УМНА, МУЗЫКАЛЬНА, МИЛА
«В 1843 году в душе Бисмарка произошел поворот, покончивший с тем состоянием, которое он сам называл «безвольным плаванием по волнам жизни под властью только одного руля – сиюминутной склонности», – отмечал немецкий историк Андреас Хилльгрубер. – Бисмарк свел знакомство с померанскими пиетистами, группировавшимися вокруг семейств фон Бланкенбург… Он познакомился с невестой своего друга Морица фон Бланкенбурга, Марией фон Тадден, и вел с ней долгие беседы на темы религии».
Пиетистами называли сторонников религиозного течения внутри лютеранской и реформатской церквей, противопоставляющего формально-обрядовой стороне религии мистическое чувство. Как отмечал Андреас Хилльгрубер, личность Марии фон Тадден, ее христианские убеждения и, в первую очередь, то, как она держала себя во время тяжелой болезни, которая преждевременно свела ее в могилу, глубоко потрясли Бисмарка.
Именно у Марии фон Тадден будущий «железный канцлер» познакомился с Иоганной фон Путткамер. Бланкенбург сказал о ней: «Она чрезвычайно умна, очень музыкальна, мила, и у нее глубокое, благочестивое сердце… Если тебе она не нужна, я возьму ее себе – второй женой».
В декабре 1846 года Бисмарк попросил ее руки, обратившись к ее отцу, Генриху фон Путткамеру, с «письмом-предложением». В письме содержался своего рода отчет о прежней жизни: «Я воздерживаюсь от каких-либо уверений, касающихся моих чувств и намерений относительно Вашей дочери; ибо шаг, который я предпринимаю, говорит об этом громче и красноречивее слов. Обещания на будущее Вас также не могут устроить, поскольку Вам лучше моего известна ненадежность человеческого сердца, и единственный залог благополучия Вашей дочери – это моя молитва о благословении Господнем».
Бисмарк не сразу получил согласие. Отцу невесты приходилось слышать о Бисмарке «много дурного и мало хорошего», поэтому он медлил с ответом. Бисмарк проявил изрядную настойчивость и добился положительного решения.
Свадьба состоялась 28 июля 1847 года. Политику было тогда 32 года, Иоаганне – 23 года. Молодожены совершили длительное свадебное путешествие. Бисмарк сообщал брату: «Так что все путешествие обошлось нам обоим приблизительно в 750 талеров, значит, за 57 дней приблизительно – 13 талеров в день… Хуже то, что в мое отсутствие я потерял из-за сибирской язвы шесть коров и одного быка, и все лучшие экземпляры».
Молодой жене поначалу не слишком нравилась профессиональная политическая деятельность мужа, полная постоянных интриг и смертельной опасности. Затем, став послом, Бисмарк иногда подолгу не видел семью. Жена одна занималась воспитанием детей. Но Бисмарк не забывал о родных и старался подать о себе знак: из Бордо присылал полевые цветы, из Петергофа – ветки жасмина.
В России он провел три года посланником Пруссии – с 1859 по 1862 год. Как раз тогда, когда в стране происходили исторические события: Александр II отменил крепостное право, началась эпоха «великих реформ».
«ЖЕЛАЛ БЫ ОСТАВАТЬСЯ В РОССИИ ПОСЛОМ КОРОЛЯ»
Будучи в Петербурге, Бисмарк хорошо изучил русский язык. В письмах сестре Бисмарк писал, что в Петербурге его многое удивило. Например, как до сих пор не оглохли еще жители, разъезжая по городу на извозчиках, у которых все дребезжит и грохочет? «Потом я удивился, – замечал Бисмарк, – фривольности петербургских уличных нравов… Представь себе, мой друг, в Петербурге, на самых людных улицах, среди белого дня, кавалеры и дамы едут на дрожках обнявшись».
Бисмарк побывал в Петергофе, куда его пригласила вдовствующая императрица Александра Федоровна. «Я мог слушать ее глубокий голос, чистосердечный смех и даже ворчание часами, все было так по-домашнему… Я давно не чувствовал себя так хорошо», – вспоминал Бисмарк.
