Князь Георгий Дмитриевич Шервашидзе[/caption]
Брак императрицы Марии Федоровны с Александром III считается едва ли не самой красивой и безупречной историей любви среди царствовавших представителей династии Романовых. Но император-миротворец умер достаточно рано, ему не было еще и пятидесяти лет. Марии Федоровне, ставшей с тех пор вдовствующей императрицей, и того было меньше. Почему-то считается, что с тех пор личной жизни и романтических увлечений у нее не было. Ничего подобного: у Марии Федоровны был поклонник – князь Георгий Дмитриевич Шервашидзе и, судя по воспоминаниям современников, их чувства были взаимными.
НЕВЕСТА «ПО НАСЛЕДСТВУ»
Впрочем, для начала напомним о появлении Марии Федоровны при русском дворе. В девичестве датская принцесса Дагмар, она была помолвлена с великим князем Николаем Александровичем, старшим сыном Александра II и наследником престола. Это произошло в сентябре 1864 года, когда принцессе не было и семнадцати лет. Казалось бы, впереди были долгие счастливые годы.
Однако – случай! Незадолго до объявленной свадьбы цесаревич Николай отправился в путешествие по Италии и там неожиданно заболел, получив туберкулезное воспаление спинного мозга. Его отправили на лечение в Ниццу. Усилия европейских светил медицины, среди которых был и первейший из российских докторов Николай Иванович Пирогов, ни к чему не привели, и Николай Александрович скоропостижно скончался 12 апреля 1865 года.
По легенде, перед смертью он соединил руки брата Александра и своей нареченной невесты Дагмар и внятно произнес: «Любите, любите…». Вот так Дагмар как бы «перешла по наследству» к младшему брату. Изначально это был поступок чести и памяти по отношению к Николаю, но затем отношения Александра и Дагмар, ставшей Марией Федоровной, переросли в красивую историю любви.
«Александр Александрович готовится вести жизнь частного, а не государственного человека. Он переживал юношескую влюбленность в молодую фрейлину Марию Элимовну Мещерскую, не помышляя о политике. Все изменила внезапная кончина старшего брата 12 апреля 1865 года…», – отмечает доктор исторических наук Инна Барыкина.
Наследнику пришлось перешагнуть через свое чувство к Мещерской, столь сильное, что поначалу великий князь был даже готов ради него отречься от престола… Но вскоре он по-настоящему увлекся датской принцессой, они стали встречаться, и с согласия венценосных родителей обеих сторон состоялась их помолвка, а затем, 28 октября 1866 года, и свадьба 21-летнего наследника российского престола и 19-летней датской принцессы, принявшей православие с именем Мария.
Брак оказался счастливым. Родилось шестеро детей – четверо сыновей: Николай, Георгий и Михаил (Александр умер в младенчестве), две дочери – Ксения и Ольга.
«Императорская чета являла собой редкий пример супружеской верности, – отмечает Инна Барыкина. – Александр III был нежным и заботливым отцом, не любил расставаться с близкими, что видно из его переписки с семьей. Письма к домашним служили ему отдушиной в рутине государственной работы, бремя которой с каждым годом он ощущал все сильнее. Император испытывал беспокойство за здоровье родных и тревожился о судьбе детей».
«Император Александр III был богатырского роста, выглядел чрезвычайно крепким. Недаром говорят, что Илья Муромец на картине Васнецова «Три богатыря» был «срисован» с государя императора. Есть много свидетельств, что Александр III на дипломатических приемах, дабы продемонстрировать мощь России, гнул пятаки и швырял их в сторону послов… Во время катастрофы в Борках в октябре 1888 года он на своих плечах держал разрушенный вагон, чтобы дать остальным спастись, и это вовсе не легенда. Видимо, последствия тех событий все-таки сказались на его здоровье», – говорит историк Владимир Калиновский.
[caption id="attachment_15759" align="alignleft" width="370"]
Портрет императрицы Марии Федоровны кисти Ивана Крамского. 1882 г.[/caption]
«ЛЮБОВАЛСЯ Я МОЛЧА ТОБОЮ…»
Когда в 1894 году Александра III не стало, Марии Федоровне было 47 лет. Отныне она оказалась в весьма почетном статусе вдовствующей императрицы. На престол взошел ее сын Николай, а императрицей стала его жена принцесса Гессенская, нареченная в православии Александрой Федоровной.
Однако вдовствующая императрица не собиралась уходить в тень, она сохраняла свое влияние на сына, старалась направлять его в государственных делах, окружить нужными и полезными людьми. Тем более что царский трон как будто бы «обрушился» на Николая II: кончина отца, Александра III, была внезапной, и Николай был не очень готов к новой роли – «хозяина земли русской».
