26 ноября (по старому стилю 14 ноября) 1894 года в Петербурге состоялось бракосочетание последнего императора России Николая II с любимой внучкой британской королевы Виктории, принцессой Гессен-Дармштадской Алисой-Викторией-Еленой-Луизой-Беатрисой (в православном крещении – Александрой Федоровной).
«ЧУДНЫЙ НЕЗАБВЕННЫЙ ДЕНЬ»
«Моя мечта – когда-либо жениться на Аликс Г. Я давно ее люблю, но еще глубже и сильнее с 1889 г., когда она провела шесть недель в Петербурге! … единственное препятствие или пропасть между нею и мною – это вопрос религии! Кроме этой преграды, нет другой; я почти убежден, что наши чувства взаимны!» — записал цесаревич Николай в своем дневнике 21 декабря 1891 года.
Первоначально его отец, государь Александр III, отверг кандидатуру принцессы Гессен-Дармштадской на роль спутницы наследника императорского престола. Однако в 1894 году, когда его здоровье ухудшилось, император благословил брак Николая и Алисы Гессен-Дармштадской. Помолвка состоялась 8 апреля 1894 года в Кобурге. Королева Виктория специально приехала из Лондона, чтобы принять участие в ритуале сватовства. Николай записал в дневнике: «Чудный незабвенный день в моей жизни, день моей помолвки с дорогой, ненаглядной моей Аликс».
1 ноября 1894 года в Ливадии скончался Александр III. На следующий день там же, принцесса Алиса Гессен-Дармштадская приняла православное крещение с именем Александра Федоровна. 13 ноября тело императора Александра III было доставлено в Петербург, 19 ноября в Петропавловском соборе прошло его отпевание, а уже 26 ноября, в день рождения вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, в Большой церкви Зимнего дворца состоялось венчание Александры Федоровны и Николая II.
«Бракосочетание молодого царя состоялось менее чем через неделю после похорон Александра III. Их медовый месяц протекал в атмосфере панихид и траурных визитов. Самая нарочитая драматизация не могла бы изобрести более подходящего пролога для исторической трагедии последнего русского царя», — отмечал впоследствии в своих мемуарах великий князь Александр Михайлович (Сандро).
В Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга хранится «Высочайше утвержденный церемониал бракосочетания его императорского величества государя императора с ее императорским высочеством благоверной государыней великой княжной Александрой Федоровной». В нем все было расписано до мелочей. Вот лишь несколько деталей.
«Высоконареченная невеста государя императора имеет в сей день на голове корону и, сверх платья, золотую парчевую, подложенную горностаевым мехом, мантию, с длинным шлейфом, который понесут четыре Вторых Чина Высочайшего Двора, а конец оного Обер-Камергер».
«Обручальные перстни принесены будут заранее Обер-Церемониймейстером Высочайшего Двора и положены на Престоле, на золотых блюдах, а в надлежащее время оные из алтаря вынесутся придворными архиереями».
«В сей день имеет быть по всем церквам благодарственное молебствие и колокольный звон».
ДЕТСКАЯ ЗАБАВА?
Нередко можно услышать мнение ученых: Николай II был не самым выдающимся императором в истории России, а вот семьянином он был прекрасным. И брак его, заключенный с Александрой Федоровной, был, действительно, союзом, заключенным на небесах…
На самом деле, на фоне предыдущих правителей Российской империи — и Александра I, и Николая I, и Александра II, нередко позволявших себе интриги на стороне, — Николай II был едва ли не идеалом нравственности. Примерный семьянин, никогда не изменявший жене, он перед женитьбой разорвал все отношения со своей бывшей возлюбленной, балериной Матильдой Кшесинской.
Как отмечает историк Игорь Зимин, знающий об истории российского императорского двора практически все, то, как именно Александр III познакомил 29 марта 1890 года сына с Кшесинской, — было сделано вопреки традициям, потому что за столом императора должны были сидеть первые по оценкам выпускницы Императорского театрального училища. Она не была таковой, а он пригласил именно ее. Николаю было двадцать два года.
