Прутский поход Петра I, состоявшийся 310 лет назад, в 1711 году, был, пожалуй, самый неудачной военной операцией за все правление царя-реформатора. Попавшей в окружение русской армии, еще только недавно блиставшей в Полтавской баталии, грозил полный разгром, а самому русскому царю – плен… Естественно, был велик соблазн объяснить столь катастрофическую неудачу изменой и предательством. И таковым многие историки по сей день считают повинным в ней валашского правителя Константина Брынковяну.
УЛЬТИМАТУМ СУЛТАНА
В этот поход Петр отправился со славой победителя шведов и с превеликой надеждой, что он добьется молниеносного успеха над турками, давшими приют его злейшему врагу Карлу XII. Тот после разгрома шведской армии при Полтаве бежал к турецкому султану. Был там принят тепло, но на предложение немедленно начать войну с «московитами» получил сдержанный отказ. Петр тем временем отвоевал у шведов Лифляндию, Эстляндию, захватил Выборг, фактически установил протекторат над Речью Посполитой.
Недруги России, особенно шведы, всячески запугивали Турцию: мол, если русский царь так быстро сумел отобрать столько земель у Швеции, не решится ли он, воодушевленный своими победами, двинуть полки на Константинополь? Ведь мечта водрузить крест на Святой Софии и вернуть ей статус мировой столицы православия на Руси жила с давних пор и никуда не пропадала…
Османская империя долго не решалась выступить против России, взвешивая все «за» и «против». В конце концов султан Ахмет III отправил Петру ультиматум, требуя «ради сохранения мира» допустить в Южную Польшу турецкие гарнизоны для обеспечения безопасности мусульман, вернуть Азов, срыть Таганрог и другие причерноморские крепости. А еще – ни много ни мало: вернуть завоеванные территории шведам, уничтожить Петербург, расторгнуть союз с польским королем Августом и признать польским королем шведского ставленника Лещинского.
Война стала неизбежной. Для Петра было бы наиболее надежным занять оборону и отбиваться от турок, но это грозило обернуться затяжными боевыми действиями, а войска были нужны на шведском театре военных действий. Поэтому русский царь решил перейти в решительное наступление, занять Молдавию, воспользовавшись царившими там антитурецкими настроениями и, переправившись через Прут, следовать к Дунаю. Надежда была и на восстания христиан в турецком тылу: сербов, черногорцев, греков и болгар.
Петр лично возглавил армию, мобилизовав лучших офицеров и генералов, причем как иностранцев, так и русских. Подготовились и турки: они собрали 200 тысяч воинов со всех концов империи. Еще примерно 50 тысяч собрал на поддержку Османской империи крымский хан.
Ставка великого визиря под Прутом. Гравюра 1723 г.
«БОГАТ И СИЛЕН, У НЕГО МНОГО ВОЙСКА»
В этой сложнейшей военно-политической комбинации Константину Брынковяну выпала весьма нелегкая роль. Он встал на престол господаря Валахии (южной территории современной Румынии) в 1688 году. Валахия находилась в это время под господством Османской империя, одновременно на нее положили глаз австрийские правители – Габсбурги. Так что Брынковяну приходилось постоянно лавировать между турками, австрийцами и русскими.
От турецкого султана он добился права на пожизненное правление, но взамен был вынужден платить дань в Порту вдвое больше прежней. А когда в 1689 году австрийские войска вторглись в Валахию и захватили Бухарест, Брынковяну обратился за помощью к туркам и крымским татарам. Те пришли на помощь, и австрияки были разгромлены.
В то же время невозможно было игнорировать усиление России. Как отмечает историк Елена Белова, еще в 1698 году к Петру I прибыли представители Валахии: они просили защиты и покровительства. Брынковяну предлагал план совместного похода против турок весной – летом того же года. В случае успеха народы дунайских княжеств были бы не только освобождены от власти Османской империи, но и приведены их под покровительство России. Брынковяну прислал даже проект условий, на основании которых Валахия могла бы войти в состав России. Но – не сложилось…
В июле 1700 года, за несколько месяцев до начала Северной войны, Россия заключила с турками Константинопольский мир, по которому за Москвой остались Азов и построенные крепости Таганрог, Павловск, Миус. Перемирие было заключено на 30 лет. Получив долгожданное известие о мире с Турцией, Петр уже на следующий день решил выступить в поход против шведов.
