Мало кто из разведчиков-нелегалов мог сравниться с Вильямом Фишером по количеству наград: орден Ленина, три ордена Красного знамени, «Красная звезда», орден Отечественной войны I степени… Во время Великой Отечественной войны Фишер готовил радистов для партизанских отрядов и разведывательных групп, засылаемых в оккупированные Германией страны. В этот период он работал и подружился с Рудольфом Абелем, именем и биографией которого он воспользовался уже много позднее, на судебном процессе, когда из-за предательства оказался в руках американских спецслужб.
ПОД ПСЕВДОНИМОМ «МАРК»
Вильям Фишер был личностью весьма примечательной. Родители назвали его в честь Шекспира. Родился он в Британии в семье марксистов-политэмигрантов, высланных из России в 1901 году за революционную деятельность. Отец, Генрих Матвеевич Фишер, уроженец Ярославской губернии, был из семьи российских немцев, был знаком с Лениным и Кржижановским. Мать, акушерка по профессии, была уроженкой Саратова, также участвовала в революционном движении…
В системе внешней разведки Фишер начал работать еще до войны. Именно тогда он подружился с таким же, как он, простым «опером», уроженцем Риги, сыном трубочиста и домохозяйки, в прошлом революционным матросом, радистом и шифровальщиком. Звали его Рудольфом Ивановичем Абелем. Со временем они стали настолько закадычными друзьями, что друзья даже в шутку называли их «Фишерабелем» или «Абельфишером».
В 1938 году, когда репрессии коснулись и органов внешней разведке, Фишер был уволен. Но когда началась война, он снова понадобился. Фишер и Абель были зачислены в подразделение, занимавшееся организацией боевых разведывательно-диверсионных групп, нелегальных резидентур и партизанских отрядов в тылу врага. Фишер возглавил отделение радиосвязи Отдельной мотострелковой бригады особого назначения.
После окончания войны было принято решение направить Фишера на нелегальную работу в США, в частности, для получения информации от источников, работающих на ядерных объектах. Он перебрался в США в ноябре 1948 года по паспорту на имя гражданина США литовского происхождения Эндрю Кайотиса.
Затем он под именем художника Эмиля Роберта Гольдфуса поселился в Нью-Йорке, где руководил советской агентурной сетью, а для прикрытия владел художественной фотостудией в Бруклине. Этот район издавна пользовался популярностью у творческой богемы, поэтому появление еще одного фотохудожника никого совершенно не удивило.
Фишер, действительно, неплохо рисовал. Недаром еще в начале 1920-х годов он успешно сдал экзамены для поступления во ВХУТЕМАС - Высшие художественно-технические мастерские. Но не продержался там долго: его приверженность реализму в живописи не нашла поддержки у приверженцев авангардизма, доминировавших в этом учебном заведении... Некоторые картины Фишера, конфискованными американскими властями во время ареста, были сохранены и переданы в СССР через ГДР адвокатом Джеймсом Донованом.
Действовал он под псевдонимом «Марк». К концу мая 1949 года «Марк» решил все организационные вопросы и активно включился в работу. Она была настолько успешной, что уже в августе 1949 года он был награждён орденом Красного Знамени. Уже вовсю шла холодная война, и перед разведчиком стояла задача добыть информацию о замыслах и планах США в отношении Советского Союза, о планах атомной бомбардировки советских городов.
И, действительно, удалось добыть и передать в СССР сверхсекретную информацию о разработках атомной бомбы, проводимых в лабораториях американского атомного центра в Лос-Аламосе. Фишер налаживал сеть нелегальных резидентов, создавал сеть радиостанций, отрабатывал надежные условия «безличной связи» на «особый период» - иными словами, на случай войны СССР против США, возможность которой тогда оценивалась достаточно высоко.
ОТРИЦАТЬ И МОЛЧАТЬ
Однако вперед был провал. Виновником его стал радист нелегальной разведки Рейно Хейханен (псевдоним «Вик»), кадровый сотрудник КГБ. По национальности он был карел, в документах значился финном. Его отправили в 1952 году в помощь Фишеру, чтобы разгрузить его от текущих дел. «Вик» успешно въехал в США, легализовался и поселился близ Нью-Йорка.
