Когда Сергей Довлатов проходил срочную службу в армии, он влюбился по фотографии. Будущему писателю был тогда двадцать один год. Судьба занесла его в Коми АССР: он служил в воинской части, охранявшей уголовников в местном исправительно-трудовом учреждении.
«ЕСЛИ Б ВЫ ЗНАЛИ, КАК ВЫ МНЕ НУЖНЫ»...
Именно тогда в его жизни произошли события, в немалой степени повлиявшие на его литературную биографию. По воспоминаниям Иосифа Бродского, Довлатов вернулся из армии «как Толстой из Крыма, со свитком рассказов и некоторой ошеломленностью во взгляде». Свои «лагерные» впечатления он впоследствии описал в повести «Зона», которая, как и большинство произведений писателя, имеет автобиографическую основу. Как признавался потом сам писатель, именно с «Зоны» «началось мое злополучное писательство»...
Видимо, как отмечает директор Национального музея Республики Коми Светлана Бандура, записывание сюжетов солдатской повседневности, сочинение стихов и ежедневные письма спасли Довлатова, искавшего спасения от безумия окружавшей его действительности.
Переписывался Довлатов с девушкой из Сыктывкара Светланой Меньшиковой. Все началось с фотографии, которую Довлатов случайно увидел в выпуске газеты «Молодежь Севера» от 10 августа 1962 года. На ней была изображена красавица-спортсменка. В подписи указывалось: «Закончилось первенство республики по легкой атлетике. Отлично выступила студентка пединститута Светлана Меньшикова. Она стала чемпионкой в беге на 100 и 200 метров. Молодец, Света!».
Светлана Меньшикова была студенткой Коми пединститута, участвовала и занимала призовые места в городской смешанной легкоатлетической эстафете на приз газет «Красное знамя» и «Молодежь Севера».
Вот как выглядело первое письмо Довлатова к девушке, отправленное в сентябре 1962 года: «Дорогая Светлана! Пожалуйста, не удивляйтесь тому, что к Вам обращается с письмом совершенно незнакомый человек и потрудитесь прочитать его до конца. У меня есть к Вам дело, чрезвычайно важное для меня, а, может быть, и для Вас тоже. К сожалению, я вынужден посылать письмо наугад, т.к. вашего адреса не знаю и надеюсь только на то, что Вы в ин-те (институте. – Ред.) человек известный и Вас легко разыщут. Если это письмо дойдет до Вас, очень прошу настойчиво ответить и тогда я уже подробнее объясню Вам, в чем дело. С.Довлатов».
Так начался этот роман в письмах. «...Очень волнуюсь, вдруг придет ответ на мое первое письмо и там будет написано, чтоб я прекратил к Вам приставать. Я тогда немедленно застрелюсь, и Вы в этом будете повинны... Еще раз повторяю свою просьбу относительно фотографии. Жду письма. Крепко жму Вашу лапу. Сергей», — писал Довлатов Светлане в сентябре 1962 года, в своем третьем письме.
В следующем письме Довлатов снова просил Светлану, чтобы она прислала ему свою фотокарточку, «а то хрупкую газетную вырезку я уже почти насквозь проглядел. Ну что Вам стоит? Пришлете? Ну вот и умница. Вам, наверное, все это еще кажется странным. Но Вы привыкнете, только, пожалуйста, не запрещайте писать Вам...». Завершалось письмо словами: «Вот видите, Светлана, не сплю и все время про Вас думаю. Если б Вы знали, как Вы мне нужны»...
«ВСЕ ВРЕМЯ ДУМАЮ О ТЕБЕ»
Трудно сказать, была ли готова девушка к такому потоку чувств, который обрушил на нее совершенно незнакомый человек. И тем более – в переписке. Роман был почти односторонним, поскольку Светлана отвечала очень коротко и достаточно сдержанно. Недаром Довлатов в одном из своих писем Светлане сетовал: «получил от тебя два письмеца, коротких, как гастрономические чеки».
Возможно, Светлана была так лаконична еще и потому, что была воспитана своими родителями в строгости, особенных вольностей ей не позволяли. Отец занимал ответственную должность: был секретарем по кадрам в обкоме. Родители были в курсе переписки Светланы с незнакомым военнослужащим, приняли ее с трудом, хотя в письмах Довлатов благодарил маму Светланы за том, что она посоветовала ей ответить на его письма.