«В богатых семьях была традиция: к подрастающему барчуку приставляли специальную проверенную горничную, чтобы она провела ему «мастер-класс» и подготовила к взрослой жизни, — объясняет Игорь Зимин. — В этом отношении у наследника престола в качестве «горничной» выступила Кшесинская, которой было семнадцать лет.
Наследник Николай прекрасно понимал, что особы императорской крови на балеринах не женятся. Поэтому он вполне реалистично воспринимал свой роман как увлечение молодости. Такое впечатление, что отец дозволял отношения сына с Кшесинской, пока ему не подобрали соответствующую невесту.
Знакомство Николая с Кшесинской – это был «проект» Марии Федоровны и Александра III. Если бы даже результатом этой любовной истории было бы рождение ребенка, то в этом не было ничего страшного. У великих князей случались побочные дети. К этому в царском дворе относились спокойно. Родители знали, что придет срок, «детская забава» кончится, и все вернется на круги своя…».
Первые годы семейной жизни с Александрой Федоровной Николай II не мог забыть своего чувства к «дорогой пани». Летом 1897 года, когда Кшесинская жила на своей даче в Стрельне, Николай через великого князя Сергея Михайловича передал ей, что в условленный день и час он проедет верхом с императрицею мимо дачи, и просил, чтобы балерина непременно была к этому времени у себя в саду.
«Я выбрала такое место в саду на скамейке, где меня Ники мог хорошо видеть с дороги, по которой он должен был проезжать, — вспоминала Кшесинская. — Точно в назначенный день и час Ники проехал с Императрицей мимо моей дачи и, конечно, меня отлично видел. Они проезжали медленно мимо дома, я встала и сделала глубокий поклон и получила ласковый ответ. Этот случай доказал, что Ники вовсе не скрывал своего прошлого отношения ко мне, но, напротив, открыто оказал мне милое внимание в деликатной форме. Я не переставала его любить, и то, что он меня не забывал, было для меня громадным утешением».
«ТВОЙ НАВЕКИ СТАРЫЙ МУЖЕНЕК»
«Как известно, нельзя читать чужие письма, — говорит историк Игорь Зимин. — Но в отношении первых лиц традиция такова, что публикуются письма, дневники, переписка, и все это считается совершенно нормальным, очень важным историческим источником… Это важная часть характеристики личности первого лица. Другое дело, что публиковать подробные свидетельства надо деликатно и тактично».
Когда в 1923-1927 годах «Центрархив» издал переписку Николая II с Александрой Федоровной, по всей видимости, это было желанием представить еще одно доказательство морального разложения и деградации последнего российского императора и его супруги. Но непредвзятому читателю было очевидно, что ни того, ни другого в этой переписке не было. Наоборот, предстали трогательные письма людей, любящих и доверяющих друг другу, окруженные многочисленными лицемерами и тайными недоброжелателями.
Они почти двадцать пять лет прожили вместе и сохраняли очень нежные чувства друг по отношению к другу, когда уже были достаточно немолодыми людьми. Когда во время Первой мировой войны император уезжал в Ставку в Могилев, супруги подолгу были в разлуке и совершенно искренне тосковали друг без друга.
Из письма 1 июня 1916 года: «Думаю о моем муженьке с великой тоской и глубочайшей любовью. Осыпаю тебя нежными поцелуями и прижимаю к сердцу. Благослови тебя Боже, ангел мой! Будь здоров — я всегда с тобой! Навеки всецело твоя старая Солнышко».
И ответ того же дня: «Моя родная девочка, я так по тебе тоскую — ведь уже больше двух недель, как мы расстались! Храни вас Господь! Целую нежно тебя и девочек. Мысленно прижимаюсь к твоей груди и чувствую себя уютно в твоих объятиях! Навеки, любимая, твой Ники».