И действительно, в первые годы царствования Николай II находился под сильным влиянием матери. По поводу назначения очередного министра он нередко отвечал: «Спросите матушку», «я спрошу у матушки», «надо спросить maman». Можно ли было представить подобное в устах других российских самодержцев?
На официальных приемах император шел под руку с матерью, а императрицу Александру Федоровну сопровождал кто-нибудь из великих князей. Не удивительно, что между вдовствующей и царствующей императрицами возникла неприязнь, которая только нарастала. Царский двор разделился на два противоборствующих «лагеря», и в том, что поддерживал Александру Федоровну, вдовствующую императрицу прозвали Гневной.
Во времена правления Николая II Мария Федоровна вела широкую общественную деятельность. Покровительствовала искусству, была попечителем Женского патриотического общества, Общества спасения на водах, возглавляла благотворительные Ведомства учреждений императрицы Марии, к которым относились учебные заведения, воспитательные дома, приюты для обездоленных и беззащитных детей, богадельни…
И в личной жизни она вовсе не была одинока. Ее сердце пленил абхазский князь Георгий Дмитриевич Шервашидзе. Причем первые шаги навстречу романтическим отношениям произошли еще тогда, когда Мария Федоровна была верной супругой Александра III. Она обратила внимания на князя Шервашидзе, в ту пору вице-губернатора Тифлиса, ныне Тбилиси (в 1889-1897 годах он занимал пост губернатора этого города), еще в 1888 году, во время визита Александра III в Новый Афон. Они прибыли тогда в Абхазию на корабле «Орел». Князь Шервашидзе вручил императрице букет ее любимых аргентинских роз…
Очароваться восхитительной Марией Федоровной было нетрудно. В том же году великий князь Константин Константинович, более известный как поэт К.Р., посвятил императрице трогательные строки: «На балконе, цветущей весною, // Как запели в садах соловьи, // Любовался я молча тобою, // Глядя в кроткие очи твои…»
[caption id="attachment_15760" align="alignright" width="357"]
Император Александр III в форме Датского королевского Лейб-гвардии полка на фоне северного фасада замка Фреденсборг. Картина Валентина Серова. 1899 г.[/caption]
С букета роз началось карьерное продвижение князя Шервашидзе. С ноября 1899 года он состоял при императрице Марии Федоровне в должности обер-гофмейстера, то есть заведовал ее двором, с 1905 года – канцелярией. Граф Сергей Витте называл князя своим большим приятелем и рассказывал, что бывали случаи, когда тот выступал посредником в переговорах с императрицей.
В 1907 году князь развелся с женой – баронессой Марией (Маке) Александровной Николаи, оставив ее вместе с сыном Дмитрием в Тифлисе.
«О том, что грузинского князя и вдовствующую императрицу связывало нечто большее, чем деловые отношения, начали говорить еще при жизни Ее Императорского Величества. Однако, справедливости ради, необходимо отметить, что документальных подтверждений тому, что между Шарвашидзе и императрицей был заключен морганатический брак, пока обнаружить не удалось. В советские годы одним из первых о браке Шарвашидзе и вдовы Александра Третьего написал писатель Алексей Толстой, сочинивший «дневники Анны Вырубовой». В девяностых годах уже прошлого века были найдены дневники, на сей раз подлинные, императрицы Марии Федоровны. Были опубликованы и некоторые письма князя», – отмечает историк Игорь Викторович Оболенский.
С 1914 года имя князя Шервашидзе постоянно фигурировал в дневнике императрицы Марии Федоровны. Он сопровождал ее во время поездок в Англию, во Францию и в Германию.
ПРИЕЗД КНЯЗЯ – ЛУЧШЕЕ ЛЕКАРСТВО
Историки свидетельствуют, что после отречения от престола Николая II Мария Федоровна и Георгий Шервашидзе предпринимали попытки возвести на российский престол Дмитрия Шервашидзе, сына Георгия Дмитриевича, но безуспешно.
Падение монархии стало для Марии Федоровны и князя роковой чертой. С одной стороны, они потеряли все былое влияние, с другой, теперь они могли быть вместе, невзирая на мнение окружающих: императорского двора и его сплетен более не существовало…
Летом 1917 года Мария Федоровна отправилась в Крым, а князь отправился в Петроград, чтобы потом тоже добраться до Крыма. Но в Петрограде его арестовали, только через несколько месяцев он был освобожден и смог отправиться туда, где его с нетерпением ждала Мария Федоровна.
«…Все же надеемся, что дорогой наш Шервашидзе будет здесь в начале октября», – записала в дневнике Мария Федоровна 23 сентября 1917 года. Он приехал, наконец-то, в середине месяца. «Великая радость снова увидеться с ним. Он привез мне письмо от моей любимой Аликс. Рассказывал обо всем, чему стал свидетелем в Петербурге, об отчаянном положении в стране, погружающейся в подлинный хаос», – записала Мария Федоровна.
