В деле одного из заговоров против императрицы Екатерины II фигурировал злейший государственный изменник – 25-летний отставной корнет Илья Андреевич Батюшков. Фамилия не случайно кажется знакомой: он был родственником поэта Константина Батюшкова – дядей его отца. Правда, заговор этот, случившийся в 1769 году, историки считают несостоявшимся и каким-то полумифическим. В некоторых материалах следствия указывалось, что отставной корнет Илья Андреевич Батюшков был «в уме поврежденным».
Екатерина II. Ни один заговор против нее не увенчался успехом.
Репродукция. Фото автора
«О ГОВОРЕНИИ ЗЛОДЕЙСТВЕННЫХ СЛОВ»
Покинув службу, что вполне дозволялось указом Петра III о вольности дворянству, отставной корнет Илья Батюшков поселился в небольшой своей усадьбе Тахани на Вологодчине по соседству с подпоручиком Ипполитом Александровичем Опочининым, состоявшем адъютантом у своего родного отца генерал-майора Опочинина.
Изо дня в день отставной корнет убеждал Опочинина (как потом поговаривали – в застольных беседах), что тот – вовсе не сын своего отца, а отдан был ему на воспитание, чтобы… скрыть грех императрицы Елизаветы Петровны. И что на самом деле молодой Опочинин является сыном государыни Елизаветы Петровны, и не от кого-нибудь, а от английского короля. И будто бы эту страшную тайну корнету Батюшкову сообщила его бабка перед самой своей смертью…
Удивительно, но Ипполит Опочинин поверил. Мало того, сам стал об этом рассказывать в Калуге, где находился по делам службы. Летом 1769 года он заявил лекарю 2-го Нарвского батальона Алексею Лебедеву: «Пропадает наша Россия, да и пропадет, потому что Екатерина хочет государство та разделить на три части Орловым».
Разумеется, лекарь этим бредням не поверил, но взял на заметку, поскольку Опочинин не прекращал болтать чепуху. И непонятно было, то ли сам он выдумывал, то ли пересказывал слова отставного корнета Батюшкова, который сообщал все новые и новые ужасы, будто бы ждущие Россию. В частности, ротмистру Толстому Опочинин заявил, что императрица собирается сделать Григория Орлова Астраханским князем.
В ход пошли байки о том, что государыня, «слюбясь с Орловым, отняла престол у Петра III», а потом повелела убить его в Ораниенбауме. И везде речь шла о том, что Императрица собирается выйти замуж за Орлова. При этом упоминалось о сыне и дочери Екатерины и Орлова.
Екатерина, действительно, подумывала о том, чтобы вступить в законный брак с Григорием Орловым. Но большинство придворных было против этого брака. Граф Никита Панин на прямой вопрос Екатерины II ответил так: «Приказание императрицы для нас закон, но кто же станет повиноваться графине Орловой?». Другие придворные высказывались более резко, поскольку не желали чрезмерного возвышения Орловых. Некоторые предлагали даже убить Григория Орлова, а Федор Хитрово взялся будтотбы осуществить это мероприятие. Заговор был раскрыт, Хитрово сослали в родовое имение.
Как отмечают историки, возникает впечатление, что кто-то явно поставлял сведения Батюшкову. Иначе откуда бы он узнал, сидя в глухой деревне, что любимый его учитель Семён Андреевич Порошин «отставлен» от великого князя. Действительно, Порошин в феврале 1766 года был уволен в отставку, его место занял князь Иван Сергеевич Барятинский.
Что же касается россказней Опочинина, то верховные власти поручили провести срочное следствие «о говорении злодейственных слов». Оно было поручено обер-прокурору Сената Всеволожскому, который впоследствии был одним из судей над бунтовщиком Емельяном Пугачевым.
