Известный театральный режиссер Сергей Эрнестович Радлов сразу же после Великой Отечественной войны был обвинен в измене Родине и посажен в лагерь. Причина была вполне понятной: во время войны, оказавшись в оккупации, он продолжал работать в оккупации. Подобные акты коллаборационизма не прощались никому ни в одной из стран, пострадавших от нацизма. Другое дело, что сегодня мы, ни в коей мере не оправдывая коллаборационизм, можем говорить о различных нюансах, мотивах и о том, были ли альтернативы.
ПЯТИГОРСКИЕ «ГАСТРОЛИ»
Сергей Радлов – выходец из «серебряного века» русской культуры, ставший затем одним из самых ярких успешных режиссеров, сделавших карьеру именно в годы советской власти… Он выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета, филолог-классик. Еще студентом интересовался историей античного театра, учился в петербургской студии Всеволода Мейерхольда.
Революцию принял, в 1918-1919 годах работал в Петроградском отделении Театрального отдела Наркомпроса, в культурно-массовых организациях Петроградского военного округа и Балтийского флота, в организованном им Театре экспериментальных постановок. В начале 1922 года открыл Театрально-исследовательскую мастерскую, где экспериментировал со сценическим пространством, движением, принципами мизансцен, словесной импровизацией.
Вообще, Сергей Радлов был ярким экспериментатором. Особенно ему удавались массовые театрализованные зрелища. В 1920 году он поставил массовые действа «Блокада России» и «К мировой коммуне», в которых участвовали несколько тысяч человек. В 1922 году он поставил грандиозное зрелище «Победа Революции» в Оперном театре Народного дома.
С 1923-го по 1927-й год Сергей Радлов был режиссером Ленинградского академического театра драмы, в 1936–1938 годах был художественным руководителем театра им. Пушкина в Ленинграде. Кроме того, он возглавлял Молодой театр, ставший с 1939 года Театром имени Ленсовета.
Когда началась Великая Отечественная война, Радлов был вместе с защитниками Ленинграда. Большинство театров было эвакуировано, но Театр имени Ленсовета остался, и его актеры продолжали работать. В марте 1942 было принято решение эвакуировать театр в Пятигорск, что и было сделано. Вообще, весной 1942-го многих ленинградцев эвакуировали именно в южном направлении – на Кавказ, Кубань, где, как казалось, было безопасно и было гораздо лучше с продовольствием.
Первоначально труппу Радлова планировалось эвакуировать в Узбекистан, но Сергей Эрнестович настоял именно на Пятигорске, где не так давно, осенью 1940 года, его театр давал гастроли. Вместе с Радловым была эвакуирована его жена, поэтесса и переводчик Анна Радлова. В конце апреля 1942 года театр возобновил работу в Пятигорске.
Пятигорск во время нацистской оккупации, лето 1942 г. Репродукция. Фото автора
Казалось, ничто не предвещало беды, но летом 1942 года в южном направлении, на Кубань и Северный Кавказ, прорвались немецкие войска. События развивались стремительно. 6 августа театр Радлова показал в Пятигорске премьеру «Гамлета», а через два дня в город вошли немцы. Труппа театра вместе с Радловым эвакуироваться не успела.
Оккупационные власти приказали Радлову, как этническому немцу, возобновить работу театра. В январе 1943 года труппа Радлова была вывезена немцами на Украину. Ее доставили в Запорожье, где состоялась премьера «Гамлета». Затем театр отправили в Берлин, где радловские актеры поступили в распоряжение одного из отделов нацистского министерства пропаганды. Радловский театр числился как «Драматический ансамбль по обслуживанию лагерей восточных рабочих».
Попавшая в здание театра бомба погубила половину радловских актеров. Радлов с небольшой группой артистов смог перебраться на юг Франции, в местечко Ла Фоссет под Тулоном. Там они выступали в лагерях для советских военнопленных. А после освобождения южного побережья Франции союзники, признавая заслуги режиссера, поселили его с женой Анной, поэтом и переводчиком, на Лазурном берегу.
В освобожденной Франции труппа в очередной раз сменила название, став именоваться «Ленинградским театром Ленсовета под руководством Сергея Радлова, Заслуженного деятеля искусств СССР».