На следующий день она пишет ему из Царского Села: «Сокровище мое! Шлю тебе нежный поцелуй и спасибо за твое милое письмо. Как я люблю беседовать с тобой! Чтение твоих строк, полных любви, согревает меня, и я стараюсь себе представить, будто слышу, как ты говоришь все эти дорогие слова твоей одинокой женушке… Мой нежный ангел, крепко прижимаю тебя к груди и нашептываю тебе нежные слова глубочайшей любви… Святые ангелы охраняют и направляют тебя. Навеки, мой Ники, всецело твоя детка Аликс»…
4 декабря 1916 года императрица писала Николаю из Царского Села: «Прощай, бесценный и ненаглядный мой! Как нестерпимо отпускать тебя — больнее чем когда-либо — после тех тяжелых дней, которые мы провели в борьбе! Но господь, который весь любовь и милосердие, помог, и наступил уже поворот к лучшему… Я глубоко убеждена, что близятся великие и прекрасные дни для твоего царствования и России».
В тот же день государь отвечал своей жене из царского поезда:
«Нежно любимая душка Солнышко,
Не читал твоего письма, так как люблю это делать в постели перед сном. Но я заранее благодарю тебя за всю любовь и доброту, которая излита там. Я сдам это письмо в Тосно и надеюсь, что оно дойдет до тебя сегодня вечером.
Да, эти дни, проведенные вместе, были тяжелы — но только благодаря тебе я их перенес более или менее спокойно. Ты такая сильная и выносливая — восхищаюсь тобою более, чем могу выразить. Прости, если я был не в духе или несдержан, иногда настроение должно прорваться!
Конечно, было бы счастьем, если бы мы могли оставаться вместе все это трудное время. Но теперь я твердо верю, что самое тяжелое позади, и что не будет уже так трудно, как раньше. А затем я намереваюсь стать резким и ядовитым.
Бог даст, наша разлука не будет долгой. В мыслях я всегда с тобою, никогда не сомневайся в этом.
От всего любящего сердца обнимаю тебя и девочек. Будь здорова и тверда, моя дорогая птичка, моя единственная и мое все!
Спи спокойно и сладко.
Твой навеки
старый муженек
Ники».
«СКОРО ЯВИТСЯ ПРОКЛЯТАЯ БЕККЕР»
Любопытная деталь: в переписке Николая II и Александры Федоровны бытовало выражение «мадам Беккер», или просто «Беккер». В издании «Центрархива» это слово помечено следующей сноской: «M-me Беккер — интимное выражение». Если быть точнее, этим выражением супруги шифровали женские «критические дни». Иногда еще они зашифровывали их словами «инженер-механик».
8 апреля 1916 года царь писал: «Моя любимая, я очень хочу тебя! Пожалуйста, пусть у тебя не будет m-me Б., когда я вернусь!». 28 июня 1916 года Александра Федоровна писала мужу: «Беккер будет около 3-го, а потому лучше несколько дней спустя, чтобы быть с тобой 11-го». 3 июля 1916 года: «Приеду к тебе, оставив Беккер позади!». 18 августа 1916 года: «Конечно, Беккер явится ко мне в ставке — я вне себя». 20 августа 1916 года: «Конечно, скоро явится проклятая Беккер — страшная досада, она все испортит».
«Конечно же, ни Николай II, ни его супруга не предполагали, что их переписка будет опубликована. Александра Федоровна в начале марта 1917 года три дня жгла свои дневники – после того, как узнала об отречении мужа от престола, — отмечает Игорь Зимин. — Она была дама эмоциональная, и я думаю, в ее записях было много того, что она посчитала нужным уничтожить. Тем более что уже был знаменитый скандал 1912 года, когда обнародовали ее письма в Распутину, и вот оттуда пополз слух, что она его любовница.
Действительно, если не знать контекста ее семейных отношений, то можно подумать все, что угодно, читая письмо Александры Федоровны к Распутину: «Мой дорогой, только тогда себя чувствую спокойной, когда кладу свою голову на твое плечо, когда ты дышишь мне на рукав…». Но на самом деле, это были эмоциональные выплески Александры Федоровны. Когда в 1917 года грязью залили всю царскую семью, все эти грязные истории пошли в общую «топку»»…
