В 1945 году, когда начальство медицинского учреждения решило наградить ее боевым орденом, Виктор Чероков отказался подписывать наградной лист, дав понять, что это будет выглядеть с его стороны как злоупотребление служебным положением. И тогда наградной лист подготовил начальник госпиталя, а резолюцию «Достойна правительственной награды орденом “Красная Звезда”» наложил начальник Санитарного отряда ОМОР КБФ.
ПРИМЕРОМ БЫЛИ РОДИТЕЛИ
Виктор и Анна стали супругами в апреле 1930 года. Ей не было еще и девятнадцати лет, он был старше ее на четыре года. Анна училась на последнем курсе Ленинградского медицинского техникума, Виктор заканчивал Военно-морское училище имени Фрунзе.
По его воспоминаниям, море было его мечтой. «Романтическое увлечение детских и юношеских лет стало делом всей моей жизни», – отмечал Чероков. Впрочем, по его же собственным словам, годы в училище дались ему нелегко. «Для того, чтобы освоить все морские науки, надо было хорошо разбираться в астрономии и навигации, в теории корабля, знать его материальную часть и все виды оружия, а это невозможно без хорошей подготовки по высшей математике, физике, теоретической механике. Поэтому даже в свободные от учебы часы я много занимался», – вспоминал Виктор Сергеевич.
Судьба жены военного моряка – не самая простая, но избранница Виктора Черокова была к этому готова. Она была там, где приходилось служить мужу. И никогда не роптала на обстоятельства и трудности быта.
А для Виктора Сергеевича примером семейных отношений служили его родители. Отец, Сергей Викторович, юрист по образованию, был до революции мировым судьей, и его по характеру работы часто переводили с места на место. Мать занималась домашним хозяйством и воспитанием детей. После того, как отец умер от сыпного тифа во время Гражданской войны, в 1918 году, мать взяла все заботы о трех сыновьях на себя. Бралась за любое дело, чтобы заработать хоть какие-то средства к существованию, в свободные часы подрабатывала белошвейкой.
«Наша небольшая семья была дружной и трудолюбивой, – вспоминал Виктор Сергеевич. – Хоть и жилось нам нелегко, в достатке не было ни еды, ни одежды, но были мы всегда бодрыми, а мать своим примером, своим отношением к труду и постоянной заботой положительно влияла на всех нас»…
После окончания училища имени Фрунзе Виктор Чероков получил назначение в Кронштадт – командиром-водителем торпедного катера. В марте 1934-го он возглавил дивизион торпедных катеров. Спустя два года поступил на командный факультет в Военно-морскую академию имени Ворошилова. В марте 1939-го на вопрос представителя отдела кадров ВМФ о дальнейшем прохождении службы Чероков уверенно ответил: «На любой флот, на любую должность, но только на торпедные катера». И после окончания академии был назначен командиром бригады торпедных катеров Балтийского флота.
Боевое крещение Виктор Чероков получил во время «зимней войны» 1939-1940 годов. Весной 1940-го, после ее окончания, он в составе 1-й бригады бригадных торпедов был отправлен на полуостров Ханко, где создавалась советская военно-морская база. Именно там его и застала Великая Отечественная война.
В первый же день войны с полуострова на турботеплоходе «Сталин» были отправлены в Таллин семьи военных, служивших на Ханко, затем оттуда они были эвакуированы вглубь страны. В их числе была и семья Виктора Черокова.
«В нашей победе я никогда не сомневался, но и не предполагал, что война так затянется, – вспоминал Виктор Сергеевич. – Провожая семью, я говорил жене: «Берите как можно меньше вещей, скоро вернетесь обратно домой»«.
ТРИ ГОДА НА ЛАДОГЕ
Увы, реальность оказалась совсем иной. Иногда жизнь висела на волоске, но Виктора Черокова как будто бы берег ангел-хранитель. Или, наверное, любовь родных, которую он чувствовал постоянно в приходивших от них письмах…
Чероков едва не погиб во время Таллинского перехода в Кронштадт, когда катер, на котором он шел, был поврежден взрывом, своим ходом двигаться не мог и стал медленно погружаться в воду. «Мы запрашивали проходящие корабли взять нас на буксир, но все проходили мимо, – вспоминал Виктор Сергеевич. – Видимо, командиры кораблей не решались сойти с протраленного фарватера. Понимая, что катер нам не спасти, я принял решение снять с него все ценное, катер потопили и вместе со всем личным составом перешли на подошедший катер «ТКА-73». На нем зашли на остров Гогланд; заправившись и немного отдохнув после многих бессонных ночей, прибыли в Кронштадт».