ПОСЛЕДНЕЕ МЕСТО В РЕСПУБЛИКЕ
23 февраля 1945 года Сергей и Анна Радловы отправились в Москву, где, как обещали режиссеру представители СССР, он должен был возглавить театр. Однако по прибытии супругов ждал арест. Как говорил впоследствии Сергей Эрнестович, «полет по маршруту «Париж – Лубянка» завершен».
Радлов и его жена были обвинены в измене Родине. Актеры Николай Черкасов и Борис Бабочкин пытались заступиться за них, но безрезультатно.
17 ноября 1945 года Радловы были осуждены Верховной коллегией Верховного суда РСФСР по ст. 58-1 п. «а» УК РСФСР на десять лет лагерей. Радлов был лишен звания Заслуженный деятель искусств РСФСР и Ордена Трудового Красного знамени.
Радловы оказались под Рыбинском – в «Волголаге». Здесь, в лагерных условиях, Радлову разрешили создать самодеятельный театр, его жена занималась сценической речью с актерами. Она не дожила до окончания срока заключения, умерла от инсульта 23 февраля 1949 года.
Актриса лагерного театра А.В. Леонтьева вспоминала, что узнав о смерти жены, Сергей Радлов пытался покончить с собой, его буквально вытащили из петли. Впоследствии Радлов отмечал, размышляя о своей судьбе: «То, что я продолжаю существовать, доказывает мне, что я трус и подлец и что гнусный инстинкт самосохранения оказался сильнее логики, разума, чувства долга и приличия…»
В 1951 году лагерный театр расформировали, Радлова перевели на мехзавод, сохранив, однако, возможность заниматься самодеятельностью. Осенью 1953 года, отбыв в заключении почти девять из десяти приговоренных лет, он был освобожден – без реабилитации и права проживания в Москве и Ленинграде. Брать опального режиссера на работу нигде не хотели – боялись неприятностей. Он был приглашен в Даугавпилс – город на северо-востоке Латвии, в котором большинство населения тогда уже составляли русские.
«В Министерстве культуры был обычный день приема посетителей. Взглянул на список ожидавших приема. Он начинался именем Сергея Радлова, – вспоминал замминистра культуры Латвийской ССР Вольдемар Калпиньш. – Я понимал, что такого режиссера нельзя выпускать из республики. Единственная вакансия была в Даугавпилсе. Рассказал, что город не театральный, что в репертуарном и художественном отношениях русский театр в упадке, что городское начальство культурой не интересуется. Сказал, что в Даугавпилсе театр нужно создавать практически заново, из ничего… Это последнее место в республике, но, к сожалению, ничего другого пока нет.
Сергей Радлов дал понять, что это его не пугает. Он сказал, что ему нужны сцена и актеры, а со всем остальным он справится. Ждал, когда он начнет говорить о зарплате и жилье. Он, однако, не просил ни зарплаты, ни жилья. Единственная просьба, что у него была, – позволить взять актера Яковлева, который тоже недавно был освобожден из заключения. И хотя актерских вакансий не 6ыло, я согласился. Радлов сообщил, что собирается ставить «Гамлета». Предупредил его, что труппа пестрая и сборная, материальные возможности театра – беднейшие. Ждал, что он начнет просить денег на постановку, на декорации. Но ничего такого он не просил. Со всем соглашался. Понял, что в лагере он работал в тяжелейших условиях, сравнительно с которыми Даугавпилс предлагал ему сказочные возможности».
Упомянутый выше Василий Яковлев, бывший артист Калининского театра, тоже пострадал из-за обвинения в предательстве. В конце 1941 года, когда город Калинин (Тверь) был ненадолго оккупирован нацистами, Яковлев был отправлен на организацию библиотек. После освобождения города он был арестован по обвинению в измене Родине, в 1942 – 1949 годах находился в заключении в «Волгострое», где участвовал в лагерном театре. В 1949 году Яковлев был освобожден и стал актером Щербаковского (Рыбинского) драматического театра.
Еще в лагере Радлов вместе с Яковлевым готовили спектакль «Гамлет», и теперь они решили поставить его на даугавпилсской сцене. Премьера вызвала настоящий фурор.
В начале 1955 года государственный русский драматический театр в Риге пригласил Радлова к себе. Здесь он поставил «Короля Лира». Как отмечают искусствоведы, было еще несколько постановок, менее удачных. Лагеря подкосили здоровье Сергея Радлова, и его силы таяли буквально на глазах.
