«После войны отогреем сердце…»

[caption id="attachment_13827" align="alignleft" width="423"] Павел Кузьмин. Фото 10 февраля 1943 г.[/caption] Однажды командир подводной лодки «Щ-408» Павел Кузьмин написал жене: мол, самое большое желание, когда я ложусь спать, – увидеть во сне родных, но тебя я помню, а сына, Валерку, совершенно не могу себе представить. И попросил: пришли, пожалуйста, фотокарточку. Жена сделала снимок, на обороте написала «Любимому мужу и папочке», поставила дату – 10 мая 1943 года, Кемерово. Увы, Павел Кузьмин это письмо получить не успел, оно разминулось с ним буквально в несколько дней: 7 мая подлодка вышла из Кронштадта в свой первый и единственный боевой поход. Обратно она не вернулась… ПОВТОРИЛИ ПОДВИГ «ВАРЯГА» Павлу Кузьмину было всего двадцать девять лет. С будущей женой Марией Оскаровной (в письмах он нежно называл ее Мариичкой) он познакомился в Ленинграде, где они оба учились. В 1938 году он с отличием окончил военно-морское училище и начал службу на подводном флоте на Балтике. В октябре 1941 года был назначен командиром «Щ-408» (в просторечии – «Щуки»). Две блокадные зимы она стояла в Кронштадте на ремонте. Весной 1943 года командование поставило задачу советским подводным лодкам прорваться из Финского залива в Балтику. К тому времени противник возвел в самом узком месте залива мощный противолодочный рубеж: два минные поля, за ними – сплошная стальная сеть, до дна. Наша разведка не очень хорошо представляла масштаб опасности, поэтому подводные лодки шли практически на свой страх и риск. «Щ-408» прошла минные поля и была обнаружена немцами уже на подходе к сетке. Поскольку субмарина была дизельной, для движения требовалось подзарядить батареи, а для этого – на четыре-пять часов всплыть на поверхность. Когда «Щ-408» показалась над водой, подводники сразу же поняли, что обнаружены: за ними охотились немецкие быстроходные десантные баржи. Произошло это в ночь с 22 на 23 мая 1943 года возле эстонского острова Вайнла. Надеясь на помощь авиации (подводники не знали, что самолеты не смогут пробиться), моряки приняли отчаянное решение: принять бой в надводном положении, хотя подлодка для него совершенно не предназначена. В их распоряжении были две 45-мм пушки на корме. Противник был уверен: субмарина всплыла, чтобы сдаться. Германские подводники в подобных безнадежных случаях не считали это позором. Поэтому немцы были совершенно изумлены, когда из рубки появились моряки и бросились к пушкам. Бой был коротким. Советские подводники успели сделать только несколько выстрелов и погибли от кинжального огня с быстроходных барж. После этого «Щ-408» ушла на дно, где моряки сделали последнюю попытку ремонта. Тщетно… Подошли финские корабли, стали бросать глубинные бомбы. Двое суток гидроакустики фиксировали шум на подводной лодке. Затем на поверхности воды показался всплеск масляного пузыря… Долгое время об обстоятельствах этого боя было известно немного. Только лишь некоторые обстоятельства, которым еще в 1960-х годах придали легендарность. Будто бы лодка всплыла, подняла советский военно-морской флаг, дала радиограмму «Веду бой с превосходящими силами противника. Прошу выслать авиацию». И не сдавшись, ушла на дно… А потому с легкой руки журналистов кузьминскую «Щуку» назвали «Балтийским Варягом»… ВОЕННО-МОРСКАЯ ДИНАСТИЯ Подробности последнего похода и боя субмарины стали известны только совсем недавно, когда группа энтузиастов занялась восстановлением музея в 504-й школе Петербурга, посвященного подводной лодке «Щ-408» и другим субмаринам на Балтике времен Великой Отечественной войны. Он был создан еще в 1965 году, но в 1990-х годах исчез. «Мы занялись поисками, и в архиве ВМФ в Гатчине нашли много документов, связанных с походом «Щ-408», – рассказал один из инициаторов возрождения музея Максим Пуслис. – Картину боя помогли восстановить коллеги, изучившие оцифрованные финские и германские архивные документы». Готовя экспозицию, создатели музея разыскали семью подводника Кузьмина. Выяснилось, что его сын Валерий Павлович окончил Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф.Э.Дзержинского, служил на Северном флоте. В отставку вышел в звании капитана 2-го ранга. Ныне живет в городе Сосновый Бор Ленинградской области, где расположен Учебный центр ВМФ (основная специализация – подготовка офицеров атомных субмарин). И его сын, названный Павлом, в честь героя-деда, тоже стал подводником. Он окончил Нахимовское военно-морское училище, а затем, как и отец, – училище имени Ф.