Затем по решению Военного совета Ленинградского фронта Виктор Чероков сформировал отряд кораблей на Неве и вступил в его командование.
«Требовалось найти корабли, перебазировать их в район сосредоточения, наладить связь со штабами флота и фронта, организовать управление внутри отряда и продумать систему стрельбы, – отмечает историк Сергей Морозов. – И все это нужно было сделать за один день! И отряд был сформирован. Расставленные по Неве от устья Ижоры до Ивановских порогов, уже вечером 30 августа корабли открыли огонь по противнику, прорывавшемуся от Колпино к Неве. Преодолеть зону обстрела корабельных пушек вражеские войска не смогли».
А 13 октября 1941 года Виктор Чероков принял командование Ладожской военной флотилией. Первые его решения – запрет перевозки людей на ветхих баржах, для этого стали использовать вооруженные транспорты и боевые корабли. Было значительно усилено ПВО портовых сооружений и берегов, введено постоянное патрулирование истребительной авиации. От действий флотилии и Северо-Западного речного пароходства зависело существование водной Дороги жизни. Штаб флотилии находился в Новой Ладоге.
События на Ладоге потрясают накалом своего драматизма. Сам Виктор Чероков часто вспоминал о случае с тральщиком «ТЩ-122», который в восьмибалльный шторм пришел на помощь разбившейся барже с пехотинцами. Окоченевшие от холода люди цеплялись за обломки, и тогда с палубы бросили спасательные пояса и концы, а сигнальщик и машинист, обвязавшись пеньковым тросом, кинулись в воду спасать наиболее обессиленных. А утром из-за облаков вынырнули десять «Юнкерсов», и морякам приходилось отбиваться огнем единственного 45-миллиметрового орудия и пулемета. В тральщик попали две бомбы, и он стал быстро тонуть. Выживших людей подобрали канонерская лодка «Нора» и озерный буксир «Морской лев»…
Семья Черокова все это время находилась в эвакуации в Ульяновске, где Анна Андреевна служила в госпитале Волжской военной флотилии.
«В конце 1942 года по просьбе отца, маму перевели в госпиталь Ладожской военной флотилии в Новую Ладогу, – вспоминает дочь Виктора Черокова Ольга Томилина. – Мы со старшей сестрой Валей приходили к ней на службу. Помню идеальный порядок, потрясающую чистоту в палатах и коридорах. Помощи от нас, совсем маленьких, не требовалось, но нас, наверно, осознанно пускали к морякам. Мы общались с ними и даже играли в несложные игры, типа ладушки. Думаю, общение раненых с детьми напоминало им о своих детях и, наверно, помогало перетерпеть боли от ран».
Войну Анна Андреевна Черокова закончила в звании старшего лейтенанта, впоследствии ей было присвоено звание капитана.
«ПАПА НИКОГДА НЕ ПОВЫШАЛ ГОЛОС»
Виктор Чероков, ставший в январе 1944 года контр-адмиралом, командовал флотилией до ее расформирования в ноябре того же года. Затем был назначен командовать Рижским морским оборонительным районом. «В послевоенной Риге было много беспризорных детей. Отец приводил их домой, кормил, помогал им. Одного мальчика устроил в Нахимовское училище, другого – в ремесленное», – рассказывает Ольга Томилина.