Прошло некоторое время, и стало понятно, что «Вик» оказался совершенно не пригодным для своей работы. Как выяснилось впоследствии в ходе следствия, он не только не выполнял заданий Центра, но и был нечист на руку: присваивал деньги, предназначенные для передачи агентуре.
В 1957 году было принято решение о его возвращении в Москву. Однако «Вик» заподозрил неладное и сдался американским властям в посольстве в Париже, попросив политического убежища и рассказав им о своей работе в нелегальной разведке, а также выдал «Марка», сообщив о расположении его студии в Нью-Йорке.
Москва сообщила «Марку» об исчезновении «Вика» и готовилась к его эвакуации. Выполняя указания Центра, он покинул Нью-Йорк и переехал во Флориду, где в течение 18 дней скрывался под именем Мартина Коллинза. Однако затем он решил вернуться в Нью-Йорк, чтобы изъять оставшиеся у него на квартире материалы, которые могли бы послужить уликами.
Фишер не знал, что «Вик» совершил предательство, и американские спецслужбы уже разыскали и взяли под наблюдение его фотостудию. Часть материалов Фишеру все-таки удалось вынести из своей студии, но во время своего второго визита он был зафиксирован наружным наблюдением. Американцы тоже были не дураки и работали высокопрофессионально.
Примечательно, что Фишер даже видел американского филера, шедшего за ним буквально по пятам, но тот не вызвал у него подозрений, поскольку предстал в образе человека, устало и обреченно тащившего тяжелейший чемодан…
Все-таки порой недооценивал Фишер своих противников из аналогичного разведывательного ведомства. Ибо, когда на следующий день к нему в нью-йоркскую гостиницу «Латам», где он остановился, нагрянули агенты ФБР, разведчика застали врасплох. И вскоре он понял, что его раскрыли. Один из агентов назвал его полковником, благодаря чему Фишер сразу понял, что его предал «Вик», поскольку он один во всей Америке знал его воинское звание.
В ходе следствия он категорически отрицал свою принадлежность к разведке, отказался от дачи показаний на суде и отклонил попытки сотрудников американских спецслужб склонить его к сотрудничеству.
Как отмечают исследователи, впоследствии анализ обстоятельств ареста позволил сделать вывод о том, что при подготовке Фишера к заданию с ним должным образом не отрабатывался порядок его действий в том случае, если его арестуют и раскроют. Точнее, на этот случай было только одно указание: все отрицать и молчать.
Если бы не предательство «Вика», то Фишера могли бы обвинить только в незаконном пересечении американской границы, использовании подложных документов, а затем депортировали бы его как нелегального мигранта. Но здесь было предательство, вследствие которого американские спецслужбы знали, что имеют дело с тайным агентом советских спецслужб.
В КАМЕРЕ С УГОЛОВНИКАМИ
Фишер, действительно, пытался запутать сотрудников ФБР. Он сообщил, что, действительно, жил в США по фальшивым документам, а на самом деле является советским гражданином Рудольфом Ивановичем Абелем. Мол, он нашел во время войны 50 тысяч доллар и бежал на Запад. Будто бы в 1948 году купил в Копенгагене американский паспорт и через Канаду въехал в США в поисках лучшей жизни. Он подтвердил на допросе, что девять лет жил в Штатах под тремя вымышленными фамилиями и просил выслать его в Советский Союз.
В 1957 году Абеля осудили на 32 года тюремного заключения. После объявления приговора «Марк» находился в одиночной камере следственной тюрьмы в Нью-Йорке, затем был переведён в федеральную исправительную тюрьму в Атланте. Сначала он содержался в камере с восемью уголовниками, и администрация тюрьмы не гарантировала его безопасность. Однако Фишер сумел найти с ними общий язык и заставил считаться с собой. Уголовникам особенно импонировало то, что «русский шпион», которого они называли «полковником», проявил стойкость и не пошел на сотрудничество.
