«СЧИТАТЬ ЗЛОСТНЫМИ ДЕЗЕРТИРАМИ»
Начинался приказ с того, что «части Красной Армии, громадное их большинство, их командиры и комиссары ведут себя безупречно, мужественно, а порой – прямо героически. Даже те части нашей армии, которые случайно оторвались от армии и попали в окружение, сохраняют дух стойкости и мужества, не сдаются в плен, стараются нанести врагу побольше вреда и выходят из окружения. Известно, что отдельные части нашей армии, попав в окружение врага, используют все возможности для того, чтобы нанести врагу поражение и вырваться из окружения».
Далее приводились примеры героического поведения военачальников, а затем указывалось: «Но мы не можем скрыть и того, что за последнее время имели место несколько позорных фактов сдачи в плен врагу. Отдельные генералы подали плохой пример нашим войскам». Персонально были названы трое попавших в плен: командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, командовавший 12-й армией генерал-лейтенант Понеделин и командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов. Все они были обвинены в трусости, предательстве, измене.
«Следует отметить, что при всех указанных выше фактах сдачи в плен врагу члены Военных Советов армий, командиры, политработники, особоотдельщики, находившиеся в окружении, – говорилось далее в приказе, – проявили недопустимую растерянность, позорную трусость и не попытались даже помешать перетрусившим Качаловым, Понеделиным, Кирилловым и другим сдаться в плен врагу».
И наконец: «Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава». Если начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен – «уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи»…
Историки не перестают спорить вокруг сути и последствий этого приказа. Одни говорят: учитывая тяжелейшую обстановку на фронте, потери огромных территорий, приказ был оправдан. Он помог слабым духом осознать всю меру ответственности за судьбу страны, что лежала на плечах каждого солдата. Другие возражают: в то время когда люди ждали убедительного объяснения причин, почему легендарная и несокрушимая Красная армия отступает, руководство страны переложило проблемы с больной головы на здоровую, нашло козла отпущения.
«Надо было срочно развеять в массах нежелательные и опасные сомнения, – отмечает публицист Лев Сидоровский. – За дело взялся сам Сталин с присущей ему жестокостью и бесцеремонностью. Первыми «козлами отпущения» стали девять руководителей Западного фронта, которые, по постановлению Государственного комитета обороны, были арестованы и преданы суду военного трибунала. Их били, пытали, вынудили «признаться» в организации военного заговора против Сталина. Последний сразу же подписал приговор об их казни, сказав при этом своему бессменному секретарю Поскрёбышеву: «Передай Ульриху (председателю Военной коллегии Верховного суда СССР – Л.С.) – пусть выбросит весь этот хлам о «заговоре»«. И запретил принимать какие-либо апелляции… За первой расправой последовали другие. В чем только ни обвиняли фронтовых командиров! И опять вышла неувязка: многих из них принимали в Кремле, хвалили за безупречную службу, назначили на высокие должности…
«Мудрый вождь» все это прекрасно понимал. Надо было обнаружить массового врага, развернуть крупномасштабную кампанию – такую, чтобы в нее включились миллионы. «Выход» был найден. Ровно через месяц после ареста командующего Западным фронтом Дмитрия Павлова и работников его штаба от имени Ставки был издан приказ № 270, написанный под диктовку Сталина».
ОКРУЖЕНЦЫ И ПЛЕННЫЕ – ВНЕ ЗАКОНА
Иными словами, виновные в поражении советских войск, в отступлении их на многие сотни километров были найдены и публично названы: это были окруженцы и попавшие в плен! Они объявлялись изменниками Родины и подлежали суровому наказанию.
Да, действительно, за годы войны в фашистском плену побывало чуть более четырех миллионов советских бойцов, большая часть из них оказалась там летом и осенью 1941 года. Причем дезертирство и массовая сдача в плен в первые месяцы войны превратились в проблему огромного масштаба. Причины тут были самого разного порядка, но огульно обвинять всех попавших (или даже сдавшихся в плен) в предательстве – совершенно несправедливо.
Многие, пережившие раскулачивание и репрессии, просто не хотели воевать за режим, который растоптал их человеческое достоинство. Именно его они видели предателем народных интересов, а потому считали себя свободными от каких-либо обязательств по отношению к нему. Тем более что первые недели войны власть в Москве выглядела растерянной и подавленной, а власти на местах зачастую откровенно спасались бегством, что явно не прибавляло желания их защищать.
Многие наивно поверили нацистской пропаганде, вещавшей, что «победоносный вермахт» приходит в СССР как освободитель от большевизма. Считанные дни потребовались для того, чтобы убедиться, что это совершенно не так, что гитлеровских идеологов интересует только захват территории, порабощение и истребление населения. И для многих из тех, кто выбрал плен вместо смерти, прозрение оказалось страшным.
Но роковой поступок уже был совершен, пути назад зачастую уже не было. Бежать было некуда: население Прибалтики, Западной Украины в большинстве своем тогда не испытывало никаких симпатий к представителям Красной армии, и ждать какой-либо поддержки от них не приходилось. А если кто и готов был оказать помощь, то был запуган до смерти: на кону была не только собственная судьба, но и жизнь детей и близких…
«Конечно, на фронте и тогда, и позже не обходилось без предательства. Были и рядовые, и командиры, которые проявляли трусость и малодушие, спасая собственную шкуру, становились перебежчиками, пособниками врага,– отмечает Лев Сидоровский.– Но беда в том, что приказ № 270 огульно, без разбирательства и учета конкретных условий обвинял каждого, кто попал в руки врага, в тягчайшем преступлении перед Родиной. Приговор был один – расстрел на месте без суда и следствия. Таким образом, бесчеловечный приказ по своей сути благословлял произвол, причем – в сложной и неопределенной фронтовой обстановке, и это в то время, когда дорог был каждый воин, каждый штык. Все окруженцы и пленные становились вне закона. Позор темным пятном ложился также на их родных и близких».
