«…Не могу не удостоверить Ваше высочество, что ничто не может быть для меня приятнее, как услышать ваше объяснение в любви ко мне. Со своей стороны уверяю ваше высочество совершенно в тех же чувствах: что при первом сердечно желаемом, с Божией помощью, счастливом личном свидании представляю себе повторить лично, оставаясь, между тем, светлейший герцог, Вашего высочества покорнейшею услужницею». Это строки из ответа племянницы Петра I, будущей императрицы Анны Иоанновны, своему жениху герцогу Курляндскому. Вывод напрашивается сам собой: герцог признался Анне в любви, даже никогда не видев ее…
«НЕ ДАВАЙ МЕНЯ, ДЯДЮШКА, В ЧУЖУЮ ЗЕМЛЮ БУСУРМАНСКУЮ…»
Ничего удивительного для тех времен, что брачный союз был, скорее, политическим и династическим. Государь Петр Алексеевич хотел использовать этот брак для закрепления позиций России в герцогстве, чей владетель был вассалом Речи Посполитой.
Фридрих Вильгельм после смерти своего отца, герцога Курляндии Фридриха Казимира Кеттлера, в возрасте семи лет был провозглашен новым герцогом Курляндскским и Земгальским. Однако до совершеннолетия Фридриха Вильгельма герцогством управляли его мать и дядя, который находился в Данциге.
События развивались следующим образом. В ходе Северной войны в 1701 году шведские войска оккупировали соседнюю с Курляндией Земгалию. Фридрих Вильгельм вместе с матерью бежал из Курляндии к своему дяде, курфюрсту Бранденбургскому Фридриху, который позже был коронован как первый король Пруссии. Фридрих Вильгельм провел в Пруссии восемь лет и только в 1709 году, после победы России над Швецией под Полтавой, вернулся из изгнания на родину.
В Речи Посполитой периодически возникали идеи о ликвидации герцогства и разделе его территории на воеводства. Дядя герцога Фридриха-Вильгельма, прусский король Фридрих-Вильгельм I тоже выжидал момент, чтобы присоединить герцогство к своим владениям.
После поражения шведов русские войска заняли Курляндию. Тогда же при встрече с прусским королем русский царь договорился о женитьбе 18-летнего племянника короля, герцога Курляндского Фридриха Вильгельма, на одной из своих племянниц, дочерей Ивана V. Выбор пал на Анну.
Она была четвертой дочерью царя Ивана V, брата и соправителя царя Петра I, и царицы Прасковьи Федоровны. Жило семейство в Москве, и только в 1708 году Петр Алексеевич решил «выписать» родственников в Петербург. Вместе с царицей Прасковьей туда прибыли и племянницы Петра царевны Екатерина, Анна и Прасковья. Правда, семейство находилось в новой столице недолго. Началось новое наступление шведов, и все срочно вернулись в Москву, где было безопаснее. Окончательно семья Прасковья Федоровны переселилась в Петербург уже после Полтавской виктории…
Жених, герцог Курляндский Фридрих Вильгельм, прибыл в Петербург в 1710 году и проводил время в бесконечных застольях с царем и его приближенными. Как отмечает историк Евгений Анисимов, один из лучших знатоков петровской эпохи, о чувствах Анны к жениху никто не спрашивал: царь-дядя с матушкой порешили выдать замуж, вот и все. Недаром в Петербурге распевали: «Не давай меня, дядюшка, царь-государь Петр Алексеевич, в чужую землю нехристианскую, бусурманскую, выдавай меня, царь-государь, за своего генерала, князь-боярина…».
В ответ на официальное предложение брака Анна писала своему жениху: «Из любезнейшего письма Вашего высочества, отправленного 11-го июля, я с особенным удовольствием узнала об имеющемся быть, по воле Всевышняго и их царских величеств моих милостивейших родственников, браке нашем». Иными словами, брак был уже делом решенным.
КАРЛИЦЫ ИЗ ПИРОГА
Историк и писатель, специалист по XVIII веку Нина Соротокина отмечала в книге «Русские принцессы»: «Герцог в сопровождении фельдмаршала Шереметьева прибыл в Петербург в августе 1710 года и был принят царем в буквальном смысле слова с распростертыми объятиями. Царская семья уже считала его родственником. Приезд его отмечался очень широко — знай наших! Петр не поскупился, в сентябре в честь приезда герцога были произведены флотские маневры. Пирам, балам, пикникам и всевозможным празднествам не было конца. И все время пили. Петр и сам любил это занятие, но себя держал. Зато придворные его должны были написаться до скотского состояния. Бахуса надо было уважать!..».