Собственно говоря, Светлана вовсе не была обязана отвечать на письма незнакомца-солдата. Тем не менее, Довлатов получил ответ. «Я был уже совершенно уверен, Светлана, что не дождусь от Вас письма, и вдруг оно является, длиннющее, доброе, приветливое. Если бы Вы только знали, как это важно для меня», — писал Довлатов Светлане все в том же сентябре 1962 года.
И продолжал ей отправлять все новые послания, делясь сокровенными мыслями. Рассказывал о своем любимом писателе Эрнесте Хемингуэе, о ленинградских друзьях, о спортсменах и начинающих поэтах, делился размышлениями о себе, рассуждал о любви и человеческих взаимоотношениях, мечтал о будущем. Даже вопрос об отношении к Сталину мелькнул в одном из писем.
Свои письма Довлатов иногда сопровождал шаржами на себя или Светлану. Пытаясь добиться очередного ответа, блистал самоиронией... «На кого я похож, я затрудняюсь сказать. Мама говорила, что на старую негритянку. Одна девушка утверждала, что я похож на разбитую параличом гориллу, которую не выгоняют из зоопарка из жалости»...
Первые письма начинались с обращения по имени и на Вы, а потом будущий писатель перешел к ласковым эпитетам: «Лялька», «Ляленька», «тоненькая», «маленькая», «светленький мой». О своей переписке Довлатов рассказывал родителям. В письмах отцу он называл Сыктывкар «Лялькин город».
Довлатов был несказанно рад, когда Светлана делилась с ним подробностями своей жизни. «Мне очень нравится, Светлана, что ты пишешь мне обо всех своих делах, мне это совсем не скучно и очень интересно. Мне и про лягух интересно и про преподавателя по хим. технологии, похожего на перепуганного зайчишку», — отвечал Довлатов в декабре 1962 года. И всякий раз признавался: «Все время думаю о тебе», «тебя люблю настолько, что даже самому немного противно».
Однажды он даже посвятил девушке лирические стихи, добавив: «Отныне я в каждом письме буду посылать тебе по два стихотворения, если ты только согласишься честно писать, что тебе нравится, а что нет».
«Я всю жизнь больше верил в любовь, чем в дружбу. Мне любовь казалась более бескорыстной, более стойкой. Мне кажется, что женщина может быть более чуткой, более самоотверженной, чем товарищ», — писал он в одном из писем Светлане.
Это были удивительные отношения – на расстоянии, без возможности увидеть друг друга воочию. Долгое время оба представляли друг друга исключительно по фотографиям.
Довлатов не переставал мечтать... «Ляленька, ты знаешь, когда-нибудь мы будем справлять новый год вместе, — писал он в новогодние дни 1963 года. – Ты будешь меня тянуть за рукав и говорить: «Ну, Сережа, ну пожалуйста, больше не пей». А я буду тебя слушаться, и даже, возможно, станцую с тобой один танец, только медленный, чтоб я успевал соображать, когда надо переставлять ноги. А потом я тебя поцелую, а, может, и нет, в зависимости от того, как сложатся наши отношения, а потом мы придем домой и съедим много котлет, т.к. я всегда прихожу домой голодный»...
«Дорогая Ляленька, у меня все по-прежнему. Сегодня, между прочим, мне тебя показывали во сне. Так что я теперь знаю, какая ты есть. Вчера мы с тобой говорили по телефону. С тех пор никаких особо ярких событий не было, и писать мне не о чем. Будь умницей», — наставлял Довлатов Светлану в январе 1963 года.
«МНЕ ТВОЕ СЧАСТЬЕ ДОРОЖЕ СВОЕГО»
Будущий писатель строил планы. В одном из февральских писем 1963-го года он выражал надежду, что ближайшим летом Светлана вместе с ним приедет в Ленинград. «Тебе должна понравиться моя мама, — отмечал Довлатов. – Она очень смешно надо мной посмеивается, над моими скромными способностями. Вы должны поладить, и это будет для нее большущая радость».
В апреле 1963 года Довлатов признавался Светлане: «Я очень люблю тебя и, мне кажется, что я мог бы умереть для тебя, Светлана. Ты только не смейся, родная. Я хочу, что бы, маленькая и хрупкая, верила моим рукам и если я когда-нибудь обману тебя, то сам перестану верить себе и не стану больше ничего добиваться в жизни. Веришь ли ты, что мне твое счастье дороже своего?»...
