День Рождества Христова в давние времена был особым праздником. Практически единственный день в году, когда правители государств, как бы их не называли – короли, императоры, президенты и так далее – предавались тихим семейным радостям. Как и самый скромный гражданин или подданный, они любовались и наслаждались весельем своих детей и внуков… И вместе с тем радовались возможности совершать поистине царские подарки.
ПИР В БРАТСТВЕ ЧЕРНОГОЛОВЫХ
В XVII веке царь Алексей Михайлович, прозванный Тишайшим, рано утром в Рождественский сочельник совершал «тайный выход» в тюрьмы и богадельни, где из собственных рук раздавал милостыню, дабы у всех был праздник. А его сын, государь Петр Алексеевич, положил традицию украшать зимние города еловыми деревцами.
Петр в указе писал: «По улицам, у нарочитых домов, пред воротами поставить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевелевых против образцов, каковы сделаны на Гостином Дворе». А «людям скудным» предлагалось «каждому, хотя по древцу или ветве, на вороты или над храминою своей поставить, а стоять тому украшению января в первый день». Как и многое в Россию, Петр привез этот обычай из Европы.
Датский посланник Юст Юль сообщал о Петре I: «Обыкновенно от Рождества и до Крещения Царь со знатнейшими своими сановниками разъезжает по Москве и славит у важнейших лиц, т.е. поет различные песни сначала духовные, а потом шутовские и застольные. В каждом доме, где собрание славит, Царь и все лица его свиты получают подарки. Пока продолжается слава, сколько ни хлопочи, никак не добьешься свидания ни с Царем, ни с кем-либо из сановников. Они не любят, чтоб к ним в это время приходили иностранцы»…
В 1711 году царь отмечал Рождество в Ревеле (ныне Таллин) – через год после того, как этот город был отбит русской армией у шведов. Капитуляция города имела огромное значение и завершила присоединение балтийских провинций шведского королевства к России, ознаменовав тем самым окончание боевых действий в Прибалтике. Новые владения на берегу Балтики Петр посетил только в декабре 1711 года, когда улеглась свирепствовавшая в городе чума.
Местные бюргеры воспользовались случаем, чтобы продемонстрировать свои верноподданнические чувства, ведь при взятии Ревеля русское командование заключило с местным дворянством и бюргерством «аккордные пункты» и капитуляции, в которых оговаривалось сохранение их «древних» прав и привилегий. Однако в 1711 году Петр еще не подтвердил эти документы, и ревельская знать старалась еще сильнее выразить свою преданность российскому престолу.
Для въезда русского царя в Ревеле были сооружены две триумфальные арки - перед Ратушей и Вышгородским замком. Царь с супругою остановились в доме Антона Шлиппенбаха — бывшего шведского генерала, попавшего в плен под Полтавой и перешедшего на службу России. Проинспектировав войска, крепость и порт, Петр затем посетил пир в Братстве Черноголовых (так называлось сообщество иноземных купцов и судовладельцев). Там, по легенде, произошел анекдотический случай: распорядитель увидел в своем бокале дохлую мышь, но решив не «терять лица» перед царем, выпил вино как ни в чем не бывало.
В память о визите царя «черноголовые» заказали серебряную копию бокала, из которого пил русский государь. В завершение встречи Петр вместе с «черноголовыми» торжественно вынес рождественскую елку на Большой рынок Ратушной площади…
Через несколько дней, оставив по себе среди ревельцев добрую память и множество легенд, Петр отбыл на берега Невы. Радушный рождественский прием жителей, по всей видимости, не последнюю роль в том, что в 1712 году он подтвердил привилегии дворянства и бюргеров…
ВИОЛОНЧЕЛЬ ДЛЯ МЛАДШЕНЬКОГО
В конце XVIII века, при императоре Павле Петровиче, празднование Рождества превратилось в семейный праздник. Павел был образцовым семьянином, а его семейство сделалось примером для последующих поколений Романовых.
Что же касается традиции Рождественской елки (это уже потом, в советское время, а если быть еще точнее - в середине 1930-х годов, запрещенная прежде Рождественская елка превратилась в Новогоднюю), то она возникла в царствование Николая I, причем стараниями его супруги Александры Федоровны. «Елочные» приготовления напоминали ей родную Пруссию.