Юного герцога ублажали как только могли. «Я и сам в сентябре 1710 года однажды видел, как, желая доставить удовольствие… герцогу Курляндскому, весь флот провел настоящую морскую баталию, только стреляли холостыми зарядами, - сообщал автор «Точного известия о… крепости и городе Санкт-Петербург, о крепостце Кроншлот и их окрестностях». – Его величество пустил несколько бомб с бомбардирских кораблей, а в заключение два брандера были принесены в жертву Вулкану. На кораблях флота находились, помимо… герцога Курляндского, весь двор, дамы, голландские министры и все посланники. Эта морская баталия продолжалась несколько часов».
Сохранилось подробное и предельно точное описание церемоний и торжеств, сопровождавших бракосочетание герцога Курляндского и Анны Иоанновны. Подобной торжественной церемонии доселе не видали берега Невы!
31 октября 1710 года в девять часов утра государь Петр, исполняя обязанности обер-маршала, в сопровождении свиты на шлюпках отправился во дворец вдовствующей царицы Прасковьи Федоровны. Царь был облачен в алый кафтан с собольими отворотами, грудь его украшал орден Андрея Первозванного на голубой ленте. На голове напудренный парик, в руках большой маршальский жезл, у которого на пестрых лентах висела кисть, украшенная золотом и серебром.
Государя встретила хозяйка дворца Прасковья Федоровна. Невесту сопровождали сестры, статс-дамы и фрейлины. После присущих встрече церемоний все направились к шлюпкам, в которых дамы разместились в соответствии с их статусом. Оттуда проследовали во дворец Меншикова, который находился на противоположном берегу Невы, на Васильевском острове.
У дворца рота преображенцев под звуки музыки отдала честь прибывшим. Венчал молодых архимандрит Феодосий Яновский. Обряд происходил в полотняной походной церкви, размещенной в самом дворце. Жениху сущность обряда объяснили по-латыни. Во время венчания над невестой корону держал Меншиков, над женихом - сам царь.
А дальше обед. Каждое заздравное питье сопровождалось залпом из сорока одной пушки. Веселились до трех часов ночи, после чего Прасковья Федоровна отвела Анну в спальню. Позднее государь привел туда герцога Фридриха.
«Свадьбу праздновали два дня, - отмечает историк Марьяна Скуратовская. - На второй день все шло своим чередом, но Петр приготовил для гостей диковинку. На столах стояли два огромных пирога. До времени к ним никто не прикасался. Когда все напились и наелись, государь собственноручно вскрыл пироги, и, к изумлению всех присутствующих, из них выскочили две разряженные карлицы. Восторги, смех! Карлицы с самым серьезным видом раскланялись и прямо на столе исполнили в честь новобрачных менуэт. Можно себе представить, в каком состоянии находились Анна и юный Фридрих. Вечером под руководством Петра на Неве был сооружен великолепный фейерверк с аллегорическими фигурами. После окончания действа молодые уехали в собственный дом».
КУРЛЯНДИЯ ОСТАЛАСЬ РОССИЙСКОЙ
Через три дня курляндский пастор благословил новый брак, а в воскресенье герцог устроил ответный пир. Но на этом дело не кончилось. Петр придумал новую забаву вполне в духе времени. Он устроил потешную свадьбу карлика с карлицей. Известно даже имя жениха — Еким Волков.
На свадьбу со всей округи и из Москвы везли, собрали 72 карлов и карлиц. Скоморошья свадьба в мельчайших подробностях при общем хохоте повторяла обряд Анны и Фридриха. Венчание в церкви по православному обычаю, сам Петр держал над невестой-карлицей венец, потом на шлюпках все отправились во дворец Меншикова и в тех же залах сели за обеденные столы.