Э. Дзержинского. Служил на субмаринах Северного флота, вышел в отставку в звании капитана-лейтенанта. Вот такая сложилась военно-морская династия!.. «Валерий Павлович – человек на редкость немногословный, – поясняет Максим Пуслис. – К тому, что школе снова занялись музеем, он поначалу отнесся настороженно, но когда увидел, что там возрождают память о его отце, проникся и передал письма, которые тот отправлял из Кронштадта своей семье, эвакуированной в Кемерово. В музее их расшифровали, оцифровали, они стали музейными экспонатами. Их история отношений очень трогательная, школьники даже подготовили мини-спектакль по письмам Павла Семеновича». Может даже показаться удивительным, как моряк-подводник, человек суровой профессии, писал такие нежные послания домой. Свои письма он неизменно подписывал: «твой Павел, ваш папа»… [caption id="attachment_13837" align="alignright" width="598"] Фотография с изображением жены Павла Кузьмина Марии и сына Валерия, отправленная 10 мая 1943 года из Кемерова в Кронштадт. Павел Кузьмин получить ее не успел: он уже вышел в поход…[/caption] «ЧТО БЫ НИ СЛУЧИЛОСЬ, БУДУ ТЕБЯ ЛЮБИТЬ» «Дорогая Мария! – писал Кузьмин 22 января 1942 года. – В первых строках этого письма приношу тебе искреннюю глубочайшую повинную в том, что так долго молчал… Здоров ли я? – здоров и умирать не думаю, т.к. не больно хочется. Сыт ли? – не очень, но жаловаться тебе на это не смею, т.к. я человек военный и мне как военному нужно уметь переносить такие лишения, тем более они временного характера (не вздумай посылать мне посылку!). Как одет? – вполне достаточно, чтобы не замерзнуть и хорошо себя чувствовать. Анкета выполнена и, как видишь, все ответы удовлетворительные. Не надо терзать себя, милая, беспокойствами обо мне… Второе твое письмо – в нем ты вскользь замечаешь мне, что я в своих письмах стал нероднее и суше – это, родная, только в письмах, а в самом деле в чувствах и отношениях к тебе я тот же неизменный Павел, каким ты меня знала до войны. Во мне осталась та же черта усиления привязанности к тебе. Вот только разве погрубел малость, ну и это сойдет, после войны отогреем сердце и все, как рукой снимет. Скучаю по вам, но на встречу в ближайшем будущем надеяться пока нельзя…». «Напиши мне, родная, как чувствует себя сейчас наш милый Валерка, оправился ль от болезней, изменился ли, сильно ли вырос, – это уже в письме от 5 июля 1942 года. – Мне почему-то кажется, что он должен быть уже большущим и крепким. К сожалению, я не имею ни одной его фотокарточки, а так бы хотелось мне ее иметь. Если возможно его сфотографировать и прислать мне фотокопию, я буду очень много тебе благодарен и обязан. Твоя маленькая фотокарточка у меня есть, но она ведь уже не является копией твоего оригинала сейчас. Этот год многое изменил в людях. Если сможешь прислать свою фотографию, то, пожалуйста, пришли… Крепко целую тебя и сына. Впрочем, Вальку ты поцелуй за меня…» «Сейчас вопрос актуальный – война, – писал Павел Кузьмин жене спустя месяц, 10 августа 1942-го. – Она научила меня многому, вернее, чем угодно, жертвовать, от чего угодно отказываться и воздерживаться. Мне как всякому военному человеку надлежит сейчас всего себя, все свои деяния подчинить делу войны, независимо от того, в море я или на берегу. Сантименты не к лицу в войну. Искренне рад за здоровье сына, тысячу раз целую тебя и твои милые руки за то, что они так много сделали для того, чтобы вырвать нашего Валерку из лап зловредных болезней. Характер у него, кажется, мужской, военный. Из последнего письма мне стало известно об исчезновении в его характере водобоязни. В будущем он будет неплохим моряком…». [caption id="attachment_13838" align="alignleft" width="579"] Страницы писем Павла Кузьмина[/caption] Павел Кузьмин как в воду глядел: действительно, тот стал моряком. Хотя отца он знал, конечно, в основном, по фотографиям, письмам и рассказам мамы… А как отец мечтал увидеть своего сына!.. Почти в каждом послании были строчки о нем. «Вспоминаю, когда наедине, вспоминаю в беседе с друзьями, вот только жаль, что во сне его не вижу, – из письма от 23 сентября 1942 года. – Это, наверное, потому, что сны