В письме к жене он признавался, что «сильно обрусел». И добавлял: «Если бы не дороговизна дров и не безумные чаевые лакеям, я желал бы оставаться в России послом короля до последних дней жизни»…
Если даже Бисмарк и не видел подолгу супругу, то постоянно находился с ней в переписке. Как отмечают биографы «железного канцлера», их послания друг другу были полны нежности и заботы, а день своей свадьбы канцлер называл не иначе, как «солнечным лучом, осветившим его существование». Бисмарк высоко ценил жену и не стеснялся говорить об этом перед знакомыми, которым заявлял: «Вы не поверите, что сделала из меня эта женщина!».
Историки нередко приводят анекдот из семейной жизни Бисмарка. Мол, однажды его посетил какой-то посол. После долгой беседы он посетовал Бисмарку, что того, наверное, тревожат многие и подолгу, и тут же полюбопытствовал, как он освобождается от назойливых или неприятных визитеров. «Очень просто, – ответил Бисмарк. – Как только жене покажется, что тот или другой гость меня задерживает слишком долго, она посылает за мной человека, и наша беседа кончается». Не успел Бисмарк окончить свое объяснение, как в комнату вошел лакей и доложил, что княгиня просит к себе Бисмарка на несколько минут. Посол покраснел и тотчас удалился…
Когда Иоганна родила дочь Марию, Бисмарк радовался, «что первенец – девочка, но будь это даже кошка, я бы все равно на коленях благодарил Бога за то, что Иоганна разрешилась от бремени»… Затем родилось двое сыновей – Герберт и Вильгельм.
В своих детях «железный канцлер» не чаял души. Однажды в письме жене он заметил: «Эти трое – самое прекрасное, что у меня когда-либо было, и это единственная причина, по которой я все еще здесь».
«ОЗОРНАЯ ПРИНЦЕССА»
Казалось бы, семейная идиллия, да и только… Однако на пятнадцатом году счастливого брака Бисмарк пережил бурный роман, который навсегда изменил его жизнь. Впоследствии известный современный писатель и кинорежиссер Эдуард Тополь посвятил этой истории свой роман «Бисмарк. Русская любовь железного канцлера», основанный на реальных фактах.
Причем фактически он стал первым, кто углубился в этот сюжет. Эдуард Тополь полагал, что умолчание об этой связи князя и графини на протяжении полутора веков было вызвано двумя войнами Германии с Россией, поэтому «никому, ни политикам, ни историкам, ни биографам было не нужно упоминание о том, что создатель немецкого государства был влюблен в русскую княгиню».
Любовь, как это нередко бывает, вспыхнула на курорте, но едва ли это можно было назвать обычным курортным романом. Летом 1862 году Бисмарк, будучи в Биаррице, встретил своего давнего знакомого по службе – чрезвычайного посланника и полномочного министра при бельгийском дворе Николая Алексеевича Орлова. Тот был героем Крымской войны, кавалером ордена Святого Георгия, золотого оружия и других высших наград Российской империи. При штурме турецкой крепости Араб-Табия он получил девять тяжелых ран, лишился подвижности правой руки и потерял левый глаз, вследствие чего носил черную повязку.
Его жена Екатерина Николаевна, урожденная Трубецкая, была младше его на тринадцать лет. Ей было 22 года. Она была прекрасно образованна, увлекалась литературой, свободно говорила по-французски, по-английски, по-немецки… Когда весной 1858 года граф Лев Толстой, увлеченный ею, узнал о ее помолвке с князем Николаем Орловым, он записал в своем дневнике: «Известие о свадьбе Орлова с Трубецкой возбудило во мне грусть и зависть»…
Вот эта очаровательная девушка и приглянулась Бисмарку на биаррицком курорте. «Железный канцлер» вовсе не был человеком, лишенным сентиментальности и ярких эмоций. Недаром еще в молодости он получил прозвище «бешеного юнкера». Любое неосторожно брошенное слово, которое могло показаться ему обидным, он считал личным оскорблением и призывал обидчика к поединку…
Впоследствии внук Николая Алексеевича Орлова замечал, описывая семейную историю, что никогда ни одна женщина не очаровывала Бисмарка настолько, как Екатерина Орлова. «Он покорен не столько ее юностью и красотой – красивых женщин он встречал в жизни достаточно и проходил мимо, восхищаясь, но не задерживаясь, – сколько некой первозданностью и свежестью ее натуры. Ведь хотя она была дамой из высшего общества, в ней была еще и радостная, беззаботная простота, а ко всему этому – остроумная и занимательная.