ПРОПАВШИЙ В МАНГАЗЕЕ
В декабре 1769 года следователь прибыл в Устюжну, к нему были доставлены Ипполит Опочинин и Илья Батюшков. Опочинин дал показания, что Илья Батюшков будто бы говорил ему: «Федор Хитров хотел было свергнуть государыню, да не удалось; сослали его в деревню, да и Захара Григорьевича Чернышева к этому делу примешали, за что и отставку ему дали, но после, видно, он выправился, и там приняли его в службу по-прежнему; да даром, что он выправился, он нашей партии будет, потому что он не Григория Петровича сын, а сын Петра Великого». И даже якобы Батюшков жаловался: «Больше мне досадно на графов Орловых, что они не помнят милости отца моего и сестру мою Кропотову выгнали из дворца, а меня против воли моей отставили от службы».
Также Опочинин сообщил на допросе в Тайной экспедиции, что Батюшков возглавляет заговор. И «заговорщики» якобы планируют в конце года напасть на Зимний дворец, «перестрелять и переколоть» окружение императрицы, лишить ее трона, чтобы возвести на него законного наследника Павла Петровича.
Илью Батюшкова арестовали и «с пристрастием» пытали. По делу были также привлечены привлекались майор Иван Патрикеев и сестра Ильи Батюшкова – Мария Андреевна Кропотова, а также племянник Батюшкова унтер-офицер лейб-гвардии Измайловского полка Николай Львович (отец будущего поэта).
В январе 1770 года следствие было окончено. Императрице доложили, что отставной корнет Батюшков находятся явно «в повреждении ума». Он был признан виновным в заговоре и осужден на ссылку в далекую сибирскую Мангазею – с лишением дворянского звания и всех чинов. Куда он в действительности был отправлен после приговора и какова его дальнейшая судьба – неизвестно. Когда спустя четверть века император Павел Петрович подписал указ о помиловании Ильи Батюшкова, разыскать его уже не смогли…
Обвинении в отношении племянника Ильи Батюшкова, Николая, которому было всего пятнадцать лет, заключалось в том, что он слышал «крамольные» разговоры дяди с Опочининым. Екатерина II утвердила следующее определение следователя: «чтобы однако же, когда он будет в полку, то дабы по молодости своих лет не мог о сем деле разглашать, то велено его от полка как он не в совершенных летах отпустить, ибо по прошествии некоторого времени, особливо живучи в деревне, могут те слышанные им слова из мысли его истребиться. При свободе же накрепко ему подтвердить, что все те слова как они вымышлены Ильей Батюшковым, из мысли своей истребил бы и никому во всю свою жизнь ни под каким видом не сказывал».
Как отмечают историки, Николай Батюшков так всю свою жизнь и прожил под страхом наказания за преступление, которого не совершал. Он был уволен из армии. Впоследствии ему разрешили служить, но продвижение по службе шло медленно, а состояние здоровья вынудило eго и совсем уйти в отставку. Если его родной брат Павел дослужился до генерал-майорского чина и был произведен в сенаторы, то отец поэта жил в поместье, закладывал и продавал свои деревни и крепостных крестьян. В конечном счете оно тоже было продано за долги…
Мангезейский острог, куда сослали несчастного отставного корнета Илью Батюшкова.
Репродукция. Фото автора
ЖИВЫМ НЕ ВЫДАВАТЬ
Одним словом, «заговоре» Ильи Батюшкова и Ипполита Опочинина был совершенно надуманным. Его просто не существовало. Однако существовали ведь и реальные заговоры против Екатерины II. Ведь на престол она взошла, мягко говоря, не совсем законно, свергнув своего законного супруга Петра III. Он содержался под арестом в Ропше, где находился в доме вместе с группой офицеров, преданных новой царице. 6 июля 1762 года они его убили, о чем сообщил Алексей Орлов запиской на имя царицы: «Случилась беда, мы были пьяны, и он [Петр III] тоже, они заспорили за столом с князем Федором [Барятинским], не успели мы разнять, а его уже и не стало, сами не помним, что делали».
Екатерине Великой следовало все время помнить и опасаться Ивана VI, свернутого еще раньше Елизаветой Петровной. Хотя он и находился в тюрьме. Не прошло и года с момента коронации Екатерины II, как поступил донос, что два офицера интересуются, в какой тюрьме содержится бывший император Иван VI. Это были поручик Ингерманландского полка Семен Гурьев и поручик Измайловского полка Петр Хрущев.