Праздник Рождественской елки устраивали каждый год после Всенощного бдения - в Ротонде или в Концертном зале Зимнего дворца. По традиции, в восемь часов вечера Александра Федоровна звонила в колокольчик, двери открывались, и дети вбегали в зал. Каждому ребенку царского круга предназначалась своя елка, под которой были его подарки.
12-летний Константин Николаевич записал в своем дневнике 24 декабря 1840 года: «Я с ужасною радостью встал, потому что сегодня будет елка! И за уроками, и вне уроков я только о том и думал... В 8 мы пошли к Мама. Она пошла окончательно распорядиться с подарками. Мы ждем в Помпеянской комнате. От нетерпения у нас почти конвульсии, как вдруг динг, динг, динг! Колокольчик зазвонил, и мы бежим каждый к своему столу. Ах, какие миленькие подарки я получил!».
Конечно, родители старались исполнить самые заветные желания детей. Самый младший в семье Михаил Николаевич мечтал научиться играть на виолончели, и в один из Рождественских праздников он получил в подарок этот долгожданный инструмент…
Примечательно, что для родителей царские дети сами приобретали рождественские подарки - на свои карманные деньги. Описывая праздник в декабре 1837 года, дочь Николая I Ольга Николаевна упоминала: «У нас была зажжена по обыкновению елка в Малом зале, где мы одаривали друг друга мелочами, купленными на наши карманные деньги».
ЕЛКИ НА ТРИ ДНЯ
В первое Рождество после свадьбы великого князя Александра Александровича, будущего императора Александра III, в Аничковом была устроена елка для бедных детей. Перед уходом каждый ребенок получил подарок - полушубок, обувь, теплую одежду, белье или платье. Кроме того, каждой семье в виде подарка полагалась сажень дров. После этого Рождественские праздники для бедных детей стали ежегодными, местом их проведения до декабря 1880 года был дворцовый манеж.
Александр III был привязан к Гатчинскому дворцу, именно там царская семья праздновала Рождество. После полудня во дворце наступало всеобщее затишье. Слуги стояли возле окон, ожидая появления первой звезды. В шесть часов начинали звонить колокола Гатчинской дворцовой церкви, созывая к вечерне.
«После службы устраивался семейный обед, - вспоминала великая княгиня Ольга Александровна. - Все мы, даже Ники, которому тогда уже перевалило за двадцать, ждали лишь одного: когда же уберут никому не нужный десерт, а родители встанут из-за стола и отправятся в банкетный зал. Но и дети, и все остальные должны были ждать, пока Император не позвонит в колокольчик. И тут, забыв про этикет и всякую чинность, все бросались к дверям банкетного зала. Двери распахивались настежь, и мы оказывались в «волшебном царстве”».
Три дня спустя елки нужно было убирать, и царские дети занимались этим сами. В банкетный зал приходили слуги вместе со своими семьями, а дети, вооруженные ножницами, взбирались на стремянки и снимали с елей все до последнего украшения. Все украшения раздавались слугам…
Очень сердечно встречала Рождество семья последнего российского императора Николая II. В декабре 1895 года государь впервые встречал Рождество в Зимнем дворце мужем и отцом. Он записал в дневнике 24 декабря: «…Пошли ко всенощной и затем была общая Елка в Белой комнате… Получил массу подарков от дорогой Мама и от всех заграничных родственников».
На следующий день: «В 3 ч. поехали в придворный манеж на Елку Конвоя и Сводного батальона. Как всегда были песни, пляски и балалайки. После чаю зажгли маленькую елку для дочки и рядом другую для всех женщин, Алике и детской».
Англичанка Маргарет Эггер, няня царских детей, впервые наблюдала русское Рождество в декабре 1900 году. В том году рождественские праздники проводились в Александровском дворце Царского Села. По ее словам, во дворце установили восемь елок, в их украшении принимала участие сама императрица. Кроме этого, Александра Федоровна выбирала подарки для всего окружения императорской семьи, от офицеров охраны до лакеев с истопниками. Для царских дочерей и их няни установили отдельную елку. Под елкой установили музыкальную шкатулку, она наигрывала «Ах, мой милый Августин, Августин…».