Вскоре после объявления приказа № 270 Глава политуправления Красной Армии Лев Мехлис издал директиву, в которой говорилось: «Каждый, кто попал в плен, – изменник Родины». И добавлялось: «Лучше покончить жизнь самоубийством, чем попасть живым в руки врага».
«РОДИНА ОТ ВАС ОТКАЗАЛАСЬ»
Историк Леонид Максименков замечает: появлению приказа предшествовало известие о том, что в плен к немцам попал сын Сталина. В сообщении берлинского радио значилось: Яков Джугашвили был захвачен в плен к востоку от Витебска соединением бронетанковых войск под командованием генерала Шмидта, после установления личности и перевода в штаб сын Сталина якобы заявил, что он «понял бессмысленность сопротивления германским войскам и поэтому сам перешел на сторону немцев». После того, как немцы стали сбрасывать с самолетов листовки с фотографией пленного Якова (на обороте напечатан бланк «пропуска» для перехода на сторону вермахта), никаких сомнений не оставалось: в плен действительно попал сын вождя…
Увы, плен стал трагической судьбой сотен тысяч бойцов Великой Отечественной войны в первые ее месяцы. Однако страшным было еще и то, что военнопленных поставили в один ряд с предателями. В прежних войнах, которые вела наша страна, подобного не было. Плен был бедой, даже позором, но не был равнозначен предательству. Так было и во время русско-японской войны, и в ходе Первой мировой войны: пленные предателями не считались. Теперь ситуация изменилась.
«Немецкая пропаганда очень активно использовала этот факт, – отмечает историк Борис Хавкин. – Советским военнопленным – это зафиксировано в массе немецких пропагандистских материалов – просто говорили, что Сталин и родина от вас отказались, вы изменники, вы предатели и вас ждет расстрел, поэтому давайте, служите нам в качестве вспомогательных бойцов».
Нацистская пропаганда муссировали слова, которые приписывали то Молотову, то Сталину: мол, «у нас нет военнопленных, а есть дезертиры из Красной армии». Или в такой версии: «У нас нет военнопленных. У нас есть только предатели».
«Очень много, кстати, бывших военнопленных, в особенности, в конце войны вступали в «хильсвиллиге», то есть вот так называемые вспомогательные части при вермахте, – указывает Борис Хавкин. – Или же вот отправляйтесь в лагеря, где вас все равно ждет неминуемая смерть… В одном только Сталинградском котле, кроме немецких, румынских, итальянских и прочих частей, было пленено порядка 50 тысяч советских «хильсвиллиге», то есть солдат вспомогательных частей».
В 1960-е годы, на излете хрущевской оттепели, появился кинофильм «Чистое небо» Григория Чухрая. Один из его героев, Евгений Урбанский, говорит: «Разве я виноват, что я попал в плен, разве виноват, что бежал, и меня поймали, и собаки драли мое мясо, разве я виноват в этом?». А когда пытается вновь вступить в ряды коммунистической партии, ему отказывают и говорят: «А неизвестно, что ты там делал, в плену. А почему ты остался жив?».
Константин Симонов в своем бессмертном романе «Живые и мертвые» не побоялся ввести такой эпизод, как краткое пребывание главного героя, политрука Синцова, в плену, во время прорыва немцев под Москвой. Оттуда ему удалось бежать и добраться до своих. Однако в экранизации романа историю с пленом вырезали: по всей видимости, по цензурным соображениям…
В ПЛЕНУ ВЕЛИ СЕБЯ ДОСТОЙНО
Что же касается трех советских военачальников, упомянутых в приказе № 270, якобы вставших на путь предательства, то они вовсе не были изменниками. Хотя против них и были возбуждены уголовные дела по обвинению их в измене Родине. Судьи Военной коллегии Верховного Суда СССР заочно приговорили каждого к расстрелу. Пострадали жены и совершеннолетние дети Понеделина и Кириллова.
Командующий 28-й армией Западного фронта генерал-лейтенант Владимир Качалов не сдался в плен, а 4 августа 1941 года погиб в бою под Рославлем. В декабре 1953 года заочно осужденный к расстрелу Качалов был реабилитирован. В мае 1965-го его посмертно наградили орденом Отечественной войны I степени, а спустя два года на окраине села Старинки, где в неравном бою погибли командарм и его однополчане, установили обелиск…
А вот Павел Понеделин и Николай Кириллов, действительно, оказались в плену. Но Родине они не изменили, вели себя мужественно и с достоинством, на все предложения нацистов и русских коллаборационистов о сотрудничестве ответили категорическим отказом. После освобождения из плена американцы предлагали Понеделину службу в армии США, но тот отказался. Оба – Кириллов и Понеделин – вернулись на родину. Затем их арестовали, в 1950 году вновь приговорили к расстрелу. Приговор немедленно привели в исполнение.
«…Почему лишь очень немногие люди в России знают о том, – замечает Лев Сидоровский, – как приказ Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии № 270, который бесчеловечно приравнял всех советских военнопленных к изменникам Родины, оклеветал в том числе и трех генералов, истинных патриотов Отечества, ставших жертвами грубого сталинского произвола».
Сергей ЕВГЕНЬЕВ
Специально для «Вестей»