Обоих арестовали, судили и приговорили к смертной казни четвертованием. Екатерина II заменила казнь ссылкой на Камчатку. После этого случая царица распорядилась написать специальную инструкцию для стражников, охранявших в Шлиссельбургской крепости секретного узника, как именовался в документах Иван VI, дабы при попытках его освободить не выдавать его живым.
Охранял Шлиссельбургскую крепость Смоленский полк. Одному из офицеров, Василию Мировичу, пришла в голову мысль освободить секретного узника, вывезти его в столицу и там возвести на царский трон. Мирович не сомневался, что Иван VI легко овладеет престолом, ибо у него больше прав на него, чем у Екатерины II. И надеялся, что, став императором, Иван VI отблагодарит своих освободителей. А деньги Мировичу были крайне нужны, поскольку он наделал много карточных долгов.
Ночью 5 июля 1764 года, во время своего дежурства, он устроил переполох, открыв стрельбу по караульным солдатам у камеры с секретным узником, требуя его освобождения. Солдаты стали отстреливаться. Тогда Мирович велел выкатить пушку и стрелять картечью.
Охрана, действуя по инструкции, сначала заколола секретного узника, а затем, чтобы не пострадать от картечи, открыла настежь ворота тюремной камеры. Вбежав в камеру и увидев, что узник мертв, Мирович в отчаянии бросил шпагу и сдался. Вскоре он был повешен…
«НЕ ХОЧУ ЗНАТЬ, КТО ЭТИ НЕСЧАСТНЫЕ»
Тем временем подрастал наследник престола Павел Петрович – будущий император Павел. Мать он люто ненавидел, считая, она лишила жизни его отца и его самого незаконно отстранила от престола. Заговор против Екатерины II возник, когда Павел Петрович достиг совершеннолетия и теперь мог претендовать на царский престол. Группа придворных готовилась сместить Екатерину II.
Павел знал о заговоре и не возражал. Среди заговорщиков были воспитатель наследника граф Никита Иванович Панин, его брат генерал-аншеф Петр Иванович Панин, княгиня Екатерина Романовна Дашкова, писатель Денис Иванович Фонвизин (автор комедии «Недоросль»), секретарь Никиты Панина Петр Васильевич Бакунин.
Возможно, заговор окончился бы удачей, если бы Бакунин не совершил донос. Императрица вызвала к себе сына и гневно упрекала его за участие в заговоре против собственной матери. Павел, вероятно, помнил, что в аналогичной ситуации его прадед Петр Великий не пожалел своего собственного сына. Поэтому Павел покаялся во всех своих грехах и принес список всех заговорщиков. Екатерина II бросила список, не читая, в камин, сказав: «Я не хочу знать, кто эти несчастные». Впрочем, это была лишь игра: благодаря доносу Бакунина она прекрасно знала имена все имена…
Наиболее опасными для царицы в этом списке были братья Панины. Екатерина II поступила достаточно мудро и расчетливо: она решила сделать так, чтобы братья никогда ничего подобного не совершили. Иными словами – «купила» их.
Никите Панину она пожаловала восемь с половиной тысяч крепостных душ в двух губерниях, 100 тысяч рублей на заведение дома, провизии и вина на целый год. А его брату, Петру, доверила командование войсками, направленными на подавление крестьянского восстания Пугачева, особенно опасного потому, что тот называл себя именем покойного царя Петра III, то есть пытался выставить себя законным царем. Расчет оказался правильным: братья Панины верно служили до конца своих дней государыне.
И, наконец, еще один заговор был связан с деятельностью авантюристки, называвшей себя княжной Таракановой. Она выдавала себя за дочь покойной царицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. В 1774 году заявила о своих притязаниях на российский престол.
Лжекняжна появлялась при дворах ряда государств Западной Европы и пыталась получить у них поддержку в свержении Екатерины II с престола. Алексею Орлову хитростью удалось вывезти молодую даму из Италии в Петербург. Там ее посадили в Петропавловскую крепость. На следствии она не признала вины и не раскрыла своего происхождения. Так княжна и умерла в заключении в Петропавловской крепости.