Присутствовало все царское семейство, свита и многочисленные гости. Историк Михаил Семевский цитировал немецкого гостя: «Трудно представить себе, какие тут были прыжки, кривляния и гримасы! Все гости, в особенности же царь, были в восторге, не могли навеселиться, и смотря на коверкание и ужимки 72 уродцев, хохотали до упаду. У иного были коротенькие ножки и высокий горб, у другого большое брюхо, у третьего ноги кривые и вывернутые, как у барсуковой собаки, или огромная голова. Или кривой рот и длинные уши, или маленькие глазки и расплывшееся от жира лицо! Постель новобрачных была устроена в опочивальне его царского величества. Государь, кажется, до конца хотел проследить все явления интересного зрелища»…
О семейной жизни герцога и Анны практически ничего не известно. Да и прожили они вместе совсем мало. Спустя два месяца после празднеств, 8 января 1711 года, герцогская чета отправилась в Курляндию - в Митаву. Но доехала она только до первой почтовой станции – Дудергофа. Там Фридрих Вильгельм, утомленный непрерывными петербургскими возлияниями, внезапно умер. Юная герцогиня, ставшая вдовой на третьем месяце своего супружества, вернулась в Петербург к матери.
Неожиданная смерть герцога вынудила Петра I изменить планы в отношении Курляндии. Он решил отправить молодую вдову в Митаву и защитить ее права, оговоренные в брачном контракте с покойным герцогом. Одновременно важно было пресечь все попытки жившего в Гданьске герцога Фердинанда, дяди покойного Фридриха-Вильгельма, за спиной которого стояла Пруссия, вернуться в Митаву.
Чтобы требования России выглядели убедительно для курляндского дворянства, без восторга встретившего Анну, в Курляндии располагались русские войска под командованием князя Голицына, которому и было поручено водворить в Митаву царскую племянницу. И в дальнейшем, русские войска, размещенные неподалеку, в Лифляндии, были могучим орудием удержания фактического русского господства над Курляндией. В сентябре 1712 года Петр предписал Бестужеву-Рюмину взыскать с курляндского дворянства деньги на содержание герцогини Анны с помощью присланных из Риги драгун.
Герцогине Анне в Курляндии было очень неуютно. Она писала оттуда жалостливые письма, умоляла разрешить ей вернуться. Неудивительно, что у нее начался роман с Бестужевым, который был старше её почти на тридцать лет. Когда Прасковья Фёдоровна узнала про эту связь, она тут же потребовала вернуть Бестужева. Ситуацию спасла жена Петра I - царица Екатерина, однако даже ей не удалось наладить добрые отношения между матерью и дочерью…
«ЗНАЕМ ДОБРОТУ ЕЕ СЕРДЦА»
В 1726 году Анна едва не вышла замуж за внебрачного сына польского короля и саксонского курфюрста Августа Сильного - графа Морица Саксонского. Тот вознамерился добиться титула герцога Курляндского и лично явился к Анне с предложением руки и сердца. Граф понравился молодой вдове, и она дала своё согласие на брак. Курляндские дворяне уже выбрали графа новым герцогом, а герцога Фердинанда, который продолжал находиться в Данциге и не показывался в Курляндии, лишили трона.
Авантюра Морица Саксонского весьма обеспокоила правителей России, Пруссии и Австрии. Избрание сына польского короля герцогом нарушало баланс интересов в прибалтийском регионе. В Курляндию со специальным поручением от императрицы Екатерины прибыл князь Александр Меншиков, объяснивший Анне положение вещей. Тогда она помчалась в Петербург, искать защиты у «матушки-заступницы» государыни императрицы Екатерины Алексеевны. Но императрица не могла помочь Анне: интересы Российской империи были превыше всего.
Анна вернулась в Россию в 1730 году - после того, как страной после смерти Петра Алексеевича правила сначала его супруга Екатерина, а потом его внук Петр II. Ее «призвали» участники Верховного тайного совета, который в конце 1720-х годов фактически держал в своих руках власть в стране.
Считается, что имя новой государыни назвал князь Дмитрий Голицын, добавив при этом: «Она ещё в брачном возрасте и в состоянии произвести потомство, она рождена среди нас и от русской матери, в старой хорошей семье, мы знаем доброту её сердца и прочие её прекрасные достоинства, и по этим причинам я считаю её самой достойной, чтобы править нами».
Оговаривалось, что полномочия Анны Иоанновны будут ограничены в пользу аристократов — «верховников». Еще будучи в Митаве, она подписал «Кондиции», которые существенно ограничивали ее власть. Однако надежды «верховников» не оправдались: Анна Иоанновна оказалась весьма властной. Прибыл в Москву, она в Кремлевском дворце на глазах присутствующих собственноручно порвала («изодрала») «Кондиции» и стала царствовать самодержавно.