Они даже встретились вживую. На первую встречу к Сергею Довлатову девушка прихватила с собой подругу, чтоб не случилось никаких неожиданностей. Довлатов, невероятно радостный, встретил их на перроне. Светлана чувствовала, что ему хочется близких отношений, но дала твердо понять, что не готова к ним. Довлатов не стал настаивать, увел ее к костру и до утра пел песни под гитару. Светлане казалось, что он разочарован встречей и вся история закончилась там, у костра. Однако письма стали приходить еще чаще...
Еще одна встреча состоялась, когда она была на практике в Ухте, совсем недалеко от места службы Довлатова. Получив увольнительную, он тотчас примчался к ней, они весь день бродили по улицам, а вечером попросили у сторожа пустить их в здание автовокзала. Там кутались под шинелью и вели долгие разговоры.
В письме от 12 мая 1963 года Довлатов признавался: «Ты мне, Меньшикова, спасла жизнь. И это не громкие слова, а самая простая правда. Этого я тебе никогда не забуду. И обещаю тебе жить так, чтоб ты была счастливой. На это письмо ты не отвечай, т.к. я уже уеду к тому времени, а я, когда приеду в Л-д, сразу же тебе напишу».
Увы, это письмо оказалось последним. Их отношения сошли на нет из-за нелепого случая. На институтском вечере она танцевала с офицером, который потом проводил ее до дома. Он служил в одной части с Довлатовым. Увидев у него фотографию Светланы, решил прихвастнуть перед солдатом своей якобы победой. Довлатов был сражен, а Светлана не сочла нужным оправдываться...
После того, как в мае 1963 года Довлатова перевели служить в Ленинградскую область, переписка прекратилась.
«ВАС СУДЬБА НЕ РАЗВЕДЕТ...»
Отец Довлатова, театральный режиссер, педагог и драматург Донат Мечик, очень серьезно относился к переписке сына. В одном из писем Сергею в армию, в марте 1963 года, он обстоятельно рассуждал (с оговоркой «прости, если я бестактно навязал свои советы») о будущей профессии Светланы, о том, где ей лучше дальше получать образование, считал, что ей надо перевестись в ленинградский вуз.
«Я почему-то не сомневаюсь, что Вас судьба не разведет, что Вы будете вместе, — писал Донат Исаакович. – А вместе легче достигать цели. Девушка она еще юная и успеет получить вторую профессию, но уже в Ленинграде... Если я не ошибаюсь, Светлана должна закончить институт на будущий год. К тому времени не только определятся, но я полагаю и оформятся Ваши отношения. У тебя останется последний год военной службы. Все можно будет решить».
Увы, ожидания отца не оправдались: судьба навсегда развела Донатова со Светланой Меньшиковой. Но писателю довелось встретиться с Лялькой как минимум еще один раз – уже в Ленинграде. Подруга Светланы переписывалась с другом Довлатова, и тот пригласил девушек посмотреть город на Неве. Друг привел их в гости к Сергею. Довлатов познакомил девушек с мамой и со своей второй женой. И попросил у Светланы прощения за то, что они так и не смогли быть вместе...
Светлана Меншикова после окончания института стала учительницей. Работала поначалу в сельской школе в селе Палевицы. Потом трудилась в Республиканской заочной средней школе при Министерстве просвещения Коми АССР. На пенсии работала лаборантом на кафедре биологии в пединституте. Ее не стало летом нынешнего года.
О том, что Сергей Довлатов стал известным писателем, Меньшикова узнала «из телевизора» уже в 1980-е годы...
Сегодня письма Довлатова, в свое время предназначенные только одному человеку, Ляльке, стали достоянием широкой публики. Они изданы отдельной книгой, которая называется «Лялькин город» (в ней собраны и фотографии Светланы Меньшиковой), на их основе созданы театральные спектакли.
Трудно сказать, был бы рад сам Сергей Донатович подобной огласке. Возможно, он был бы не против, поскольку уже тогда, в армии, начал ощущать себя писателем. И почти каждое его письмо к Светлане – своего рода законченное литературное произведение, практически готовое к публикации. А любой крупный писатель – фигура публичная, и его личная переписка впоследствии неизбежно становится частью литературного наследия. Так что в этом смысле Сергей Довлатов – вовсе не исключение.
