Ее девиз гласил: «Я не ввожу в обман, а предостерегаю». Как только в 1913 году вспыхнула война на Балканах, мадам де Тэб стала предвидеть, что она перейдет во всеобщий пожар, который охватит всю Европу.
«Весь цивилизованный мир будет встревожен, — предсказывала она. – Произойдет крушение всего старого. Все закипит, разгорится. Германия поставит все на карту. Она затронет всех! Война будет для нее фатальна. Наши дети будут свидетелями крупных событий. Они будут присутствовать при обновлении всего мира, контуры которого уже обрисовываются и станут вполне ясными уже в марте 1914 года». Таким образом, госпожа де Тэб только на четыре месяца ошиблась с датой начала роковых событий – все началось не в марте, а в июле 1914 года.
МАГИЧЕСКАЯ «ТРИНАДЦАТЬ»
Культурная жизнь 1913-го года оказалась на редкость насыщенной: в этом году вышел роман Пруста «По направлению к Свану», состоялась скандальная премьера «Весны священной» Стравинского, Малевич написал первую версию «Черного квадрата», а в Нью-Йорке состоялась знаменитая «Арсенальная выставка», на которой прогремел Пикассо и европейские абстракционисты.
Современный германский художественный критик, публицист и писатель Флориан Иллиес посвятил 1913-му году свою книгу «Лето целого века». В своей работе ему удалось уловить и передать особый дух 1913 года — немыслимой доселе свободы (творческой, духовной, сексуальной), невиданных творческих экспериментов, новаторства во многих областях культуры, науки и техники. И одновременно предчувствия надвигающейся беды, которое охватило многих в тот год: от драматурга Артура Шницлера и психоаналитика Зигмунда Фрейда до австрийского композитора Арнольда Шенберга, испытывавшего особый ужас перед числом «тринадцать».
Его считали «разрушителем классического звукового мира». Критики называли его музыку «бредовыми и бессвязными фантазиями», «свистопляской косоглазых демонов», «кормлением животных в зоопарке», сравнивали с «кошкой, гуляющей по клавиатуре»... В декабре 1912 года (и не случайно ли именно тогда?!) Шенберг посетил Петербург, выступил перед публикой как дирижер симфонической поэмы собственного сочинения «Пеллеас и Мелизанда».
Арнольд Шенберг родился 13-го числа и всю жизнь считал это дурным предзнаменованием. Он обрел зависимость от бесконечного подсчета тактов в собственных сочинениях. Каждый 13-й (и кратный) такт он считал для себя «неудачным». В последней опере «Моисей и Аарон» он изменил имя на «Арон», избегая 13 букв в названии. Он смертельно боялся того дня, когда ему исполнится 76, потому что в сумме эти цифры составляют пресловутое число «13»...
Что же, остается только порадоваться: будущий год не содержит этого пресловутого числа, которое почему-то многих пугает. Хотя некоторые, наоборот, считают его счастливым, «числом удачи».