СИГАРЫ И ДУХИ
А как отмечали Рождественские праздники правители других стран? Как сообщалось в рождественском бесплатном приложении к «Петербургской газете», вышедшем 25 декабря 1908 года (оно называлось «Наше время»), из всех государей с самым большим увлечением чествовал этот день английский король. Да и во всей Англии к этому празднику готовились целыми месяцами.
В этот день королевская семья собиралась не в парадном Букингемском дворце, а в скромном Седрингеме, где король Эдуард VII так долго жил помещиком и где он до сих пор разводит быков и овец.
Традицией было посылать своим друзьям рождественские почтовые открытки. Английская королева делала заказ художникам, король держится того же обычая, но его рождественские карточки носили более серьезный характер. На них обычно изображалось какое-нибудь историческое событие. Например, коронование английских особ в средние века.
Утром, в дни великого праздника, Эдуард VII осматривал бесчисленные подарки, присланные его бесчисленными родственниками и друзьями и разложенные на всех свободных столах. Одно из самых видных мест, по традиции, занимал подарок королевы – это было всегда произведение ее рук: альбом фотографий, акварель, рисунок или вышивка. Король, наоборот, делал королеве на Рождество всегда один и тот же неизменный подарок: ящичек ее любимых духов, а также очень ценную золотую вещь или изделие из дорогого меха.
Все знали пристрастие короля Эдуарда VII к табаку, поэтому в день Рождества он находил немало приятных для себя подарков в курительной комнате. Там с утра были расставлены ящики сигар, сотни пачек папирос, а также такое количество табака в пачках, которого хватило бы для набивки трубок целому полку на год… И, наконец, главным блюдом при английском дворе на Рождественском обеде был большой лебедь - весом не менее 25 фунтов.
СЛАДОСТИ ОТ СУЛТАНА
Что касается правившего в ту же пору германского императора Вильгельма II, то он в преддверии Рождества инкогнито сам ходил по магазинам, останавливался перед витринами, разглядывая дорогие игрушки и изящные безделушки.
По этому поводу был даже такой анекдот. Однажды под Рождество германский император в сопровождении своего адъютанта зашел в магазин игрушек и спросил, какие есть новинки. Приказчики расставляли перед ним механические железнодорожные поезда, электрические локомотивы, оловянных солдатиков… Все было тщетно: ничто не приходилось по вкусу высочайшему покупателю.
Наконец, он спросил у продавца: «А флот? Что у вас есть по этой части?». Оторопевший приказчик попросил пояснить, о чем конкретно идет речь, на что император воскликнул: «Ну да, флот, игрушки, которые пристрастили бы юных германцев к морю. Вот чего я у вас не вижу!». И ушел, так ничего и не купив.
На следующее утро владелец магазина получил по почте в конверте лист бумаги, на котором карандашом наскоро был нарисован разборный миноносец. Вскоре эта игрушка, придуманная императором, была произведена, запущена в продажу и стала пользоваться огромной популярностью.
Согласно трогательному обычаю, в ночь под Рождество после церковной службы в капелле вся семья императора собиралась в самом большом зале, где горел яркий огонь в камине и стояло несколько елок с зажженными свечами и фонарями. У каждого - императора, императрицы, принцев и принцесс - была своя елка, и ее высота была соразмерна росту владельца. Возле каждой елки – стол с подарками…
После этого сугубо семейного торжества двери зала раскрывали, и ее наполняли толпы слуг, которые также получали рождественские подарки. И чтобы никто не был забыт, император на утро шел вдоль парка Сан-Суси, набив свои карманы мелкими монетами. Эти деньги он раздавал всем встречным…
«В Америке, как известно, Рождество тоже справляется очень торжественно, - сообщалось в приложении к «Петербургской газете». - Президент Рузвельт далеко не раб традиций. Он радостно встречает праздник среди своей семьи, но всегда там, где ему вздумается: то в роскошных залах Белого Дома, то на берегу моря, в своей вилле Остер-Бей, то в охотничьем домике в горах Виргинии, где госпожа Рузвельт, отбросив все предрассудки, сама жарит индейку, присланную президенту кем-нибудь из его приятелей-фермеров».
Даже турецкий султан-мусульманин праздновал главное торжество христианского мира. Накануне Рождества каждый из дружественных ему государей и даже их министров получал по почте изящный розового дерева ящичек, богато отделанный и довольно больших размеров. В нем были восхитительные восточные сладости, приготовленные лучшими султанскими кондитерами.