ОПАЛЬНЫЙ РЕЖИССЕР
«С тех пор, как я обедал у Вас, я стал и лучше и хуже, – писал Сергей Радлов актеру Николаю Черкасову. – Лучше потому, что у меня теперь чистый паспорт, с меня снята судимость и лишения в правах, и я могу жить, где угодно. Хуже потому, что я пережил довольно неприятный инсульт, и с тех пор удивительно остро и болезненно воспринимаю всякие, даже маленькие царапины и щелчки судьбы. Вот почему мысль, что я напишу просьбу пригласить меня в Ленинград и получу отказ, так меня пугает, что я предпочитаю весь остаток жизни безвыездно прожить в Риге, чем пройти сквозь это, пусть даже миниатюрное унижение…»
Радлов, конечно же, мечтал вернуться в Ленинград, но там явно предпочитали держаться в стороне от недавнего заключенного, пусть и реабилитированного (это произошло в самом конце 1957 года).
Летом 1958 году Рижский театр гастролировал в Ленинграде. Стенограмма обсуждения гастролей во Всесоюзном театральном обществе свидетельствует, что речь шла о радловских спектаклях – «Привидения» и «Король Лир». Оценивая «Короля Лира», докладчики осторожно обходили имя режиссера.
Композитор Люциан Пригожин в своих воспоминаниях «Несколько дней с С.Э. Радловым», написанных в 1980-х годах, рассказывал о встрече с Радловым осенью 1958 года в доме творчества композиторов «Репино». По словам Пригожина, «все мы, конечно, знали, что он предатель, остался во время войны с немцами, «фашистский прихвостень». И вообще я думал, что его уж и нет давно…»
«Старик», по словам Пригожина, привязался к нему, и несколько дней они провели вместе. Радлов говорил о том, что теперь, когда ему разрешили жить в Ленинграде, он собирается ставить в Пушкинском театре «Антония и Клеопатру» Шекспира, что уже есть план, эскизы декораций, скоро начнутся репетиции. Однако затем разговор неизбежно приблизился к опасной теме.
Пригожин вспоминал, что по слухам, доходившим до него, история «предательства» Радлова выглядела следующим образом: мол, Красная армия отступила, и тогда Радлов сказал: «Нас бросили, теперь каждый отвечает за себя, делает свой выбор. Кто хочет работать свободно, без всяких обкомов, райкомов, реперткомов – тем предлагаю остаться и ждать. Кто не хочет – пусть уходит».
В разговоре с Пригожиным Радловым так объяснил мотивы своего поступка: «Не думайте, что сыграло роль мое немецкое происхождение. Мои предки издавна жили в России… Не в этом дело. Просто возникло неистребимое желание избавиться от всевластных, тупых и малограмотных надсмотрщиков. Как обстояло дело с искусством в Германии, я представлял себе смутно, но то, что творилось у нас, мне было прекрасно известно. В общем, мы с женой остались… Осмотревшись, я довольно скоро понял, что свободное искусство при Гитлере так же невозможно, как и при Сталине…»
По словам Радлова, в СССР ему с женой предложили вернуться советские дипломаты. Они говорили: «А почему бы вам не вернуться домой? Ведь мы прекрасно знаем, что вы перед родиной ни в чем не виноваты. А мы так нуждаемся в вашем таланте!». Режиссер рассказал, что подобные уговоры продолжались достаточно долго, Радлову и его супруге обещали полную свободу творчества, уверяли, что теперь, после войны, в СССР совсем другая обстановка, не та, что была прежде.
В результате дипломаты уговорили Радловых. В назначенное время прибыл роскошный лимузин, затем был подан специальный самолет. Однако в Москве у трапа Радловых ждали солдаты с автоматами. «Тут нас с женой разлучили, – вспоминал Радлов. – Меня повезли в одну сторону, ее – в другую. Больше я ее никогда не видел. Потом были лагеря…»
Спустя достаточно короткое время после разговора Радлова с Пригожиным, в конце октября 1958 года, Сергея Радлова не стало. Его планам работать в Ленинграде не суждено было осуществиться…
Режиссер был похоронен в Риге. На его могиле установили памятник, на котором выбили текст из «Гамлета»: «Пусть будет так. Горацио, я мертв. // А ты живешь – так расскажи правдиво // Все обо мне и о моих делах // Всем, кто захочет знать».