мне вообще не снятся. Много бы я отдал хотя бы за одно мгновение встречи с моим Валеркой. Длинная разлука, черт бы ее побрал – ну ничего, говорят – чем длительней разлука, тем теплей и приятней встреча…». А это письмо Павла Кузьмина, от 17 февраля 1943 года, можно считать едва ли не его завещанием. «На будущее я надежды не теряю. Тебя прошу также надеяться – надежда – (неразборчиво) сегодня усиливает любовь к жизни, увеличивает силы в борьбе… У меня есть маленькая твоя фотокарточка. Часто она напоминает мне о тебе. Часто я в нее всматриваюсь и не нахожу ни одной черточки в твоем лице, которая не была бы мне мила. Ревниво задаю себе вопрос – не сгладился ли твой образ в моей памяти? И получаю ответ – нет. Наоборот, то, что в тебе раньше казалось мне обычным, теперь выросло во что-то большое и замечательное. В общем, Мария (если это не покажется тебе смешным) разреши мне еще раз, может быть тысячный, признаться тебе в любви. Я крепко, крепко люблю тебя, Мария, и что бы ни случилось, буду любить. Во время войны, кажется, не будет хвастовством, признаться, что ради того, чтобы и твою любовь сохранить, я жизни не пожалею, а жизнь я тоже сильно люблю. В часы досуга меня часто одолевает тоска по тебе и сыну. В такую пору кажется, что вот и конца не будет этому изматывающему, гложещему чувству, но вот прикрикнешь на себя (в уме, конечно), что полно ли хандрить тебе, возьми себя в руки, да займись делом. Зай­мешься делом, так и пройдет понемногу, ну и до следующей хандры…». БРИТАНСКАЯ НАГРАДА Когда «Щ-408» не вернулась из боевого похода, семья Кузьмина получила извещение со стандартными словами: «С большим прискорбием извещаем Вас о геройской смерти в борьбе с немецкими оккупантами Вашего мужа». А в конце говорилось: отправляем обратно письмо и фотокарточку, которые были получены уже после того, как Павел Кузьмин ушел в поход. Сегодня это снимок занимает центральное место в экспозиции школьного музея… Военный историк Мирослав Морозов по финским и немецким архивным данных вычислил точные координаты боя «Щ-408». Оказалось: субмарина находится в эстонских территориальных водах. В 2016 году туда смогла добраться поисково-спасательная экспедиция «Поклон кораблям Великой Победы», которая поставила целью найти все подводные лодки, погибшие во время войны. Водолазы спустились на «Щ-408» (она лежит на глубине 72 метров), сделали фотоснимки для 3D-модели (сегодня она доступна на сайте экспедиции). Кстати, водолазы подтвердили архивные данные: моряки бой приняли всеми видами оружия. На корме были обнаружены ящики со снарядами и даже автомат ППШ. И еще один факт: ни один из моряков не попытался спастись через аварийные люки. Они были наглухо задраены… На месте гибели подлодки были отданы воинские почести, в церемонии участвовали сын и внук подводника Кузьмина… Оба выполнили его завещание: стали продолжателями его дела и хранителями памяти о нем. «Строки о сыне перечитывал несколько раз с величайшим интересом и искренней радостью, – писал Павел Кузьмин жене 29 марта 1943 года. – Горжусь им вместе с тобой и радуюсь его детским успехам. Никогда не сомневался в том, что под твоим руководством он разовьется прекрасной, цельной натурой. Много раз я благодарил тебя за такого замечательного сына, надеюсь, что в будущем дочка, о которой мечтает наш сын, да и мы с тобой мечтали перед расставанием, будет таким же прекрасным ребенком»… Увы, никто из членов экипажа «Щ-408» не был отмечен за подвиг. У самого Павла Кузьмина, как ни это ни покажется удивительным, есть только одна награда – орден Британской империи – «за доблесть и мужество, проявленные при выполнении заданий командования на Советско-Германском фронте борьбы с гитлеровской Германией – общим врагом Советского Союза и Великобритании». Тогда была взаимная практика, когда наших офицеров представляли к наградам союзников, и наоборот. В январе 1944 года король Георг V подписал «эдикт», и в 1945-м орден был вручен вдове Кузьмина через военкомат. В школьном музее теперь находится его точная копия. Мария Оскаровной прожила долгую жизнь, замуж больше не вышла. Ее не стало в августе 1986 года. Последние годы жизни она трудилась редактором в издательстве «Наука», жила на бульваре Новаторов, совсем рядом с улицей Подводника Кузьмина, названной в честь ее мужа… Сергей ЕВГЕНЬЕВ Специально для «Вестей»