За содействие в мирных переговорах Петр наградил Брынковяну орденом Андрея Первозванного. Русский посол в Османской империи Дмитрий Голицын заявил Брынковяну, что если турецкое правительство узнает о его сношениях с Москвой и лишит его должности, господарю предоставят политическое убежище в России. И Брынковяну продолжил действовать в пользу России, посылая сведения о политическом, военном, экономическом положении Оттоманской Порты. А после Полтавской битвы, когда подчиненные Османской империи народы стали надеяться на помощь окрепшей России, Брынковяну пообещал русскому царю, что, как только русские войска вступят в Валахию, он даст 30 тысяч добровольцев против турок.
Те догадывались, что Брынковяну ведет тайную игру, и решили в случае его измены сместить его и поставить Дмитрия Кантемира. Крымский хан, рекомендуя Кантемира, сказал султану: «Бранкован богат и силен, у него много войска, он предан русским; неосторожно при настоящих обстоятельствах оставить в его руках Валахию; ежеминутно должно ждать от него измены и помехи успеху нашего оружия. Надобно захватить его, потому что добровольно он не явится в Константинополь; только Димитрий Кантемир в состоянии исполнить это дело, и потому назначьте его молдавским князем…»
Константин Брынковяну
ИЛИ ВЫИГРАТЬ, ИЛИ УМЕРЕТЬ
Тем временем война с турками, начавшаяся в 1711 году, развивалась не по самому выгодному для Петра сценарию. Сербы не смогли прорваться к русскому войску, а Брынковяну, враждовавший с Кантемиром, не торопился выйти навстречу русской армии. Царь решил отправить к Брынковяну драгун с предложением немедленно перейти на сторону русских. Но тот, уличенный турками в сговоре с русскими, прекратил общение с Петром.
В июне на Балканах началось восстание. Сербские повстанцы подошли к Дунаю, где они надеялись соединиться с русскими войсками. Однако Брынковяну выдал план войны австрийским властям, и те запретили прохождение добровольцев через границу.
Между тем Петр попросил Рагузинского написать валашскому господарю, чтобы тот поспешил присоединиться к русскому войску и не забыл про свое обещание снабдить войско провиантом. В случае отказа он приказал поступать с Брынковяну как с неприятелем. Вскоре он него прибыл его племянник Фома Кантакузин, который сообщил Петру о действиях Брынковяну: «…в подданстве его царскому величеству весьма медлит и некоторые отговорки от того и несклонность являет, понеже зело богат, и не хочет себя в трудности и опасности вдавать».
Кантакузин убеждал царя, что как только русские вступят в Валахию, Брынковяну немедленно перейдет на сторону России. Обрадованный Петр писал Меншикову: «Мултянский гетман Кантакузин сюда прибыл с… обнадеживанием, что они все готовы, только б что-нибудь войска к ним послать… куды, не мешкав, отправлен генерал Рен со оным гетманом».
Но помощи так и не последовало. Поскольку турки имели четырехкратный перевес в живой силе, Петр был вынужден ограничиваться лишь обороной русского лагеря. Армия встала в прямоугольник, расположив в центре весь свой обоз – кареты, телеги, коляски и лошадей. С внешней стороны каре, чтобы обезопасить лагерь от турецкой конницы, выставили специальные заостренные рогатки.
Русское войско по сути оказалось в ловушке. По свидетельству очевидцев, очень скоро верхние части рогаток были сбиты сабельными ударами, и русские ожидали, что турки вот-вот ворвутся в лагерь. 10 июля положение стало критическим. Петр I позднее писал, что стрельба неприятеля час от часу «умножалась». Оставаться в лагере означало умереть под пулями или от голодной смерти, поскольку «фураж» весь вышел. «…Но пришло до того, – заключает царь: или выиграть, или умереть».