Следующим назначением Черокова была должность командующего Беломорской военной флотилией. «Однажды я приехала к отцу на каникулы в Архангельск, – вспоминает дочь контр-адмирала. – Утром папа ушел на службу, вдруг слышу – со двора кто-то зовет: «Оля, Оля!». Я ничего не понимаю: кто меня здесь может знать? Затем звонок в дверь, вбегают девочки, обнимают меня, знакомятся. Оказывается, напротив находился детский дом, и Виктор Сергеевич приглашал его воспитанниц к себе в гости на чай, дружил с ними, старался окружить детей заботой, рассказывал о своих дочерях. И когда я приехала, девчонки сразу прибежали познакомиться…»
Три года, с июля 1950-го по май 1953 года, Виктор Чероков занимал должность командующего военно-морским флотом Польской народной республики. «Вскоре ко мне приехали моя жена с младшей дочерью Еленой, родившейся в апреле 1950 года, – вспоминал Чероков. – Мне были созданы прекрасные бытовые условия: большая светлая вилла, просторный рабочий кабинет, и главное – хорошее отношение со стороны непосредственного начальства, аппарата штаба и всех польских товарищей… Но несмотря на прекрасные условия службы в Польше, меня всегда тянуло домой, на Родину…».
Затем местами службы Черокова были Балтийск в Калининградской области, Таллин, Москва… Многолетняя преподавательская работа в Высшей военной академии Генерального штаба.
«Когда однополчане отца собирались у нас, – вспоминает дочь Виктора Сергеевича, – они всегда говорили: «Его приказы звучали как просьба, но не выполнить их было невозможно». Папа никогда не повышал голос, даже дома. И мы, дети, тоже знали: мама могла на нас нашуметь, и в угол поставить. Папа – никогда. Если он был недоволен моим поведением, просто спокойным тоном говорил: «Я бы на твоем месте поступил иначе…» И мне было все ясно».
По всей видимости, образцом для подобного поведения для Виктора Сергеевича был его отец. По словам военачальника, несмотря на то, что ему мало пришлось видеть отца (разъезды, новые места службы – семья его, как правило, догоняла), он хорошо его запомнил как человека высокой культуры, никогда не повышавшего голоса и всегда внимательного к детям. «Он был как-то особо тихо ласков, внешне казался не очень заботливым, но на самом деле жил нами, был нашим другом. Видимо, я многим ему обязан»…
«СУДЬБОЙ ДОЧЕРЕЙ Я ДОВОЛЕН»
В семье Чероковых родилось три дочери. Старшая, Валентина, стала инженером-гидротехником, занималась проектированием морских сооружений. Средняя, Ольга, стала искусствоведом, много лет трудилась в Русском музее. Младшая, Елена, тоже стала искусствоведом, она работала главным экспертом в министерстве культуры.
«Судьбой дочерей я доволен, – отмечал Виктор Чероков. – Как отец я никогда не мешал своим дочерям в выборе своего жизненного пути или в выборе спутника жизни. Да мне и некогда было – большую часть времени я был вынужден уделять службе, и на семью оставалось мало времени. Но нужно отдать справедливость – дочери всем всегда делились со мной. Я первым в доме знал, кто и кого выбирал себе в спутники жизни, кто из них ждет ребенка и т.д. У каждой из дочерей по одному сыну. Это Игорь, Алексей и Матвей. Я всегда ценил в своих детях то, что ни в каких жизненных ситуациях они не использовали мое имя в своих интересах».
15 апреля 1990 года Виктор Сергеевич и Анна Андреевна Чероковы отметили бриллиантовую свадьбу: к тому времени они были вместе уже 60 лет. «Мои родители всю жизнь прожили в искренней любви, чутко и внимательно заботились друг о друге. Мама очень любила цветы, и в квартире всегда росли разные комнатные растения… Взаимоотношения родителей стали для нас, дочерей, примером, мы все были счастливы и любимы в браке», – говорит Ольга Викторовна Томилина.
Виктора Сергеевича не стало в феврале 1995 года. В последние годы жизни он написал свои воспоминания о службе, о жизни, о самых близких людях – прежде на это просто не было времени. При его жизни эти записки не были изданы. Этим занялись его родные и однополчане. Непросто было разобрать неразборчивые строчки, написанные плохо слушавшейся рукой: на склоне лет Виктор Чероков перенес два тяжелых инсульта.
«Я вообще не из любителей писать, я никогда не вел дневников, записей, – признавался сам военачальник. – Многое стерлось в памяти, а расспросить, чтобы все восстановить, не у кого. Так что приходится рассчитывать только на свою память».