В заключении Фишер иметь возможность заниматься решением математических задач, теорией искусства и даже живописью. Он много рисовал, сохранились его наброски интерьеров камер, сделанные с натуры. Ему даже разрешили заведовать тюремной мастерской прикладного искусства. Он разработал новый технологический процесс шелкографического производства, снабжал заключенных изготовленными им лично рождественскими открытками…
Ему разрешили переписку с родными. Фрагменты писем, как и другие материалы, связанные с Вильямом Фишером, были не так давно представлены на выставке в музейно-выставочном центре «Россия – моя история», материалы для которой были предоставлены Службой внешней разведки Российской Федерации.
В одном из писем он просил писать ему чаще, не дожидаясь его ответов, поскольку письма шли в одну сторону больше двух месяцев.
«Ваши письма… значительно облегчают мою жизнь здесь, - признавался разведчик в письме жене в январе 1959 года. – Хотя я и могу приспосабливаться почти к любой ситуации, в которую я бы ни попадал до сих пор, в моем нынешнем положении есть такие аспекты, которые трудно принять… Я стараюсь игнорировать или избегать их изо всех сил»…
«Я так рад вашим письмам, что у меня мысли путаются, - писал Фишер дочери в том же январе 1959 года. – Думаю о вас обеих, о том, как вы выглядите, как вы проводите время, о наших друзьях, о том, как выглядит Москва, о гордости за достижения нашей страны: запуск «Спутника», «Мечта» и сотни других. С другой стороны, пусть мне и хотелось бы написать вам о многом, но в переписке я ограничен правилами, регламентирующими содержание моих писем».
«Как я писал вам ранее, мне кажется, что все законные возможности уже исчерпаны, и мне придется отсидеть положенные 30 лет, - писал Фишер жене в сентябре 1960 года. – Временами мне очень досадно, особенно когда ответственные политические лидеры США говорят о 10 годах тюрьмы, которые получил один из их шпионов, как об очень суровом наказании».
ОБМЕН НАД ПРОТОКОЙ
Фишер не терял надежды, что ему удастся вернуться на родину. В конце концов так и произошло: 10 февраля 1962 года его обменяли на сбитого над СССР в 1960 году и приговоренного к десяти годам заключения пилота американского разведывательного самолёта Пауэрса.
Все сложилось не сразу. На пресс-конференции, отвечая на советские обвинения в том, что Соединенные Штаты осуществляют шпионские действия, посылая свои самолеты в полеты над советской территорией, президент США Дуайт Эйзенхауэр посоветовал русским вспомнить дело Рудольфа Абеля.
После чего фотографии «русского шпиона» и материалы о нем снова появились в американской прессе. Газета «Нью-Йорк дейли ньюс» в своей редакционной статье первой предложила обменять Абеля на Пауэрса. Эту инициативу подхватили и другие американские газеты. Американцы прекрасно понимали, что кадровый разведчик-профессионал высокого класса Абель «стоит» гораздо больше, чем летчик Пауэрс, и надеялись совершить выгодную сделку.
В результате переговоров была достигнута договоренность об обмене Абеля на трех американцев. Помимо летчика Пауэрса, советская сторона согласилась освободить американского студента из Йеля Фредерика Прайора, арестованного за шпионаж в Восточном Берлине в августе 1961 года, и молодого американца Марвина Макинена из Пенсильванского университета. Он находился в тюрьме в Киеве, отбывая 8-летний срок за шпионаж.
Обмен Абеля и Пауэрса состоялся 10 февраля 1962 года на мосту Глиникер-Брюкке, сооруженного над протокой между двумя озерами, где проходила государственная граница между ГДР и Западным Берлином.
Вернувшись в Москву, Фишер был отправлен на лечение и отдых, затем продолжил работу в центральном аппарате внешней разведки. Принимал участие в подготовке молодых разведчиков-нелегалов. Скончался в 1971 году в возрасте 68 лет. Художник Вадим Кожевников как-то признавался, что именно судьба Рудольфа Абеля вдохновила его на создание известного приключенческого романа «Щит и меч»…
Что же касается Пауэрса, то он после возвращения в Штаты работал в одной из компаний летчиком-испытателем, а затем летал на вертолете телекомпании. В августе 1977 года он погиб при крушении пилотируемого им вертолета, возвращаясь со съемок тушения лесных пожаров в окрестностях Лос-Анджелеса.