Вскоре в дневнике появилась такая запись: «Завтракала наедине с Шервашидзе и была рада снова слушать его рассказ. Приезд князя оказался лучшим лекарством и весьма меня взбодрил… Он еще раз зашел ко мне после обеда, но, к сожалению, на следующий день его свалила простуда, так что мне не удалось повидать его – распрекрасные обстоятельства моего существования не позволяют мне выходить…».
«Каждый вечер у меня Шервашидзе… и всякий раз у него находится какое-нибудь веселое замечание, способное рассмешить нас. Он больше других может ободрить нас, с ним я могу говорить обо всем», – это уже запись от 21 октября 1917 года.
Вместе с другими придворными и царскими особами князь Шервашидзе оказался в Ялте на положении арестантов. 20 ноября 1917 года он сообщал великому князю Николаю Михайловичу: «Мы, обитатели Ай-Тодора, находимся под наблюдением Вершинина, депутата Севастопольского исполнительного комитета морского подпоручика Жоржелиани и 17-ти матросов…
Здоровье Ее Величества за последнее время совершенно поправилось. Она начала свои прогулки и ходит так быстро по здешней пересеченной местности, что я не могу за нею следовать. Ее Величество приводит нас всех в восторг тем достоинством, с которым себя держит. Ни одной жалобы на стеснительное, не снившееся Ей положение, в каком Она пребывает, спокойное и приветливое выражение, одним словом, такая, какою всегда была…
Как Вам известно, мы совершенно изолированы от внешнего мира, не можем никого принимать к себе; телефон снят. Эта мера применяется к нам с большею или меньшею строгостью в зависимости от бессмысленных и недобросовестных слухов, распространяемых подозрительными людьми, вроде того, что в Ялте открыт заговор монархистов, или, что из Тобольска Государь бежал в Америку и т.п.
[caption id="attachment_15761" align="alignleft" width="335"]
Императрица Мария Федоровна.Дворец Видёре, Дания. Середина 1920-х годов[/caption] В свободное время, пока я нахожусь у Ее Величества (а именно утром до 121/2 ч. и после завтрака от 2 до 71/2 ч.), провожу в чтении книг, которые привез с собой». 12 декабря 1917 года Мария Федоровна записала в дневнике: «Утром, как обычно, меня навестили дорогие мои дети и внуки. Завтракала с князем Шервашидзе и Долгоруковым, после чего погуляла с ними и детьми в саду. Погода теплая, но какая-то мрачная, что соответствует состоянию моей души. Рассказы о происходящем отнюдь не способствуют его улучшению. Все перевернуто вверх дном, а Троцкий и Ленин направо и налево раздают ультиматумы союзникам, так что я решительно отказываюсь что-либо понимать». «ДОРОГОЙ МНЕ ШЕРВАШИДЗЕ»… Георгий Дмитриевич Шервашидзе умер в Ялте 26 марта 1918 года и похоронен в склепе Ай-Тодорской церкви. Его смерть стала для Марии Федоровны тяжелым ударом. Спустя полгода она записала в дневнике: «Уже 6 месяцев со дня кончины дорогого, милого Шервашидзе! Все так же остро ощущаю эту страшную утрату… Отправились в церковь Ай-Тодор, а затем – панихида у могилы Шерв.» Князю Шервашидзе не довелось увидеть тех трагический событий, что происходили дальше. Ялтинский Совет требовал немедленной казни всех Романовых, а Севастопольский – ждал приказа от Ленина. Судьба всех членов бывшей императорской семьи висела на волоске. Спасением стало то, что к началу 1918 года Ялта была занята немецкими войсками. Однако с приближением к Крыму весной 1919 года Красной Армии над крымскими изгнанниками снова нависла угроза, и тогда европейские королевские дома, пока не поздно, предприняли шаги к спасению Марии Федоровны и ее ближайшего окружения. В апреле 1919 года на борту британского линкора «Мальборо» Мария Федоровна была эвакуирована в Великобританию. Там она находилась все лето, а затем в сопровождении брата, датского принца Вальдемара, и других ближайших родственников, а также двух казаков, которые всю жизнь служили не за страх, а за совесть, императрица вернулась на родину – в Данию. Что же касается князя Шервашидзе, то память о нем Мария Федоровна сохраняла до последнего дня своей жизни. 19 января 1919 года она записала: «…Вернулась после обедни, продолжавшейся так долго, поскольку отслужили также панихиду по дорогому мне Шервашидзе, у которого сегодня день рождения». Сергей ЕВГЕНЬЕВ Специально для «Вестей»