Она сама говорила, что в ней уживаются два разных человека – «княгиня Орлова» и «Кэтти». Кэтти – насмешница, плутовка, стихийная, увлекающаяся натура. Она любит всякие проделки, ей доставляет удовольствие пугать товарищей своими безрассудствами, карабкаясь по отвесным скалам или забираясь на высокий виадук… Хватило всего одной недели в ее обществе, чтобы Бисмарк оказался в плену чар этой молодой привлекательной 22-летней женщины».
Связь Бисмарка и русской княгини практически ни для кого не была секретом. О ней сообщали бульварные газеты, а супруга Бисмарка регулярно получала письма от «доброжелателей» с описанием романа ее мужа с русской княгиней. Впрочем, и сам Отто фон Бисмарк не стремился особо скрывать эти отношения. В письмах к жене он отмечал: «Рядом со мной – самая очаровательная из всех женщин, которую ты тоже полюбишь, когда узнаешь поближе», а своей сестре Мэйн откровенно признался, что с первых же дней влюбился в «озорную принцессу».
22 августа 1862 года, незадолго до своего назначения министром-председателем правительства Пруссии, Бисмарк, купаясь на биаррицком курорте вместе с Орловой, едва не утонул. Их спас смотритель маяка. В этот день Бисмарк сообщал супруге: «После нескольких часов отдыха и написания писем в Париж и Берлин, я вторично глотнул соленой воды, на этот раз в гавани, когда не было волн, много плавать и нырять, дважды окунаясь в морской прибой было бы чересчур много для одного дня».
МЕДАЛЬОН И ОЛИВКОВАЯ ВЕТВЬ
Роман в Биаррице продолжался семнадцать дней. После чего Бисмарк целиком и полностью посвятил себя политической карьере. Однако переписка между ним и Екатериной Орловой продолжалась.
Орлова писала: «Нет, я не забыла волшебные недели, которые мы провели в Биаррице, и никогда не забуду это время, полное забав, веселья и поэзии среди восхитительной природы! Может быть, Бог поможет нам следующим летом пережить все это еще раз, однако я сомневаюсь в этом; так же как роза не цветет дважды, редко случается, чтобы такое чарующее, беззаботное время повторилось. Но я храню прекрасные воспоминания, которые всегда будут делать меня счастливой».
Бисмарк писал ей из Берлина: «…Если душа действительно имеет способность, которую ей приписывают, переносить свои ощущения на большие расстояния, то Вы должны ежедневно, по крайней мере, между 3 и 4 часами, чувствовать, что я о Вас думаю. Тысяча приветов Николаю. Искренне Ваш, моя дорогая племянница, целую Ваши прекрасные руки».
Они встречались еще несколько раз, но это были короткие встречи. В своих письмах они возвращались к счастливым дням в Биаррице, но признавали, что время ушло безвозвратно…
Между тем в браке с Николаем Орловым княгиня родила трех детей. Последние роды ухудшили ее здоровье. Несмотря на лечение на лучших курортах, ей становилось все хуже, и 4 августа 1875 года, в возрасте 35 лет, она умерла.
Вскоре после этого Николай Орлов писал Бисмарку: «…Политика – прекрасное дело, но к дружбе она не имеет никакого отношения. Канцлер и посол – официальные лица, однако перед Богом они такие же люди, как и все остальные. А дружба – это дар небес. Я подтверждаю ее, адресуя эти строки Вам. Обнимаю Вас. Ваш друг Н.Орлов».
«Железный канцлер» отвечал: «Потеря такой женщины, как Екатерина, равносильна угасанию солнечного луча, к которому Божественной щедростью приобщен один и который радует всех, кто получил счастье его прикосновения. Воспоминание об очаровании, которое я ощутил и которое останется со мной навсегда, сопровождает меня во всех переживаниях и политических событиях, как последний луч света прекрасного дня, который угас».
А в 1894 году умерла жена Бисмарка, и «железный канцлер» рыдал над ней, не скрывая своих чувств. Но и Екатерину Орлову, которую он пережил на двадцать три года, он тоже не забывал. Как отмечают историки, Бисмарк до конца своих дней носил маленький медальон из оникса, который ему подарила Екатерина с надписью Kathi. После того, как он умер в 1898 году, согласно его завещанию, из всех его многочисленных орденов и наград в гроб вместе с ним положили лишь несколько предметов, в том числе и тот самый медальон, а также оливковую веточку, которую подарила ему Екатерина Орлова…