Петру пришлось идти на переговоры и уступки. Завершение Прутского похода тоже овеяно легендами. Согласно одной из них, супруга царя Екатерина настояла на мирном соглашении с турками, а самого великого визиря она подкупила богатыми подарками, отдав ему все свои драгоценности.
Недаром после избавления от беды Петр велел построить в честь своей жены корабль. В 1713 году на воду был спущен 60-пушечный корабль «Святая Екатерина». В 1714 году Петр Великий установил орден Святой Екатерины – «на память присутствия Ея Величества в сражении с турками при Пруте, в таковых опасных обстоятельствах, она оказала себя свыше обыкновенных женщин своего пола, и пред всеми явила твердость и мужество».
Что же касается Брынковяну… Петр признавал, что при сложившихся обстоятельствах «…ежели бы получили викторию над неприятелем, тогда бы еще далее зашли и более бы… Иуде (Брынковяну. – Ред.) поверили, и так без сомнения злее было»…
ТУРКИ ИЗМЕНУ НЕ ПРОСТИЛИ
Прутский мир дорого обошелся России, которая была вынуждена передать Турции крепость Азов. Но в целом Петр считал, что эта потеря – ничто по сравнению с тем, что могло произойти с Россией, если бы визирь отверг предложение о мире.
Историки отмечают, что нельзя не поражаться необыкновенности происшедшего. С одной стороны, польстившись на русские деньги, великий визирь Мехмед-паша упустил возможность войти в мировую историю как полководец, уничтоживший или пленивший всю русскую армию во главе с царем. С другой стороны, совершенно невероятно, что всегда осторожный в военном деле Петр, устремился в столь авантюрный поход к константинопольским проливам…
Что же касается причин того, что Брынковяну так и не пришел на помощь русскому войску (по разумению Петра – совершил коварную измену), то, как считает историк Л.Е.Семенова, у того были свои резоны. Брынковяну опасался, что русские привезут в Румынию с собой нового господаря Фому Кантакузина, о чем ходили слухи.
История на Пруте поставила Брынковяну в чрезвычайную ситуацию: переход на сторону России однозначно привел бы к утрате им власти, к эмиграции в Россию. Поэтому он открыто не перешел на сторону России, но и не воевал вместе с турками.
Между тем султан не простил валашскому господарю двойную игру. Весной 1714 года турки отстранили Брынковяну от власти и со всей семьей привезли в Константинополь, где предложили ему жизнь в обмен на переход в мусульманство. Брынковяну отказался предавать народ и веру. Четыре месяца Константина и его сыновей мучили и пытали.
15 августа 1715 года в присутствии султана, послов иностранных государств – Австрии, России, Франции и Англии, жены и дочерей, турки привели на казнь Брынковяну и четырех его сыновей. Сначала они казнили трех старших. Последним должны были обезглавить двенадцатилетнего Матфея. Тот дрогнул и заявил, что согласен перейти в мусульманство. «Из нашего рода никто не потерял своей веры. Лучше умереть тысячу раз, чем оставить свою древнюю веру и прожить еще несколько лет на земле», – заявил отец.
После чего турки казни и Матфея, и его отца. Головы Константина Брынковяну и его сыновей они надели на пики и пронесли в назидание по улицам Константинополя, а тела мучеников бросили в Босфор. Рыбаки-христиане выловили тела и похоронили их в греческом монастыре на острове Халки. Жена Брынковяну и другие члены семьи, бывшие в тюрьме у турок, спаслись только благодаря огромному выкупу, собранному христианами. Вернувшись через два года на родину, супруга смогла переправить в Бухарест останки мужа и сыновей. Они были похоронены в церкви Георгия Нового.
В 1992 году Румынская православная церковь причислила замученного господаря Константина Брынковяну к лику святых. В Румынии его почитают как национального деятеля, много сделавшего для просвещения страны и пытавшегося отстоять ее независимость. Годы правления Контантина Брынковяну румыны называют эпохой расцвета церковной жизни, науки и архитектуры. У нас же его до сих пор, помня про несчастный Прутский поход, его зачастую считают предателем. Вот такая вот получается история: не бывает одного общего взгляда, каждый смотрит на историю со своей «колокольни».
